Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Между тем в противоборстве стратегий побеждали вовсе не те, которые максимизировали отдачу для агентов. Напротив, мы обнаружили сильную обратную корреляцию: если средний показатель приспособленности, которую обеспечивает стратегия своим агентам, высок, то на турнире такая стратегия, скорее всего, проиграет{300}. Это открытие показывает, что стратегии, делающие главный упор на поведение НАБЛЮДАТЬ, паразитические по своему характеру. В числе таких стратегий оказались лидеры нашего состязания: ДИСКОНТ-АВТОМАТ, ИНТЕРПОКОЛЕНИЕ, МЫ_КЛАН_ДОБЫЧИ и ДИНАМИЧЕСКИЙ_УРОВЕНЬ_ПРИТЯЗАНИЙ[11], занявшие соответственно первое, второе, четвертое и шестое места. Все они разыгрывали НАБЛЮДАТЬ как минимум в 95 % ходов, отданных научению. Стратегии, использующие сочетание социального и несоциального научения, рискуют проиграть конкурентам, использующим только социальное, и дать популяции более низкую в среднем отдачу. Эти выводы вызывают в памяти одно неписаное правило экологии: среди соперников за ресурс верх одержит тот вид, который сумеет удержаться на самом низком уровне его потребления{301}. Аналогичную закономерность можно вывести и применительно к соперничающим альтернативным стратегиям социального научения: верх в конечном итоге одержит та, которая сумеет обойтись наименьшей долей несоциального научения{302}.
Такой же неожиданностью явилось для нас обозначившееся в ходе турнира следствие стратегического упора на подражание, проявляющееся на уровне популяции. Рассмотрим популяционное разнообразие – поведенческие паттерны, наблюдаемые в пределах всей популяции (совокупность всех ее репертуаров поведения). Если выстроить стратегии по доле, отведенной при научении поведению НАБЛЮДАТЬ, по сравнению с долей НОВАТОРСТВОВАТЬ, обнаруживается прямое соответствие между относительным объемом подражания и степенью популяционного разнообразия. Это чрезвычайно контринтуитивное открытие. Ведь когда агент разыгрывает НАБЛЮДАТЬ, разнообразие поведенческих паттернов в популяции в результате не увеличивается – агент просто добавляет в собственный репертуар один из уже имевшихся в популяции паттернов. Тогда как НОВАТОРСТВОВАТЬ, наоборот, гарантирует агенту новую поведенческую модель и зачастую вносит новые варианты поведения в популяционную копилку! Почему же увеличенная доля социального научения влечет за собой рост поведенческого разнообразия на уровне популяции?
Подражание обычно не приносит новых вариантов поведения, за исключением тех редких случаев, когда они возникают из-за ошибок копирования. Зато подражание снижает частоту утрат поведенческих вариантов. Снижать ее удается за счет того, что социальное научение порождает множество копий того или иного знания либо поведения, хранящихся в поведенческом репертуаре разных особей, и потому, когда кто-то из этих особей гибнет, знание совсем не обязательно тоже исчезает. В этом случае положительные последствия подражания в виде уменьшения частоты утраты поведенческих вариантов, как правило, превышают отрицательные последствия в виде снижения частоты появления новых вариантов, приводя при перевесе НАБЛЮДАТЬ над НОВАТОРСТВОВАТЬ к приросту разнообразия в популяции. Собственно, когда частота подражания достигает определенного уровня, популяционная база знаний оказывается насыщенной до предела, и в популяции сохраняется информация обо всех возможных вариантах поведения.
Из этого, однако, не следует, что при увеличении доли подражания растет количество применяемых на практике поведенческих моделей. Наоборот, усиление упора на социальное научение по сравнению с несоциальным ведет к сужению набора демонстрируемых поведенческих паттернов, поскольку популяция начинает сосредоточиваться на немногих высокоокупаемых вариантах. Если ситуация дойдет до крайности и путем подражания станут учиться все агенты, поведение популяции будет тяготеть к конформистскому – каждый станет поступать так, как поступает большинство.
А теперь задумаемся о продолжительности жизни знания в популяции – сколько оно удерживается после появления. Основной упор на социальное научение автоматически обеспечивает культурному знанию исключительную устойчивость. Судя по всему, в какой-то момент популяция достигает того порогового уровня опоры на социальное научение, за которым культурное знание становится чрезвычайно прочным и хранится, по сути, вечно. Существование поведенческих паттернов на протяжении многих тысяч раундов на турнире – это виртуальный аналог существования у человечества знаний, передаваемых со времен древних греков или древних египтян{303}. В то же время с ростом социального научения применяемые поведенческие паттерны меняются быстрее, порождая модные тенденции, поветрия и стремительную смену культурных традиций{304}.
