в которой отдыхало шестеро латников. Двое из них стояли у башни.

— Кто старший? — Спросил я.

— Я старший, — сказал вышедший из казармы воин.

Камзол у него был явно добротнее, чем у охранников, одетых во что попало.

— Я — Питер Диаш — распорядитель его королевского величества. Это, — показал я, — малая королевская печать. Велите привести женщин, помещённых в башню вчера. И не вздумайте шутить со мной, офицер, не то, окажетесь в этой же башне до конца дней своих. Вы ведь поместили их безо всякого на то основания?

Старший караула потоптался на одном месте, поглядывая на двадцать громадных вооружённых конников, потом скривился и, передав ключи одному из стражников, что-то шепнул ему в ухо.

Мартин Лютер спешился, подошёл к старшему наряда, одновременно отобрав ключи у стражника, и посмотрев ему в глаза, спросил:

— Ты что ему сказал, сука?

— А что? — С вызовом переспросил тот.

Мартин ударил его носком сапога в промежность.

— За что ты его, мой гуманный Мартин?! — Спросил я, развеселившись.

— Он сказал: «придушить всех троих». Надо торопиться.

Мартин пнул стражника сапогом ниже спины.

— Вперёд! Показывай дорогу! Четверо со мной, — приказал он моим конным охранникам

Посмотрев на меня и увидев мой одобрительный кивок, патагонцы спешились и поспешили за Лютером. Впереди всех в башню, взяв ключи у Лютера, вбежал Стефан Штиглиц, поклонник, ни на шаг не отступавший от Мартина.

Я сидел в седле широко раскрыв глаза и приоткрыв рот.

— Вот это подарок, — тихо произнёс я сам себе, качая головой.

Три пленницы и Мартин с охраной вернулись быстро. Женщины выглядели испуганно и жались друг к другу.

— Я — Питер Диаш — казначей его королевского величества, — снова, как заклинание сообщил я. — Мы наказали виновных и сейчас вы свободны. Наша коляска доставит вас к падре Льюису.

Мэри стала вдруг серьёзной. Она ткнула девушек в бока и они синхронно сделали книксен, слегка присев и тонув пальцами подолы своих испачканных в камере платьев.

— Мы знаем, кто вы, господин, — сказала Мэри, не первый год встречая меня у брата и прислуживая за столом. — И господина Мартина знаем. Спасибо вам за всё.

Я понял, что «дал маху», но не смутился. Господа не замечают прислугу и это для меня в этом мире стало вполне естественным.

— Поехали, Мартин, — сказал я, смущённо откашлявшись.

Всадники и коляска со спасёнными женщинами, кое как протёртая внутри от крови, быстро доехали до дома отца Льюиса. Коляску женщины отмыли щёлоком, мокрые кожаные сиденья укрыли пледами, и мы снова тронулись в путь. Но в обратном направлении.

* * *

— Значит он самостоятельно пришёл к умозаключению о «каменщиках»?

— Да, Архитектор!

— Это ещё раз доказывает, что он очень начитан, образован и имеет гибкий ум. О его логике и умении подменять понятия в спорах, я вообще молчу. У меня сформировалось устойчивое ощущение, что он сможет доказать, что «белое» — это «чёрное» и наоборот. Быть может он всё же пересекался в прошлом с кем-нибудь из наших мастеров?

— Мы изучили всю его биографию. В ней есть тёмные места, но он далёк от наших традиций и методик. Самородок, сэр.

— Бывает… Но не уверен. Я утверждаю решение о создании «тайной» организации «Масонский Орден», в ущерб «Иезуитам», под руководством Мартина Лютера. Это отвлечёт внимание от истинного Ордена и опустит нас на ещё один уровень тайны. Помогите Мартину напустить побольше тумана и мистики.

Я хмыкнул и покачал головой.

— Мартин большой выдумщик. Что он мне изложил в нескольких словах, хватит на три тайных общества. Или он и создаёт их три? Откровенно говоря, он выдал столько идей, что я даже повторить их все не в силах. Мой мозг отключился примерно миль через двадцать нашего пути. И он не утруждал себя банальщиной.

— Назначьте его вице-канцлером университета. Фишер отказался поделиться с Генрихом наследством его бабушки Маргариты, завещанным ею университету. Генрих по молодости лет и из-за уважения к бывшему наставнику «проглотил пилюлю», но, чувствуется, обиду затаил. И… Генрих благоволит Лютеру. Подсуньте королю указ о назначении Мартина вице-канцлером.

Думаю, король с удовольствием отомстит Фишеру. А там… Изменим устав университета: заменим церемониальные функции главы университета реальными и назначим Лютера. Но пока ему и этих полномочий хватит. Пусть покажет себя. Хочет строить, пусть строит. Там строить и строить…

Реальный глава Ордена Масонов засмеялся.

— Не увязнет он в натуральном строительстве? — Засомневался я.

— Посмотрим. И… Мы прислушаемся к его мнению и постепенно начнём переводить университет на естественно-научные дисциплины. Что мы уже, в принципе, делаем… С помощью Лютера мы сделаем Кембридж антагонистом Папскому Оксфорду, постепенно отстранив от ректорства в колледжах клириков.

* * *

— Вы ошарашили меня, Питер, — сказал Мартин, в очередной раз перечитывая указ короля Генриха Восьмого. — Как отнесётся к назначению канцлер университета Джон Фишер? Куда делся предыдущий «вице»? Купер, кажется?

— Он скоропостижно скончался. Что-то с сердцем. Два дня назад. Я подумал, грех не воспользоваться благоприятным моментом.

— Ему же около сорока было?

— Слишком большая ответственность. А тут ещё конфликт короля с Джоном Фишером, свидетелем которого он был.

— Какой у меня будет гонорар? Или тут уже иное денежное вознаграждение?

— Чуть больше четырёх тысяч соверенов.

— Не густо.

Я, честно говоря, охренел.

— Вы можете сами назначить себе ставку. Распорядитель финансами — вице-канцлер, то есть — вы.

— Так вот отчего он «загнулся» …

— Маргарет Бофорт[12] завещала большие деньги Джону Фишеру для строительства университета. И король Генрих Седьмой тоже передал университету солидную сумму.

— А где сейчас эти деньги? — С тревогой, и с еврейскими интонациями, спросил Мартин.

— Не переживайте. Они в университетском хранилище, а оно под надёжной охраной. И королевские казначеи… Мои казначеи уже проводят их пересчёт. Вместе с вашими, университетскими, — добавил я, усмехаясь. — В любом случае, Мартин, вы будете отвечать только за те деньги, которые окажутся в хранилище. Полагаю, бывший вице-канцлер проворовался. Поэтому и не выдержало его сердечко.

Я мерзко засмеялся.

— Король потребовал провести расследование. Скажу по секрету. Один из младших университетских казначеев утверждает, что расхищали университетскую казну оба: и Фишер, и Купер. Если это подтвердиться, суд заставит Фишера передать все оставшиеся у него деньги в университет. Вам, Мартин. Скорее всего, так и будет. И вы станете очень богаты. По приблизительным подсчетам, у Фишера осталось около пяти миллионов фунтов стерлингов. Только советую вам, Мартин, не повторяйте чужих ошибок.

— Вы о Фишере и короле?

— Вы умный человек.

— Что-то я уже начинаю в этом сомневаться, — пробормотал Мартин. — Пойдёмте в «закрома», Питер.

Мы вышли из школы Пифагора и сев