у рыб двух исследуемых видов различаются в силу разницы в морфологии, в частности защитных приспособлений.

Трехиглые колюшки, как следует из их названия, обычно имеют на спине три крупных шипа и в дополнение к ним внушительный доспех в виде крепких боковых пластин – все это вооружение защищает их от хищников, как правило птиц или более крупных рыб (илл. 3а). Защита эта, надо сказать, настолько хороша, что, по некоторым свидетельствам, трехиглым колюшкам удавалось выжить, даже будучи почти съеденными! Благодаря шипам колюшка застревает у хищника в глотке, тот, закашлявшись, выплевывает добычу, и она уплывает как ни в чем не бывало. С такой надежной защитой трехиглые колюшки могут без особых опасений осваивать среду своего обитания, лично исследовать разные кормовые участки и без посторонней помощи вычислять наиболее изобильные. У них нет необходимости подражать, поскольку самостоятельное научение обходится им не особенно дорого.

У девятииглых колюшек на спине около девяти шипов{324}, однако они мелкие и почти никак своих обладательниц не защищают. Боковые пластинки у рыб этого вида тоже обычно тоньше и меньше количеством, чем у родственных им трехиглых (илл. 3б). А это значит, что девятииглые колюшки гораздо больше уязвимы для врагов. И действительно, как показывают исследования, хищники предпочитают охотиться на девятииглых, а не на трехиглых{325}. В силу своей уязвимости девятииглые колюшки при появлении угрозы обычно прячутся. Отлавливая будущих подопытных для эксперимента, Изабель обратила внимание на то, что девятииглые колюшки больше трехиглых склонны скрываться в водорослях и тростнике. Трехиглым же их более надежная и крепкая броня позволяет меньше опасаться столкновения с хищниками при поисках пищи в открытой воде и тем самым максимизирует возможности добычи корма.

Илл. 3. У трехиглой колюшки (а) крупные шипы и большие защитные пластины, которых нет у ее близкой родственницы девятииглой колюшки (б). Судя по всему, именно этими морфологическими различиями и обусловлена разница в сформированных естественным отбором настройках социального научения у рыб двух видов. Публикуется с разрешения Шона Эрншоу (Sean Earnshaw)

Для девятииглых колюшек осваивать среду самостоятельно и выяснять качество кормовых участков путем проб и ошибок – предприятие достаточно рискованное, чреватое существенными издержками для приспособленности, и, согласно гипотезе дорогостоящей информации, эти издержки должны склонить чашу весов в пользу социального научения. Тогда вполне вероятно, что в ходе естественного отбора у девятииглых сформировалась способность добывать ценную информацию путем наблюдения с безопасного расстояния или из укрытия, чтобы затем, когда опасность миновала, доплыть до самого изобильного участка. Если эта гипотеза подтвердится, то использование общедоступной информации и в самом деле является адаптивной специализацией в социальном научении. И действительно, когда Изабель повторила эксперимент, соорудив в отсеке для наблюдателя укрытие, именно девятииглые, но не трехиглые колюшки прятались там значительную часть времени, отведенного для наблюдения, что не мешало им осторожно выглядывать и пристально следить за всеми действиями демонстраторов.

Возможно, вы задаетесь вопросом: зачем девятииглым колюшкам в принципе нужно отслеживать отдачу, получаемую другими рыбами? Зачем им выяснять, как часто питаются остальные? Наверняка можно действовать немного проще – приплыть, допустим, на самый популярный участок, ведь если там кормится большинство, значит, он и есть самый выгодный. У этого решения как минимум два слабых места. Во-первых, если в недавнем прошлом участок и вправду был очень популярен, не исключено, что там уже все подъели и теперь он не так выгоден. Во-вторых, у стайных рыб, как и у любых животных, которые сбиваются вместе ради защиты, отдельные особи не обладают лишней самостоятельностью в передвижении и принятии решений. Так что случайно наткнувшийся на кормовой участок косяк может перетянуть туда рыб с другого, более выгодного, участка. Если животные будут опираться в своих решениях на количество особей, выполняющих то или иное действие, они рискуют угодить в так называемый информационный каскад{326}, который в худшем своем проявлении будет дезадаптивным{327}. Поэтому количество рыб, питающихся на участке, конечно, может указывать на его качество, но надежными такие указания не назовешь.

