— Тогда я проверю периметр и систему безопасности. Заодно заблокирую арку перемещений. Никто не выйдет и не войдет незамеченным. А ты займись внешними делами. Никто не должен заподозрить наличие проблем. Пошуми, устрой эту… проверку и вышвырни весь мусор. Пусть в Роуге милостыню просят или рабски пашут за десять льят в месяц. Они большего не стоят.

Заблокировать арку перемещений? Тогда как я буду продавать зелья? Они меня без дохода собирались оставить? Среди наших многие подрабатывали в Роуге по мелочи, ведь академия нас не обеспечивала одеждой и личными хотелками. Гениальность планов я не могла не оценить, как и следующего не менее великолепного предложения Вольсхого.

— Да. ты прав. Нужно отвлечь внимание чем-нибудь незначительным и показательным. Так и сделаем.

Разговор подходил к концу, и я поспешила тихо и незаметно скрыться из коридора во избежание столкновения. Вдруг один из них пойдет в мою сторону и узнает, что я подслушала их грандиозные планы? А если оба? Тогда мне сильно не поздоровиться. Пока все сидели в столовой и завтракали, им ничего не стоило убить меня, раз уж подобные планы имели. Естественно, о Сароне я так и не вспомнила, хотя именно ради него вышла из комнаты, бросив свой завтрак.

Утро добрым не было по определению. Я принципиально продолжала игнорировать утренние подъемы, пробежки на свежем воздухе и с чистой совестью прогуливала занятия. Пусть лучше считали бестолочью, чем узнали о целительском происхождении моих сил. Соседки споро собирались на пробежку, я скалила зубы в сторону не способной меня терпеть Инрит, любимой младшей сестрички Мариона Разэла Из-за этой девчонки нам четверым пришлось пережить страшнейшую ночь. Я чуть было не поседела!

Как же хорошо, что дар не передавался по наследству! Если бы обнаружилось, что у Инрит тоже имелся дар, как и у ее старшего братца, то я бы растерялась, не зная что делать с этой родственной парочкой. И ведь Инрит ни словом не сказала, что именно ее мы по ошибке споили! Стали бы мы делиться выпивкой с чужачкой? Ни за что! Выпила бесплатно, а потом побежала братику жаловаться, что мы ее обидели. Никто не любил ябед.

Минут через десять после ухода девушек на утреннюю пробежку я покинула спальную комнату в бледных желтых брючках и цветастой тунике. Мои сбережения подходили к логическому завершению, как и съестная заначка, — следовало пополнить кошелек.

Все с тем же чемоданчиком, за которым пришлось заскочить в комнату Сарона. я пошагала в мою личную алхимическую лабораторию. В цитадели подходящих помещений было несколько, поэтому эту я приватизировала и никому не мешала экспериментировать, если желающие находились.

Ко всему прочему в чемоданчике нашел свое спальное место мой личный дневник с весьма оригинальными рецептурами целебных зелий, которые еще не каждый способен правильно изготовить. Для начала следовало сварить новую термопару, потраченную на улучшение рэмовского крипса. Клиент ждал исполнения заказа, а я не спешила с доставкой.

А если Марион Разэл успел испортить арку перемещений, и теперь ее нельзя использовать? Тогда найду Сарона: уж он-то с артефактами был на «ты». Временами даже начинала задумываться, откуда такие обширные познания в разных областях? И некромантия, и артефакторика. и бытовушка. Золотые руки у парня! Разве удивительно, что я выбрала его?

До моего интереса в лаборатории, та была заброшенной без намека на элементарный уход. Впрочем, я навела там порядок, как только с комфортом разместилась в просторной комнате, изначально рассчитанной на пятерых адептов. Четверым в ней не так свободно, как мне одной. Одни расстройства со сменой академической администрации!

И каково мое удивление обнаружить, что дверь в мою лично с таким трудом обустроенную лабораторию зельеварения заперта! В мою. мою лабораторию! Кто посмел сунуться на мою территорию? Подергав за ручку и все-таки попытавшись открыть, я потерпела полное фиаско. Замок сменили. Выбивать его магией не стала, беспокоясь об оставленных мною опасных реагентах и на полках, и на столе.

Терпение подходило к концу! Истинные и то не обладали таким всепрощением, как я! Найти бы хоть кого-нибудь из своих. Сегодня же! Злость разгоралась, как огонь в сосредоточии темной силы, и мгнозенно угасла, стоило только вспомнить тела академиков. Выступать против Вольсхого было крайне опасно: даже если не он убил их и даже не знал о массовом убийстве, то он все равно уничтожил их тела Просто скрыл смерть тех, кого все равно никто не станет искать. В государственную академию некромантии не приходили те. кому было куда податься и у кого попросить помощи в трудную минуту.

Адепты сгоревшей месяц тому назад академии толпой ввалились, заполняя собой некогда безжизненно пустые коридоры. Счастье, что хотя бы не шумели. Незнакомый преподаватель протискивался между адептами, пропускающими его вперед, и перед моим носом вытащил из кармана массивный ключ и снял замок в мою лабораторию. И почему дары целителей не могли убивать? Мне бы пригодилось! Я бы убила захватчика взглядом сию секунду.

А черные брюки, затянутые на суставной косточке, блузы с длинными рукавами и горловиной, обувь на сплошной толстой подошве — я была права — форма столичной академии. На груди у каждого адепта сверкал серебряный значок с вылитым вороном и подписью. Пора было уже на самом деле признать, что нашу тихую и спокойную академию захватили и отдавать не собирались!

Собрать всех наших! Сейчас же! Или… не надо… Нас всех убьют… наверно.

Проплутав с горестными мыслями с полчаса по коридорам академии, я вернулась в спальную комнату, зажевала кусок сыра и снова отправилась на поиски справедливости и вражеской совести. Или недоработке, на крайний случай. И где же обещанный шум и гам вокруг ничего и мизерных проблем? Где же? Не успели придумать сверхгениальный план?

Уши заложило от чудовищного грохота. Мне даже показалось, что началось землетрясение, но его не бывало в этих краях. Закружилась голова и я от слабости прислонилась к стене. Камень все еще теплый, нагретый жарой ушедшего лета. Немного придя в себя, я доковыляла до окна, выходящего во внутренний двор, и в ужасе уставилась на разбитый колокол.

Древний и давно вышедший из строя медный колокол раскололся неровно пополам, и его несколько провинившихся адептов споро ломали на более мелкие части. Почему провинившихся? Сестрички ведь говорили, что магистры обожали давать взыскания по всяким мелочам. Так вот что имел в виду Вольсхий, когда сказал о временной замене сигнала подъема! Этот, заржавевший десятка три назад, колокол настолько тих, что не в состоянии разбудить даже тех. кто жил в ближайших к нему жилых комнатах. И был травмоопасен, к тому же.

Замену контролировал Вольсхий лично. Права Валла, характерец у него тот еще. С гнильцой. Откуда такой деятельный выкопался? Закопался бы обратно! Я жаждала этого не меньше, чем любой адепт (совершенно любой, включая чужаков). Чего Вольсхому в Стражах Зора не сиделось? Разве в Стражах зарплата не выше? Разве такие, как Вольсхий, не любили прожигать жизнь в столице, сливая родительские денежки? Он ведь был таким! Был! Был… шесть лет назад. Что изменилось?