Пока мы осматривались, выбирая подходящее место, к нам сразу подскочил официант, смуглый курчавый паренек лет двадцати с полотенцем на правом предплечье:

—Джентльмены и леди,— он приветливо поклонился нам, при этом умудрившись сделать это неторопливо и с достоинством.— Мы рады видеть вас в своем заведении. Работаем до последнего клиента, но в десять уже никого не пускаем и начинаем потихоньку закрываться. Если вас это устраивает, проходите и располагайтесь.

—Устраивает,— подтвердил я, глянув на часы. До закрытия ещё добрых два с половиной часа.

—У вас имеется уединенное местечко, где нас никто не будет беспокоить?— уточнил я.

—Имеется,— кивнул парнишка.— Веранда на втором этаже для гостей. За неё нужно заплатить отдельно. Двадцать долларов. Подойдет?

—Подойдет,— царственно кивнул я.— Ведите.

—Одну секунду, я сейчас ключ возьму,— попросил парень, быстрым шагом дошел до стойки, скользнул за спину бармена, открыл внутреннюю дверь и исчез в служебном помещении, от которого доносились чарующие запахи жареного мяса и свежеиспеченной сдобы.

Через десяток секунд чуть запыхавшийся официант прибежал, держа в ладони большую связку ключей.

—Идите за мной, сеньоры и синьорина,— попросил он, развернулся и нырнул в темный угол справа от стойки. За ним оказалась дверь. Парень открыл её и придержал, пропуская нас:

—Сюда, пожалуйста. Прямо.

Через пять метров, проигнорировав повороты, мы оказались перед лестницей, ведущей наверх. Официант обогнал нас и двинулся первым. На втором этаже имелась небольшая площадка и очередная дверь, закрытая на ключ.

Паренек вставил ключ в замок, два раза со скрежетом повернул. Улыбнулся и распахнул дверь.

—Прошу вас, сеньоры и синьорина.

За небольшим заборчиком веранды, открывался прекрасный вид, на сияющий огнями небоскребов и неоновыми картинками рекламы вечерний Нью-Йорк. Прохладный воздух бодрил, пальмы, экзотические цветы, неизвестные растения с мясистыми зелеными листьями, грамотно расставленные по углам веранды, чтобы не мешать отдыхающим, создавали уютную атмосферу. За широким столом могло легко разместиться человек пятнадцать.

Паренек повернулся ко мне, и замер, всем своим видом демонстрируя ожидание.

Я достал бумажник, покопался в стопке купюр, и выдал ему обещанную двадцатку баксов.

—Присаживайтесь, я сейчас,— довольно улыбнулся официант и моментально улетучился.

Мы неторопливо расселись. Я во главе стола. Саня и Анна справа, десантник слева.

—Итак, ребята. Мы приехали в США, чтобы реализовать три крупных проекта. Компьютеры, автомобили и операции на фондовой бирже. Завтра нам предстоит встреча с руководителями конторы, владеющей брокерскими местами. Поэтому сейчас обсудим, как мы будем работать на фондовой бирже. Нам предстоит заработать миллионы, и как следует тряхнуть этих жирных крыс, торгующими акциями и сидящих на мешках долларов. Наши сегодняшние дела — только первый этап заработка по-настоящему больших денег. Дальше пойдут такие крупные и масштабные проекты, что эти покажутся невинными детскими шалостями. Мы как следует тряханем здешних толстосумов, думающих, что поймали бога за бороду.

Я услышал, как внизу скрипнула дверь, застучали каблуки по лестнице и замолчал.

Через полминуты перед нами материализовался курчавый паренек со стопкой черных кожаных папок с золотистой надписью «меню» и стопках салфеток, тарелок и приборов на подносе. Умудрившись ничего не уронить, поочередно раскрыл и раздал нам папки с пачкой листов с перечнем блюд, ловко расставил посуду, разложил салфетки, а на них ножи и вилки. Затем одним движением отправил поднос подмышку. В его руках волшебным образом возникли блокнот и ручка.

—Чего изволите заказать, сеньоры и синьорина?— поинтересовался официант.

Я пробежался глазами по меню.

—У вас, смотрю несколько видов «Сицилийской пиццы»?

—Да,— официант расплылся в улыбке.— фирменная американская — «дон Корлеоне» с маслинами и колбасой, палермитанский и багерийский сфинчоне[2] с луком, анчоусами и сардинами.

—Пицца с рыбой — это извращение,— поморщилась Анна.— Мне, пожалуйста, что-нибудь мясное.

—Ты не права,— ухмыльнулся я.— Та же «маринара» готовится в основном с морепродуктами, или «неаполитанская» с анчоусами, например.

—Не знаю,— пожала плечами девушка.— Я с пиццу с рыбой есть не могу.

—Хорошо,— кивнул я и повернулся к официанту:

—Как у вас готовят пиццу?

—В специальной печи, на дровах,— моментально ответил он.

—То, что нужно,— одобрительно кивнул я.— Тогда нам, пожалуйста, «дон Корлеоне» и кальцоне[3] с телятиной. В «Капрезе»[4] базилик точно свежий?

—Я вижу, сеньор разбирается в итальянской кухне,— расплылся в улыбке паренек.— Точно. Там все свежее. И помидоры, и базилик, и моцарелла. Сегодня привезли.

—Замечательно,— я улыбнулся уголками губ.— Тогда нам четыре порции «капрезе» и литр апельсинового сока. А на десерт, пожалуйста, каждому тирамису и кофе. Мне — капуччино, а за других Анна закажет. Она все вкусы знает.

—Мне, латте, пожалуйста,— попросила девушка.— Олегу Владимировичу — «американо со сливками» покрепче. Он такое любит. Александру Анатольевичу тоже капучино подойдет.

—Два капучино, одно латте, крепкий американо со сливками и четыре тирамису. Только кофе с десертом подайте, когда мы попросим,— попросил я.

—Окей,— кивнул официант, быстро черкая ручкой в блокноте,— так и сделаем. Я сейчас отдам заказ на кухню и принесу сок. Но если что-то захотите, можете позвать меня. На тумбочке переговорное устройство. Как пользоваться, знаете?

Он кивнул в угол веранды, я проследил за его взглядом и ухмыльнулся. На тумбочке стояла прямоугольная, раскрашенная завитушками коробка с надписью «рикстелефон». Наверху на рычагах висела громоздкая трубка с причудливо изогнутым нижним динамиком микрофона. Сбоку к корпусу крепился железный диск с рукоятью, похожий на ручку шарманки.

—Знаю. Это телефон конца прошлого века или устройство, стилизованное под него. Надо снять трубку и покрутить рычаг?

—Вы правы сеньор,— довольно кивнул официант.— Это коробка от телефона тысяча восемьсот девяносто шестого года. Ничего крутить не надо. Если вам что-то понадобится, достаточно снять трубку, и внутренний телефон на кухне будет звонить, пока вы её не повесите. Трубку берут обычно сразу. Или я, или кто-то из персонала.