class="p1">Из-за особенностей строения человеческого организма всем целителям строго запрещалось лечить себе лицо, шею, плечи, область груди и спину. В крайнем случае, если ситуация критическая и никого рядом нет — можно попробовать подлатать ноги, руки и живот. Но самолечение среди целителей не практиковалось, ибо столкновение собственных одинаково заряженных частиц могло сильно усугубить ситуацию.

Взяв лису на руки, я направился в сторону лазарета. Эх, как же часто мы с Венерой сюда раньше заглядывали… Даже немного жаль, что теперь моя любимая ученица перестала лезть на рожон. Но это я сам виноват. Не надо было на демонстрации ломать ей рёбра.

Открыв дверь, мы с Рудольф заглянули внутрь.

— Володя… — скромно позвал знакомый голос. Рядом с капельницами, словно красна девица между тремя берёзами, стояла Пуся, и виновато разглядывала носки своих туфелек. Однако, подняв взгляд, она тут же испуганно подбежала ко мне: — Володя! Господи! Что с тобой случилось⁈

— Упал. — честно признался я.

Кровь была мгновенно стёрта с лица, два тампона вставлены в ноздри, а лиса убрана на небольшой журнальный столик.

— Да, конечно! Это тебя Меншиков со своими дружками задирает? Ты только скажи! Я им быстро всем мозги вправлю! — продолжая порхать вокруг меня, словно колибри, произнесла Пуся.

— Нет же! Я чуть не упал с дирижабля… Теперь мы с Рудольф занимаемся полётами.

— Это правда? — Ведьма взглянула на лису, и та ей положительно кивнула: — Фу-у-ух! Ну, слава богу… А-то я уж испугалась…

— Не надо бояться. Я просто хочу быть сильнее. Кстати, а Матильда тут?

— Тут, но она отошла на пять минут. — Пуся присела рядом со мной и взяла за руку: — Слушай… Раз ты здесь… И больше никого нет, то… могу я с тобой серьёзно поговорить?

— О чём? — я тут же напрягся. Не хватало ещё пошлых признаний от Пуси… Такого нападения моё сердце может просто не выдержать.

— О… нас. — Ведьма взяла полотенце и намотала на голову Рудольф. Та была в шоке, но не сопротивлялась.

— Так. — я опасливо сглотнул. Вот мратство! Надо было сразу с Пусей поговорить… Кретин, дотерпел до последнего. Ну, красавчик. Что теперь говорить? Расхлёбывай кашу, которую заварил.

— Понимаешь… — Пуся вновь присела рядом со мной и взяла меня за руку: — То, что случилось летом… стало для меня, чем-то невероятным! Я, как будто, погрузилась в настоящую сказку.

— Так…

— Понимаешь, Володь… Ты — лучшее, что было со мной за последние семьдесят… Ой, да что там врать-то? За всю мою жизнь, понимаешь?

— Угу… — я внимательно изучал фиалковые тёплые глаза и пытался понять, к чему этот разговор.

— Сперва я не понимала… Честно, я не верила, что такой мужчина может обратить на меня внимание.

— Так.

Лиса сидела в полном шоке. Она пыталась скрыть выпученные глаза, но ничего не получалось… У духов очень условные органы чувств. При желании, они могут слышать и видеть любой частью тела.

— Наша с тобой страсть… Я всё боялась, что она перерастёт в нечто большее. Понимаешь? — Пуся погладила себя по животу, а меня начала бить лёгкая дрожь. Нет… Не может такого быть! Неужели у Невзорова появится братишка?!?!?!

Рудольф продолжала офигевать, но теперь уже просто глазела на Ведьму с открытым ртом.

— Я долгое время думала. Хотела понять… насколько всё это зайдёт, и что о нас подумают, если узнают? Старая карга и молодой аристократ. Красивый, мужественный и храбрый… Я думала. Хотела отказаться от тебя… Но обстоятельства поворачивались под иным углом.

Златан Всемогущий…

— И что же ты надумала?

— Я скажу… — Пуся обречённо вздохнула, и виновато посмотрев на меня, произнесла: — Прости… Но нам придётся расстаться.

— Что⁈ — выдал я.

— ЧТО⁈ — лиса сдёрнула полотенце с ушей.

— ЧТО⁈ — из-под горшков с высокими кактусами выпала шокированная Злова.

— А вот и я! — в кабинет зашла Матильда и резко остановилась: — Демидов… Я не узнаю вас в гриме! Что случилось?

— Я… Я бессердечная стерва! — всхлипнув, выдохнула Пуся и вылетела из кабинета.

— Боже… — Ведьма-младшая с непониманием покачала головой: — Так это она тебя так?

