— Да, покатаемся на той качеле? — Кира радостно тычет пальцем в большую качелю, на которую детей пускают только вместе со взрослыми.

— Конечно, она мне сразу приглянулась, — Воскресенский подмигивает дочери, после чего берет девочку за руку, и они вместе направляются в сторону аттракциона.

У меня щемит сердце от боли, трепета и радости одновременно. Едва ли можно передать словами чувства, когда ты видишь своего ребенка абсолютно счастливым. На некоторое время я забываюсь, полностью погружаясь в свои эмоции, которые испытываю, пожалуй, впервые в жизни.

Невольно проваливаюсь в воспоминания из своего детства. Отец довольно редко уделяет мне свое время, но те часы становятся самыми драгоценными для маленькой девочки. На глазах невольно выступают слезы сожаления, ведь крохотному ребенку не под силу было изменить то, что творилось в ее видимой семье.

Именно по этой причине моя дочь растет в совершенно других условиях. Для нее не важен мой статус, внешность или финансовый достаток, основополагающим для Киры является безусловная любовь, которую изо дня в день я с большой радостью отдаю ей. Что же касается Воскресенского, то за недолгое время пребывания вместе, мне также становится понятно, что Даниил сделает все возможное и невозможное, чтобы стать ребенку настоящим родителем. Мужчина преображается рядом с Кирой. Властный и суровый мужчина становится мягким и податливым на любые уговоры маленького человека.

К реальности меня возвращает звонящий телефон Даниила, случайно оставленный им на скамейке. На экране высвечивается “Алиса”. Хорошее настроение мгновенно улетучивается, и мне хочется послать эту прогулку к чертям собачьим, забрать мою дочь и сбежать подальше. Я делаю глубокий вдох и успокаиваю саму себя. Ведь, в конце концов, это все ради Киры. Девочка в тайне мечтала об отце, и теперь, когда он появился, я не могу забрать эту мечту.

Вскоре отец с дочерью возвращаются обратно. От улыбок на их лицах мое сердце учащает свой ритм, а в голове вновь возникает навязчивая мысль, будто так и должно быть. Даниил подхватывает Киру на руки и усаживает на шею, от чего моя девочка заливается детским непосредственным смехом.

— Мама, а папа сказал, что подарит мне собаку! — радостно восклицает она. — Мы договорились, что она будет жить у него в огромном доме, а я буду гулять и играть с ней на выходных.

— Отлично, — отвечаю я, натягивая на себя улыбку.

Я озадаченно смотрю на Воскресенского, но тот не ведет и бровью. Он лишь улыбается в ответ, заставляя порхать бабочек в моем животе, которых, как мне казалось, уже давным-давно нет. Кстати говоря, "папа" из уст дочери режет слух, несмотря на то, что об этом моменте я мечтала более четырех лет.

Воскресенский поднимает свой мобильный и некоторое время внимательно смотрит в экран, пальцем пролистывая сообщения. К моему удивлению, он не перезванивает Алисе. Мужчина убирает гаджет в карман, сосредоточиваясь на беседе с Кирой, после чего они с дочкой направляются к следующей качеле.

К обеду не остаётся ни единого аттракциона, на котором бы не прокатились Даниил с Кирой. В глазах ребенка отражается истинное счастье, а мне как матери только это и надо. Но, черт возьми, я ловлю себя на мысли о том, что невольно наблюдаю за Воскресенским: за каждым движением, взглядом и выражением лица, которое озаряется радостью. Кстати говоря, улыбок за каких-то три часа я увидела в разы больше, чем за полгода брака с ним.

— Как насчет обеда? — интересуется Даниил. — Здесь неподалеку есть небольшое кафе с отличной кухней.

— Я голодная, — быстро говорит Кира, поглядывая на меня и не отпуская руки Даниила.

— Тогда идем, — я развожу руки в стороны и первой направляюсь к выходу.

Не только для Киры, но и для меня день оказывается насыщенным событиями и эмоциями. После обеда мы едем в торговый центр в игровую. Даниил помогает дочери немного освоиться, после чего отправляется в один из отделов за детским креслом.

— Киренок! — подзываю девочку к себе. — Тебе все нравится?

— Да, мам, это лучший подарок на день рождения, — восторженно восклицает девочка.

— У тебя день рождения зимой, — хитро прищуриваюсь я.

— Мне нравится получать подарки заранее, — смеется она. — А ещё мне нравится папа.

— Вот так с первого взгляда? — интересуюсь я, поправляя Кире волосы.

— Да. Теперь Каролина не будет дразнить меня в садике, что у меня нет папы.

— Она тебя задирает? — удивленно таращусь на ребенка. — Ты мне не говорила.

— Да, но теперь не будет. Ведь у меня есть папа, — отвечает она, после чего ее окликает какая-то девочка из игровой, и Кира возвращается к детям.

Я тяжело вздыхаю, размышляя, по какой причине моя дочь не посвящала меня в детские ссоры. Разумеется, я бы поговорила с воспитателем на эту тему.

Замечаю Даниила, который стоит, оперевшись на стену, и изучает мое задумчивое выражение лица. По темным глазам становится понятно, что мужчина слышал, о чем говорила Кира.

— Этот вопрос будет решен, — спокойно произносит Даниил. — Девочка не будет подвергаться нападкам сверстников.

По правде сказать, внутри меня все ликует от того, что я слышу. На протяжении четырех лет я решаю все вопросы самостоятельно, и, зная всю "кухню" изнутри, конечно же, от помощи в виде Воскресенского ни за что не откажусь.

— Спасибо, — едва роняю я, после чего переключаю все свое внимание на дочь.

Домой мы добираемся только к вечеру. Счастливые, довольные и невозможно уставшие. На протяжении всего дня я делаю вид, что не замечаю многозначительных взглядов Воскресенского, но игнорировать их непросто.

Кстати говоря, Алиса больше не звонит. Да и вообще до самого вечера телефон Воскресенского не издает ни единого звука. Вероятнее всего, Даниил просто отключил его, чтобы провести время с ребенком, не отвлекаясь но на что. От одной только подобной мысли мое размеренное дыхание становится сбивчивым. Ничего не могу с собой поделать. Тело моментально реагирует на случайное прикосновение, а сердце не перестает наполняться трепетом от встречи отца и ребенка. И если Даниил будет продолжать в том же духе, то вскоре Кире станет мало папы "выходного дня".

— Папа! — Кира тихо зовет Воскресенского, когда мы на его внедорожнике направляемся в сторону дома, где мы временно снимаем квартиру.

— Да? — взгляд темных глаз Даниила попадает через зеркало заднего вида сначала на меня, а затем уже на ребенка.

— Мне так нравится эта песня. Можно сделать погромче? — моя девочка осторожничает. Несмотря на то, что мы провели целый день вместе, Даниил для нее пока ещё чужой человек.

— Конечно! Ты слова знаешь? — прищуривается он. Боже мой! Это вообще тот самый Даниил Воскресенский, которого я знала пять лет назад?

— Знаю, — отвечает Кира.

— Тогда споём вместе? — предлагает мой бывший супруг, чем добивает меня окончательно.