- Сегодня утром ребята нашли труп оборотня на старой лесопилке. Я тела не видела, но наши уверены, что это именно Макгрэгор. Это было очень глупо, Конард – слишком близко к людям. А если бы его нашли…

- Дери его… - ругнулся Макклин, поднимаясь, перебивая меня. Напряженная поза и острый, колючий взгляд волка заставил меня чуть ли не подавиться следующими словами. 

- Что? – выдавила из себя, спустя вечность тишины.

Конард вдруг оказался рядом. Очень близко.

- Скажи, - протянул мужчина задумчиво, заглядывая мне в глаза, - ты говорила своим, кто убил Макгрэгора? – он очень странно растягивал слова и щелкал костяшками пальцев. В этом жесте было что-то пугающее, что-то очень хищное. Казалось бы, Макклин просто нажимает большим пальцем на костяшки остальных, но звук, получающийся в результате, в тишине этого тесного, странного кабинета выходил очень громким. Очень тревожным.

- Нет, - тряхнула я головой, с трудом оторвав взгляд от рук оборотня.

- Почему?

- Потому что тогда бы вопрос моей работы на тебя был бы закрыт. Не в мою пользу, - поморщилась, но скрывать правду смысла не видела. Конард перестал щелкать пальцами. Показалось, что в холодных глазах мелькнуло удовлетворение.

- Умница, малыш, - улыбнулся Макклин. Улыбнулся только уголком губ, взгляд оставался серьезным, по-прежнему хищным.

- Конрад, так зач…

- Дело в том, Крис, что я не выкидывал тело Макгрэгора на лесопилке. Ребята закопали его на свалке. И я при этом присутствовал.

- Но…

- Спасибо, - он подался вперед, скользнул губами по моей щеке и вышел. А я осталась стоять в бункере. – Не говори никому. Даже своему альфе, - бросил Конард через плечо.

Это легкое, едва ощутимое прикосновение его губ к моей щеке выбило почву из-под ног и послало дрожь по всему телу. Волчица вдруг взвыла и заметалась внутри меня, неожиданно рванулась к поверхности.

Человек сильнее зверя? Как бы не так.

Я втянула в себя воздух и медленно подняла руку к щеке, провела кончиками пальцев. Интересно все же, какой у него запах? Губы Конарда были прохладными…

А потом я все-таки включила мозг, и смысл всего сказанного Макклином до меня дошел. Я выругалась и рванула из кабинета.

Какого хрена тут творится?

Абсолютно точно этот волк на меня как-то странно действует: я замираю перед ним, как кролик перед удавом. Это раздражает, потому что Макклина я не боюсь. Или боюсь, но… как-то не так, неправильно. Что-то незнакомое есть в том страхе, который я испытываю перед этим конкретным оборотнем.

Я выбежала на улицу, но машина босса скрылась за поворотом.

Черт!

Детское желание показать шефу средний палец пришлось почти насильно затолкать внутрь, впрочем, как и желание достать телефон и набрать альфу или Марка.

Ладно, он все равно вернется в «Берлогу». Подозреваю, что вернется еще этим вечером. Конард работал на износ, был чертовым трудоголиком, словно он не хозяин бара, а белый воротничок с долбанной Уолл-стрит, словно медбрат неотложки. Он всегда был в «Берлоге», именно в баре…

Вообще за эту неделю мне начало казаться, что собственный ресторан и стейк-хаус он недолюбливает. Было что-то странное в его одержимости именно баром, в его привязанности к этому месту, вот только мне не об этом сейчас надо думать.

О, нет…

Я застонала от пришедшей в голову мысли, поднявшийся легкий ветерок вдруг показался холодным, заставил вздрогнуть. Я повернулась к зданию, всмотрелась в зеркальную поверхность его окон и все-таки вернулась в бар, в раздевалку.

До начала смены оставалось всего ничего и нужно было срочно переодеваться.

Меня, наверное, и так обыскались.

Вот только перед тем, как открыть шкафчик, я задержала дыхание. Форма в «Берлоге» для сотрудников бара была простой и удобной. Видимо, когда Макклин ее выбирал, думал о «Короткой счастливой жизни Фрэнсиса Макомбера»…

Вот тоже эта странная любовь оборотня к Хемингуэю… Его куда как проще представить с «Плэйбоем» в руках или какой-нибудь «Таймс», чем с потрепанным томиком рассказов старого, ненавидящего женщин алкоголика, изрядно потрепанного войной и реалиями того времени.

Хотя может это был и не Хемингуэй… Но Конард явно вдохновлялся именно историями про Африку, когда выбирал одежду для сотрудников бара.

Я и Саманта носили комбинезоны и небольшие кожаные блокноты, прикрепленные к поясу ремешками из мягкой коричневой кожи, к этому же ремешку крепилась рация. Охрана и Джеймс – брюки и рубашки. И все прекрасно было бы в этой форме, если бы вчера на моей не появились пятна крови. Большие, темно-бордовые, прекрасно заметные на ткани цвета хаки, вмиг впитавшиеся и разросшиеся…

Я тряхнула головой и все-таки заставила себя открыть шкафчик. Форма была там. Ботинки на толстой подошве стояли внизу и… они, как и комбинезон оказались чистыми.

Я выдохнула, только сейчас осознав, с какой силой вцепилась в дверцу.

Переоделась быстро и так же быстро отправилась готовить зал к открытию, а в голове толкались и толпились мысли и вопросы.

- Джеймс, - окликнула я оборотня, когда почти закончила, - скажи, а много у босса врагов?

- Достаточно, - усмехнулся здоровяк.

- И что? Часто гадить пытаются? – я убрала остатки салфеток в сумку на поясе и подошла к стойке.

- Откуда такой нездоровый интерес к делам босса, ласточка? – Джеймс поставил локти на стойку, оперся подбородком на сцепленные в замок руки.

- Можешь считать женским любопытством. Я просто только вчера поняла, что ни черта не знаю волка, который когда-то таскал меня на руках и закармливал конфетами, - я села на стул, скопировала жест бармена.

- Ну как тебе сказать… - пожал мужчина здоровыми плечами, - часто, не часто, а иногда случается, - и улыбнулся так широко, что мне казалось, у него челюсть сведет. Но улыбка была искренней, волк внутри бармена, действительно, веселился. Я чувствовала.

- Почему ты улыбаешься? Разве это повод для веселья?

- Они все очень забавные, - ответил бугай. - И кратковременные.

- Кратковременные?

- Сунется кто-нибудь из отребьев в «Берлогу», огребет по ушам, соплями и кровью тут все зальет - и полгода тишина. Но развлечения все реже и реже случаются. Конард почти со всеми договорился, а с кем не договорился… - и замолчал, разведя в стороны руками. Без сомнения, очень эффектно, но меня как-то не впечатлило. Больше насторожило. Потому что вот именно сейчас, именно в этот момент большой и грозный парень боялся Макклина. Его зверь боялся Макклина. Не так, как боятся ядовитую змею, но так, как боятся ночного, чужого леса, проезжая незнакомой дорогой. Вроде все тихо и спокойно, но… кто ж его знает, кого именно скрывает чаща.