Тогда на «Сильверстоуне» я совершенно не беспокоился, смогу ли вернуться за руль гоночного автомобиля. Я проехал несколько кругов и чувствовал себя превосходно, когда говорил Коллинзу, что ничего не выходит. Вид у Питера был весьма живописный. Затем я выехал еще раз и улучшил свое время секунды на три.

В итоге контракт был подписан, и в Бразилии 1989 года Джонни Херберт вывел Benetton на старт. Когда наш отважный герой впервые появился в паддоке «Формулы-1», он не мог не вызвать сочувствия и симпатии. Парень с мальчишеским лицом и ангельскими белокурыми кудрями на голове, глаза у которого были полны боли и напряжения, – он еле ходил, спрятав в моторхоуме костыли и подволакивая правую ногу. Такому бы в инвалидную коляску, а он – в кокпит, да еще и заявил перед гонкой, что не прочь приехать на подиум…

До подиума, правда, Джонни не добрался. В дебютной гонке он занял четвертое место, проиграв всего секунду Маурисио Гужельмину. Напарник Херберта, куда более опытный Алессандро Наннини, закончил заезд шестым. После финиша британец шутил: «Это еще что, вы бы видели меня до аварии – я был и ростом повыше, а уж как ездил!» Впрочем, если на языке у нашего героя вертелись шутки, то вот в глазах…

Дебют выглядел многообещающе, но за ним ничего не последовало – оставались проблемы с пилотированием болида. Джонни было трудно тормозить, и, скажем, в Имоле, где от торможений зависело намного больше, чем в Рио, ничего путного он показать не смог, финишировав лишь 11-м.

Когда я проводил свой первый Гран-при, в ноге все еще была инфекция, и это сильно мешало. На трассе перед шпилькой была огромная кочка. По моим ощущениям, на тот момент метра три. Машина буквально падала с нее, и тряска доставляла очень сильный дискомфорт. Как избавиться от боли, я понял случайно. До этого я просто старался поднимать ногу в кокпите, чтобы она не билась о пол – места тогда в машинах было больше, чем сейчас. Но потом наехал на кочку под другим углом, ногу бросило в сторону и ударило о стенку. Не могу объяснить словами, насколько мне было больно. В общем, очень больно. Я закричал во весь голос, мне кажется, у меня даже скатилась слеза… Но, когда я подъехал к этому месту на следующем круге, то не почувствовал вообще ничего. Я понял, что, если делать это на первом круге после выезда из боксов, проблема исчезнет. Тело каким-то образом привыкало к боли после первого удара. Так что, выезжая на трассу, я первым делом сильно бил ногой о стенку кокпита – боль была ужасной, но потом я уже ничего не чувствовал.

Дальше Херберт выступал очень нестабильно: скорость то проявлялась, то пропадала. Но главная беда заключалась даже не в этом – у Джонни не было денег, он не платил за выступления, и когда на горизонте замаячил денежный мешок, к тому же итальянского, как и у нового босса Флавио Бриаторе, происхождения, шансов продолжить карьеру в Benetton не осталось.

После Гран-при Канады Херберту указали на дверь. Да, ему перепала еще пара выступлений за Tyrrell, где британец заменял Жана Алези, докатывавшего сезон в «Формуле-3000», но, увы, эффекта они не произвели. Предложения на 1990-й Джонни поступили лишь от команд-аутсайдеров Coloni и Osella – и если от идеи перейти в первую британец отказался сам, то во второй ему устроили медобследование и вынесли неутешительный вердикт «не годен».

1990–1991. ЯПОНСКИЙ ГАМБИТ

Из-за мучительной боли начавшаяся карьера Херберта в «Формуле-1» практически завершилась. Но еще в конце 1989 года Питер Коллинз, которого Джонни называл своим гоночным отцом, предложил ему попробовать себя в Японии. Так в сезоне-1990 Джонни оказался на полном расписании в японских чемпионатах спортпрототипов и «Формулы-3000».

Благодаря этим выступлениям на него обратили внимание руководители спортивного подразделения команды гонок на выносливость компании Mazda. Они обратились к Херберту с просьбой сесть за руль их прототипа в знаменитых «24 часах Ле-Мана».

Насколько глупой казалась та затея, словами не передать. Мало того, что Херберт – пилот с функциональными ограничениями – подписался проехать самый физически тяжелый кольцевой автоспортивный марафон, так еще и откровенную отсталость японской техники в гонках на выносливость никто не отменял. Темп у Mazda был, но Porsche и Mercedes имели явное преимущество. Хватало у японцев, несмотря на весь опыт участия в марафонах, и проблем с достижением клетчатого флага – иронично, если вспомнить, что в какой-то момент девизом компании стал слоган «безотказна».

Херберт проехал «Ле-Ман» дважды, и вторая попытка стала, пожалуй, главным успехом Джонни в автоспорте. Летом 1991-го за рулем машины 787В команды Mazdaspeed наш герой выиграл суточный заезд. Но вернемся в 1990-й.

Все тот же Питер Коллинз, помимо мудрых советов, обеспечил нашего парня еще и местом тест-пилота в Lotus. Так после жуткой аварии Мартина Доннелли в Испании именно Джонни занял его место за рулем в двух заключительных Гран-при. После не самых убедительных выступлений Джулиана Бэйли в 1991-м Херберт вновь оказался в кокпите Lotus, однако на этапах в Германии, Венгрии, Италии и Испании уже самого британца подменял Михаэль Бартельс – сказались японские обязательства нашего героя в местной «Формуле-3000».

Главным итогом этих двух сумасшедших лет для Джонни стал тот факт, что он смог восстановиться от последствий жуткой аварии на «Брэндс-Хэтче» и доказать, что заслуживает второй шанс на полноценное пришествие в «Формулу-1».

1992–1994. СПАСЕНИЕ УТОПАЮЩИХ

Сезон-1992 стал для Джонни Херберта, по сути, первым полноценным в «больших призах», и надо же такому случиться, что британец в тот год морально переиграл напарника Мику Хаккинена. Квалификационный счет составил 9:7 в пользу нашего героя, ну а то, что машина у Джонни ломалась чуть чаще, чем у Мики… что ж, бывает. Огромное преимущество финна по очкам на деле ни о чем не говорило.

Вдохновленный результатами англичанина Питер Коллинз решил, что нашел идеальную замену уходящему в McLaren Мике и предложил Джонни пятилетний контракт. Интересно, что Рон Деннис интересовался и Хербертом, но Коллинз банально скрывал от пилота эту информацию, и о внимании со стороны топ-команды британец узнал случайно, от журналистов, естественно, когда уже было поздно что-то менять. Дезинформированный Джонни, считавший себя обязанным боссу, не имел морального права не подписать контракт, однако это стало первой очень серьезной ошибкой в карьере нашего героя.

Друзья и жена пытались отговорить меня от этого шага, но Питер настаивал, что ему нужно долгосрочное соглашение,