Это как нельзя лучше подтверждает другая серия экспериментов, проведенных Изабель{328}. Она повторила тот, с которого начинала, но изменила количество рыб в демонстрационных отсеках, запустив в один шесть колюшек, а в другой две. Как выяснилось, если во время демонстрационно-наблюдательного этапа подопытные не видят, как именно кормятся демонстраторы (девятииглым колюшкам в этом случае приходилось руководствоваться исключительно количеством рыб на каждом участке), то после удаления демонстраторов из аквариума наблюдатели действительно устремлялись к тому краю, где до того скапливалось больше рыбы. При этом в отсеке, примыкающем к отсеку наблюдателя, помещался дружественный косяк, и его присутствие подтверждало наш вывод, что решение относилось именно к добыче корма, а не просто к сбиванию в стаю, поскольку, чтобы доплыть до выбранного кормового участка, подопытный наблюдатель должен был отделиться от прикрывающего и защищающего его косяка{329}. Однако когда Изабель нарушила соответствие количества кормящихся рыб качеству участка, то есть когда девятииглые наблюдатели видели на скудном кормовом участке шесть изредка что-то подбирающих демонстраторов, а на изобильном – двух непрерывно что-то заглатывающих, наблюдатели впоследствии плыли именно на изобильный участок. Из этого следовало, что при отсутствии другой информации девятииглые колюшки готовы руководствоваться такими социальными сигналами, как количество кормящейся на участке рыбы, но если общедоступная информация будет противоречить этим сигналам, то предпочтение отдадут именно ей. Вот чем выгодно считывание общедоступной информации – она надежнее социальных сигналов и в конечном итоге страхует животных от усвоения и распространения дезориентирующих сведений.

Эксперимент, который Изабель разработала для изучения использования колюшками общедоступной информации, отличался чрезвычайно гибкой структурой. Эта гибкость позволила менять условия исследования, в том числе манипулируя количеством корма, подаваемого на каждый из участков, варьируя количество, характеристики и биологический вид демонстраторов, а также обеспечивая наблюдателю разнообразный предшествующий опыт, касающийся одного или обоих кормовых участков. Таким образом, нам удалось изучить, как животные взвешивают информацию из разных источников, когда она оказывается противоречивой. Исследования показывают, что колюшки способны на адаптивное сопоставление при выборе социальных и несоциальных источников информации и на неожиданно сложное объединение предшествующих знаний о качестве кормового участка со сведениями, полученными в результате наблюдения за другими.

Это сопоставление и поиски рыбами равновесия в опоре на социальную и несоциальную информацию изучала аспирантка из Кембриджского университета Ифке ван Берген. В своем эксперименте Ифке сперва позволила девятииглым колюшкам убедиться на опыте путем многочисленных проб, что на одном из кормовых участков можно в среднем получить больше добычи, чем на другом. Надежность этого режима личного научения она варьировала, изменяя число обучающих проб, в которых участок, оказывающийся в итоге наиболее изобильным, демонстрировал свое богатство. То есть, например, обучающий режим, в котором кормушка А в 17 пробах из 18 выдавала больше корма, чем кормушка Б, надежнее свидетельствовал, что более изобильной будет кормушка А, чем другой режим, при котором кормушка А превосходила Б в выдаче корма лишь в 12 пробах из 18.

После этапа личного научения следовал тот же этап, что в изначальном эксперименте Изабель: подопытному наблюдателю показывали трех демонстраторов на изобильном кормовом участке и трех на скудном, а затем смотрели, какой участок наблюдатель предпочтет. Однако здесь крылся подвох: Ифке меняла участки таким образом, чтобы тот, который оказывался изобильным при обучении, представал скудным при демонстрации, и наоборот{330}. В результате добытые социальным и несоциальным путем сведения вступали в противоречие, давая нам возможность выяснить, при каких условиях особи будут использовать информацию, полученную от других, а при каких станут полагаться на собственный опыт.

Мы обнаружили, что рыбы, получавшие на этапе личного научения надежные и недвусмысленные сведения, почти полностью игнорировали общедоступную информацию и при проверке выбирали ту кормушку, в щедрости которой убедились сами, а не ту, на щедрость которой указывало поведение демонстраторов. Другие же рыбы, которым личный опыт принес более расплывчатые сведения, проявили больше склонности подражать другим и опираться в своем выборе кормушки на указания демонстраторов. Интенсивность подражания возрастала – чем менее надежен был личный опыт, тем охотнее девятииглые колюшки подражали другим.

Во втором эксперименте Ифке снова устроила колюшкам режим накопления личного опыта, при котором один участок был изобильнее другого, но на этот раз она варьировала