– Я есть хочу, – выдохнул Фимка, забираясь в машину.

– У нас дома есть целый домовой, который, наверняка, приготовил нам кучу еды. – Напомнил Антон.

– Это да, – согласился сын. – Он вкусно готовит.

Клавдий действительно наготовил еды на целую толпу. Кажется, Вера утром его достаточно сильно напугала, если он так с нервами пытается справиться. Как бы там ни было, но еда была изумительно вкусной. Вот только стоило мне встать из-за стола, как зазвонил телефон. Надя!

– Марта Мироновна, Адам только что открывал глаза. Буквально на несколько секунд, но все же…

– Бегу, – тут же подхватилась я.

До санатория я добежала в рекордные сроки даже не сразу заметила, что рядом со мной бежит Антон. Я его даже ругать не стала за то, что Фимка один остался. Все же он там с домовым духом…

– Как он? – Едва переодевшись, я поспешила в палату.

– Глаза больше не открывал, но вот… Посмотрите, произошло восстановление деформации черепа, пропорции исправляются. Поминутно это незаметно, но за несколько часов…, – Надежда показала на тоненькие ручки.

– Вижу, – согласилась я. – Сходи до Максима, у него должен быть восстановитель и укрепитель для этого конкретного ребенка.

Девушка быстро выбежала за дверь.

– Нужно позвонить Белову, пусть поторопится с поиском отца мальчика. – Сказал Антон, но напоролся на мой растерянный взгляд.

– Может быть, не стоит его искать? – Тихо спросила я.

– Его отец – оборотень. Ребенку будет плохо без родной крови. – Покачал он головой.

– Но оборотни-дети прекрасно живут в интернате в Березкино. Там нет их родных. – Не согласилась я.

– Это здоровые дети. Более того, все они научились выживать практически на улице. А это домашний ребенок, долго борющийся с неизлечимой болезнью. Ему нужна родная кровь рядом. Он будет быстрее выздоравливать. – Пояснил мне парень.

Я вздохнула и кивнула.

– Если это поможет ребенку…

Антон сделал шаг ко мне, поцеловал в макушку и вышел за дверь, оставив меня наедине с моим маленьким пациентом. А мне стало нестерпимо стыдно за свой эгоизм. Этот ребенок не игрушка, его нельзя просто забрать себе, если у него есть хоть малейший шанс на жизнь рядом с родным человеком.

– Какая я все-таки идиотка, – выдохнула и раздраженно тряхнула головой.

Из меня получилась очень плохая мать, очень плохая женщина и очень плохой человек. Чем я только думала, когда захотела этого ребенка себе? Решила реабилитироваться перед остальными своими детьми? Показать, что могу быть хорошей? Но так неправильно, нельзя красть жизнь других ради своей, иначе можно стать… Родькой. Но я так не хочу. Значит, придется взрослеть и жить с пониманием, что не все мои хотелки в этой жизни должны непременно сбываться.

С другой стороны, я начала остро ощущать, что Антона я просто недостойна. И пусть у нас разница в возрасте не настолько критична, как я думала раньше, но дело теперь не в этом. Дело в том, что он настолько высокоморален и идеален в моих глазах, что я в его должна быть ниже плинтуса. А я так не смогу. Там я уже была и мне совсем не хочется обратно.

– Мама? – Послышался тихий шепот с кровати.

Я тут же подскочила на месте и склонилась над мальчиком, который растерянно хлопал глазами.

– Что мой хороший? – Тоже тихо спросила я.

– Вы не мама, – услышала невнятное, глаза Адама закрылись, и он задышал ровнее. Уснул.

Я выпрямилась, потерла лоб, на котором выступила испарина и принялась проверять показатели. Нужно будет скоро начинать гимнастику и реабилитацию, а пока нужно сделать хотя бы массаж.

Антон вернулся в палату через полчаса.

– Клавдий куриный бульон передал. – Протянул он мне контейнер. – Для пациента.

– Спасибо, – я сначала нахмурилась. Не знаю, как поведет себя пищеварительная система ребенка, который столько времени пробыл в коме. С другой стороны, лекарство уже очень сильно повлияло на процесс восстановления и малыш должно быть очень голодный. Нужно попробовать покормить его при следующем пробуждении. – Что сказал Станислав по поводу отца ребенка?

– Он прибудет через два дня. – Скупо ответил Антон.

У меня внутри все оборвалось, но я и виду не подала. Этот ребенок имеет право жить с отцом, что бы я там себе не напридумывала.

– Можно будет мне с ним поговорить до его встречи с сыном? – Спросила только.

– Да, конечно. Все равно его сначала в часть привезут и будут тщательно проверять. Думаю, что Николай Николаевич сам поедет посмотреть на этого оборотня. Да и наши порядки ему нужно будет объяснить. – Он мягко обхватил мои плечи своими руками, видя, что я нуждаюсь в поддержке.

Адам очнулся еще через пару часов и мне удалось скормить ему две ложки бульона, после чего мальчик сразу заснул. Я выждала еще пару часов, но никаких негативных действий от еды не возникло, и я успокоилась. Тем более Надя принесла сделанные Максимом лекарства для мальчика.

Сменила меня Зоя, пришедшая на дежурство. Мне пришлось идти домой, хотя из больницы совсем не хотелось уходить.

– У-у, болезная! – Сразу определил домовой мое состояние. – А ну брысь за стол. Это ж надо столько чужой вины на себе носить. Сейчас тебя едой полечим, отваром покормим, глядишь, на женщину похожа станешь.

– Клавдий! – Угрожающе прошипел Антон.

– А ты не шипи, как сода в пироге. Это для тебя она в любом виде потребна, а мне важно душевное равновесие хозяйки. Все же я на ее энергию запитан. – Проворчал дух и улетел на кухню.

– Что-то случилось? – Я даже не заметила, как ко мне подошел Фимка и положил голову на мое плечо.

– Ничего, – я вымученно улыбнулась. – Все хорошо. Устала только немного. – Соврала, чтобы не нервировать ребенка.

– Ладно, – он коротко обнял меня, уселся на другом краю стола и принялся записывать что-то в тетради.

Антон весь вечер не отходил от меня ни на шаг. А ночью мне до жути захотелось на озеро, поэтому он тоже пошел со мной. Мы стояли молча в воде около часа, пока я не поняла, что меня попустило. Я смирилась и это не могло не радовать.

Антон этой ночью снова лег спать рядом со мной, просто обнимая и даря такую нужную мне сейчас поддержку. А у меня не было ни сил, ни желания сейчас отказаться от этого. И от такого мужчины рядом.

Антон

Я ей надышаться не мог. Лежал рядом с ней, спящей, и едва не мурлыкал от удовольствия. Такой кайф, такое счастье… Я даже подумать не мог, что она настолько мне доверится. Конечно, мне предстоит преодолеть еще великое множество ее страхов, но, если учесть, насколько непростыми были для нее последние дни, то ее доверие ко мне действительно бесценно.