вздумай поддаваться, Макото! Дерись по-настоящему.

— Слушаю, Сатоши-сан, — процедил сквозь зубы молодой воин.

Ослушаться старшего по званию нельзя…

Кото бросил на Марка беспомощный взгляд, но тот лишь поджал губы и развел руки в стороны. Друг не виноват.

Кото высоко поднял палку и нанес первый удар. Марк едва успел увернуться. На него сразу же посыпались следующие удары. Как Марк не старался, он все-таки больно получил по руке.

Еще с прошлого боя раны, блин, не зажили!

Кото взглянул на Сатоши, но тот жестом приказал продолжать. И несправедливая схватка продолжалась.

Ну, раз мы нарушаем правила, то ок. Уворачиваясь и отступая, Марк сделал вид, что споткнулся. А сам незаметно поднял с земли веревку, брошенную кем-то из воинов.

Выпрямившись, Марк неожиданно набросил веревку на руку Кото и дернул в сторону. Вместе с веревкой во все стороны полетела липкая грязь. Кото не выронил оружие, но на секунду потерял контроль. Марк успел нанести ему легкий удар в плечо и оттолкнуть назад. Затем он ловко перекинул веревку с руки на ногу противника и заставил его шмякнуться на землю.

— Ну ты и сволоч! — громко расхохотался Кото, валявшийся на земле.

Кто-то из воинов тоже одобрительно хмыкнул. И только Сатоши сурово нахмурился и отошел к другой паре тренирующихся.

Первый лед тронулся. Журавлям понравилось, что он не сдавался и не позволял побить себя. Теперь уже Марк легко находил себе нового соперника, с которым переходил на рукопашку.

Парни показали пару интересных приемчиков. Теперь Марк пробовал чередовать обычные удары с захватами, бросками и удушением противника. Пока, правда, скорее его самого захватывали, бросали и душили. Но зато в следующий раз Марк уже знал этот прием и успевал защититься.

За один день он узнал больше боевых приемов, чем за всю жизнь. Раньше он особо не задумывался о технике. О дыхании, о сгибании и выпрямлении коленей, о точках опоры и всем таком прочем.

Время пролетело быстро, и Марк даже удивился, когда дали сигнал к обеду. Зато сразу же вспомнил, как сильно проголодался. Грязный, но довольный, он бодро поспешил за новыми товарищами.

Обед вышел на славу! Воинов кормили гораздо лучше, чем рабов. Чашка риса с мясом и овощами. И даже сакэ*. Да такой крепкий, что глаза на лоб лезли. Марк решил не баловаться этой опасной штукой. Чем вызвал добродушный смех старших товарищей.

— Женщины у тебя хотя бы в жизни были? — спросил кто-то из них, залпом осушив полбутылки.

— Побольше, чем у вас.

Ребята снова расхохотались.

Марк сам не знал, как у него получается расположить к себе людей. Вот вроде ненавидит общество, вечно ходит хмурый и задумчивый. А люди его почему-то все равно любят.

На заводе тоже были сплошные взрослые, женатые мужики с огромным пузом. И он был своим. И здесь его приняли сначала рабы, а теперь и воины начинали смотреть на него по-другому. Пусть не все и не до конца… Пока что!

Наверно, Марк просто умело подбирал нужные маски. Для него все люди равны: он равно ненавидел их всех. Но люди бывают выгодны. Так что надо с ними общаться и подкидывать им плоские шуточки. Только дозированно.

После обеда воины двинулись в сторону минка госпожи Марико. Марк собирался с ними, но Сатоши остановил его.

— Не забывай — ты теперь еще и новый надсмотрщик. Отправляйся к рабам и отведи их тоже на обед.

Точно! Эти бедняги все еще горбатятся в поле. Обедают они всегда последними.

Сатоши протянул ему знакомый хлыст. Марк брезгливо взял его и тут же засунул за пояс. Использовать его он не собирался.

Так странно было вернуться в поля в качестве мучителя, а не жертвы. Повышение, блин.

Рабы сначала не узнали его в новом облачении. А узнав, начали падать перед ним на землю, носом в грязь.

— Эй, вы чего!

Марк бросился поднимать каждого на ноги.

— Я такой же, какой и был. Нечего разводить тут церемонии. Пошли жрать.

Повторное приглашение голодным рабам не требовалось. Вся группа весело двинулась за новым надсмотрщиком. Не хватало еще разбиться на пары, как в детском садике. Первые горелые.

Пока рабы жадно поглощали простую и невкусную пищу, Марк решил вытянуть из них побольше информации.

— Ребята, у меня проблема, — начал он, — Нужно нормальное оружие. Где такое купить? Я не видел в деревне настоящего кузнеца.

— И не увидишь. Такой кузнец есть только в одном месте.

— Далеко отсюда?

— Не очень. Он живет на Горящей земле.

— Это как? Там ведь одни могильники.

— Ты что, не слышал про Огненного Кузнеца?

Марк покачал головой.

— Точно, ты же не местный…

— Расскажите.

Самые пожилые из рабов доверительно наклонились к нему и начали свою историю.

______________________

*Сакэ — алкогольный напиток на основе риса.

Глава 16

История Огненного Кузнеца.

Старики в грязных лохмотьях подслеповато щурились. Напольный фонарь бросал на их изможденные лица неровные тени.

Молодые рабы притихли и забились в темные углы. Все молча ждали, какое древнее поверье расскажут старые и мудрые.

* * *

Давным-давно жил в деревне искусный кузнец, равного которому не было во всей Поднебесной Империи. Он ковал только оружие. Да такое могучее, что самураи съезжались со всей страны, чтобы заполучить его.

Добраться до кузнеца было непросто. Ведь вся деревня была окружена опасными Горящими землями. Когда-то здесь пытались сделать первую в истории шахту. Ибо ходили слухи, будто под землей зарыты несметные сокровища прежних, давно погибших цивилизаций.

Искатели золота вырыли искусственные пещеры и тоннели. Но однажды случился страшный пожар прямо под землей. Вместо сокровищ рабочие нашли уголь. Он загорелся, и смертоносное пламя заполнило все подземные помещения. Угля оказалось так много, что потушить пожар было невозможно. Огонь продолжил гореть десятилетиями. Даже древние кофуны, расположенные над шахтами, начали проваливаться под землю. А временами огонь вырывался наружу.

Деревня оказалась почти полностью отрезана от остальной страны. Но жизнь там текла своим чередом. А отчаянные воины продолжали добираться через огонь к великому кузнецу.

Но кузнец все равно оставался недоволен своей работой. Он посвятил всю свою жизнь поискам совершенства. Как и все искусные мастера, он стал одержим своей работой. Каждое новое его творение было лучше предыдущего, и сам император заказывал ему свое личное оружие. Вся страна славила его искусство, однако кузнец оставался вечно хмурым и злым.

Жена и прелестные дочки больше не радовали его. А работа приносила только разочарование. И даже ратные подвиги воинов, которым он выковал оружие, не вдохновляли его.

В