Турнир стратегий социального научения прошел, как уже говорилось, на ура{305}. Он помог нам разгадать несколько загадок, касающихся подражания. Благодаря ему мы установили, что преимущество в приспособленности действительно обеспечивается подражанием, если оно применяется эффективно, то есть стратегически и с высокой точностью{306}. Данное открытие плюс победа в турнире стратегии, добившейся максимальной эффективности научения, означает, что в ходе естественного отбора должны вырабатываться оптимальные правила стратегического подражания, и это основная мысль моей книги.
Итак, подражание – пусть даже слепое копирование – дает преимущество над научением путем проб и ошибок, поскольку подражатели ориентируются на поведение, уже отфильтрованное с точки зрения адаптивности объектами подражания. Этот факт помогает понять, почему социальное научение так широко распространено в природе, даже среди тех животных, которых мы считаем не особенно умными. Шмели, дрозофилы и сверчки выигрывают от подражания сородичам, поскольку искать скопления пыльцы, плодовитых самок и способы спасения от врагов путем проб и ошибок, когда цветочных полян, самок и хищников так много, довольно тяжело. Социальное научение в большинстве случаев дает возможность сократить и ускорить путь к высокоокупаемому поведению. А на другом полюсе когнитивной организации то же открытие позволяет объяснить, почему так склонны к подражанию дети – они готовы копировать даже избыточные действия демонстратора{307}. Подражая взрослым, дети, сами того не подозревая, припадают к источнику десятилетиями фильтруемых знаний. Доверять взрослому – крайне эффективное эмпирическое правило.
Однако наш турнир, помимо прочего, показал, что настоящие дивиденды в аспекте приспособленности получают те особи, которым удастся подражать другим «с умом», то есть если они относятся к вопросам, когда и с какой частотой подражать, избирательно. Успешные стратегии сумели приурочить подражание к моменту снижения окупаемости, оценивать имеющуюся информацию по степени ее свежести, прогнозировать ее будущую полезность и на основании всех этих параметров максимизировать эффективность подражания. Как свидетельствуют эмпирические данные, некоторые животные способны «уценивать» информацию в соответствии с ее устарелостью{308}. Победившая в турнире стратегия, кроме ее других достоинств, хороша тем, что давала возможность проецировать текущие условия в будущее – редкость для нечеловеческих видов{309}. Мало кому из животных удалось бы воспользоваться такой сложной стратегией, как ДИСКОНТ-АВТОМАТ, но человеку это, безусловно, по силам. Возможно, именно такой когнитивной способностью отчасти объясняется разрыв между человеческой культурой и ее аналогом у животных. Результаты турнира подсказывают, что адаптивное применение социального научения может быть связано с когнитивными возможностями, на которых основаны мысленные путешествия во времени, и к этому мы еще вернемся в следующих главах.
Кроме того, если эффективное подражание адаптивно и в ходе естественного отбора предпочтение все больше будет отдаваться социальному научению по сравнению с несоциальным, то, как следует из итогов турнира, автоматически сформируется ряд качеств, сильно напоминающих человеческую культуру. Рост подражания неизбежно влечет за собой рост поведенческого разнообразия, длительное сохранение культурных знаний, конформность (стремление поступать как большинство) и стремительную смену поведенческих тенденций, модных поветрий и технологических новшеств. Если новаторство или ошибки копирования ведут к появлению новых вариантов поведения, подражание может одновременно увеличивать базу знаний популяции и сокращать арсенал используемого поведения до ядра из самых высокоокупаемых вариантов. Той же логикой объясняется отмеченная способность подражания обеспечивать длительное сохранение знаний и при этом вызывать стремительную смену поведения. Даже незначительного применения неоптимального поведения достаточно, чтобы в популяциях, придерживающихся социального научения, надолго сохранялись большие объемы культурных знаний. Высокий уровень подражания увеличивает возможности сохранения культурных знаний на несколько порядков.
Из этого наблюдения следует, что социальное научение придает культурным популяциям адаптивную пластичность, благодаря ему они получают возможность быстро откликаться на перемены в окружающей среде, черпая из глубокого кладезя знаний. В биологии эволюции скорость перемен прямо связана с генетическим разнообразием{310}, и статистические анализы указывают на аналогичную связь между интенсивностью культурной эволюции и количеством культурных вариаций{311}. Соответственно, можно предположить, что в популяциях, в которых силен упор на культуру, будет стремительно расти поведенческое разнообразие благодаря использованию высокого уровня сохраняемой вариативности. Как показывает