— Всё верно! Уху-ху! — Злова тут же вспорхнула с пола, и подлетев ко мне, положила широкое крыло на поясницу: — Не переживай, дорогой! Уху-ху! Старшие девочки… они… Ну, иногда вот так поступают. Уху!

— Не печалься, Хозяин! Мы тебе ещё сто тысяч девчонок найдём! — Рудольф, которая прекрасно знала о ситуации с Настей, зачем-то тоже прыгнула ко мне на колени и в знак поддержки, ткнулась носом в ладонь.

— Божечки-кошечки… — хитро усмехнулась Матильда: — Наша старушка… бросила несчастного мальчика! Как некрасиво… Но в репертуаре Пуси. Ха-ха-ха-ха!

— Целитель должен с пониманием относиться к своим студентам! Уху-ху! У пацана горе… Ты хоть знаешь, как размолвка бьёт по мужской самооценке? Уху-ху! — тут же вступилась за меня Злова.

— А ничего, что ты — дух ректора, который спалил запретные отношения? — хихикнула Ведьма-младшая.

— Я не сдам Володьку! — гордо заявила красивая птица: — И Пелагею тоже не сдам. Дело молодое… Наверняка Володька первый начал. А эта старая курица повелась. И я её, между прочим — не осуждаю. Осуждаю лишь то, что бросила пацана в такой неприятный момент… Уху-ху!

— Ладно, горе-любовник… Не вздыхай глубоко — не отдадим далеко! На коленках ещё приползёт… Будет прощения вымаливать. Прям вот так на коленках! Ну, ты понял… Хе-хе-хе… — Матильда присела напротив меня и надела перчатки: — Сейчас будем править твоё красивое личико!

И вроде ещё один вопрос был решён сам собой. По идее, я должен радоваться, ибо обошлось без скандалов и истерик. Да и к тому же — Кхал Консо явно выше всего этого!

Но тут произошла ситуация, как говорил Митрич — ложки нашлись, а осадочек-то остался…

И что самое забавное — я даже не мог поделиться с Настей своим «неземным горем и печалью».

Зато сейчас я могу с жирной долей иронии произнести:

— Жизнь… Не предсказуемая ты-ж сука.

Глава 6

Любовь всесильна: нет на Земле ни горя выше кары её, ни счастья выше наслаждения служить ей…

Хотя, чего это я? Решил просто проникнуться общей атмосферой.

После того, как мне поправили физиономию, я направился в сторону общежития, по дороге обдумывая всё произошедшее.

Не хочется признавать, но по телу растекалось облегчение! Будто огромный камень внезапно рухнул с души.

По сути дела — ничего катастрофического не произошло. Это даже вполне логично. Пуся — преподаватель с очень большим стажем. Можно сказать — местный авторитет. А я для всех — студент из очень знатного рода. Наша тайная связь с самого начала была обречена… Тем более, нас попросту мог кто-нибудь заметить. Например — Госпожа Долгорукова.

Самая милая и добрая девушка, которая просто снесёт мне голову…

Но тем не менее, всё вышло очень даже хорошо.

— Да, как ты смеешь так говорить… — прошептали остатки моей совести.

А, что? Да, я мерзкий. И я устал доказывать всем обратное. Пора бы уже принять тот факт, что существо, которому почти 800 лет не будет жить по строгой морали. Вырос я из неё… Поступаю сугубо так, как считаю нужным.

Однако во всей этой ситуации присутствовало одно очень большое «НО». Пелагея — потрясающая девушка и прекрасный человек! Она всегда была добра ко мне и заботилась, как о родном и близком. Это вызывало в груди приятную теплоту.

Из уважения, я, конечно же, немного погрущу. Тем более — серое небо, собирающийся дождь и представители Арматурного братства, размахивающие железяками на стадионе, были хорошими спутниками печали и депрессии.

Эх, соберусь с пацанами и отправлюсь в лютейший кутёж по всем злачным заведениям столицы! Чтобы меня потом отчислили… Ага, конечно! Не будет такого. Просто похожу по территории Университета с максимально кислым и загруженным видом. Тем более — мне не привыкать.

И буду честен — я хотел остаться с Пусей хорошими друзьями. Без лишних ссор и скандалов. Не хочу показаться сантиментальным, но мне будет трудно притворяться, что она для меня чужая.

— Совсем очеловечился… — с укором прошептала тёмная сторона: — Это всего лишь малолетняя колдунья. Она нам неровня!

Неровня. Согласен. Она — лучше.

Вздохнув, я словно типичный персонаж из обожаемых Иришкой мелодрам подошёл к лысой берёзе, а затем театрально провёл ладонью по шершавому стволу. Если уж и отдаваться роли — то полностью!

— Не забудь про хоккей, маэстро. — напомнила Рудольф, сидящая у меня на руке, словно декоративная собачка. Лисе явно надоел весь