Лера пожала плечами.

— Судя по тому, что нас с тобой, котик, ничего, кроме брачных уз не связывает, то можешь не волноваться, ты прощён. — Лера взяла из его рук чашку и отхлебнула кофе. — Мм, ты отличный бариста. Боюсь, что даже если и научусь варить кофе, то такой никогда не получится.

— Я бы не прочь попробовать приготовленный тобой кофе. И не только.

— Боюсь, ты сильно исхудаешь. За всю свою жизнь я научилась готовить только омлеты, глазуньи и делать тосты. Да и то они часто выходили горелыми.

— Значит, придётся мне к этому привыкнуть.

Лера рассмеялась.

— Котенков, ты и вправду хочешь заставить меня готовить?

— Заставить — нет, не хочу. А вот вместе мы могли бы что-нибудь сварганить.

— Ага, когда ты с утра убегаешь на работу, а приходишь поздно вечером, если вообще приходишь.

— Сегодня я взял выходной именно для совместного времяпрепровождения.

— Ха, и поэтому решил меня разбудить ни свет ни заря?

— Хочу навестить Льва Степановича. Вместе с тобой. А потом заедем в магазин.

— За продуктами? Я заказала вчера, — она снова отпила кофе, прикрыла глаза от удовольствия.

— Значит, продукты отпадают, — Михаил улыбнулся, — тогда прошвырнемся по бутикам. Вместе.

Лера смотрела на спокойное лицо своего мужа, губы которого расплывались в улыбке. Она завидовала ему. Миша сидит перед ней такой уверенный в себе, расслабленный, тогда как у неё все внутри трепещет. Этот запах его парфюма, смешанный с ароматом кофе, его обтянутые белой майкой широкие плечи, к которым не терпится приникнуть головой — ее персональное наказание за то, что Лера решила заполучить этого мужчину. Вот и расхлебывай, дорогая, кашу, которую сама заварила.

— Отвернись, уж так и быть, вылезу из кровати, ты мне мешаешься.

Михаил послушался, встал и, открыв дверь, вышел.

Лера наскоро почистила зубы, плесканула водой в лицо, несколько раз провела щёткой по волосам и, затянув халатик, спустилась вниз. Котенков, услышав ее шаги, повернулся. Она споткнулась и чуть кубарём не полетела по лестнице. Что он так на неё выставился? Мужчина успел вовремя, подхватил ее и поставил на ноги так осторожно, словно она была сделана из фарфора.

— Ну? — Лера нахмурилась, глядя мужу в лицо.

— Что?

— Руки убирай. Я не упаду, не бойся.

Он, хмыкнув, отошёл.

— Хочешь ещё кофе?

Девушка кивнула.

— Ну что, приготовим омлет? — Михаил достал из холодильника упаковку яиц.

— И тосты, — добавила Лера.

— А ещё лучше — французские гренки. Я знаю как их готовить. Иди сюда.

Они стояли рядом. Лера разбила в миску шесть яиц и взбивала их венчиком, Михаил подливал в эту смесь сливки.

— И соль-перец не забудь. Соли сам, — сказала она. — У меня с этим перебор.

— О да! Недосол на столе, пересол на спине,— Миша рассмеялся. — Кстати, а грибы и помидоры у нас есть?

— Да, — Лера повернулась к холодильнику, случайно задев мужчину бедром. Застыла на миг, когда Миша положил ей руку на талию.

Его губы прикоснулись к ее уху.

— Мне нравится с тобой работать в кухне бок о бок.

— Ага, прикольно, — с напускной веселостью согласилась Лера. Да что же он делает? У неё и так все из рук едва не валится когда он рядом! — На, режь, — протянула ему оставшиеся ингредиенты. — Мне нож доверять нельзя.

— А ты займись гренками, — Миша подал жене хлеб.

Их пальцы на миг встретились и Лера испуганно ойкнула. Нет, им нельзя находиться так близко друг к другу — слишком сильные разряды электричества, словно молнии бьют по нервам, грозя перерасти в бурю.

— Я не знаю как... — пробормотала она.

— Сейчас научу, — Михаил встал у неё за спиной, протянул руки с обеих сторон, невольно прижимаясь к ней всем телом.

— Миш, мне так неудобно... — смеясь, попыталась оттолкнуть его, но замерла от его прерывистого дыхания.

Он рывком развернул ее к себе, в мгновение нашёл ее губы и жадно приник к ним, сминая, терзая, умоляя. Мужская ладонь прошлась по волосам, собирая их в кулак.

— Лера, — хриплый шёпот в рот смешался с ее дыханием. Она не сразу поняла, что халат сполз до локтей вниз, обнажая мужскому взгляду ее плечи, опутанные тонким кремовым кружевом. — Черт, сумасшедшая, ты лишаешь меня разума...

— Пусти... — она попыталась сопротивляться, но его рука скользнула вниз, сжимая грудь, стискивая взбудораженный сосок так, что Лера ойкнула от наслаждения, отозвавшимся спазмом между ног.

— Знаешь, почему я не ночевал дома? — на миг отклонился назад, заглядывая девушке в глаза. — Не смог быть так близко к тебе и не прикоснуться. — Миша обхватил ее затылок, провёл дорожку из поцелуев от подбородка к виску, прошептал на ухо: — Ты меня сводишь с ума, как котов настойка валерьянки. Лера, чертова ведьма, что ты творишь со мной...

Ей казалось, не хватает воздуха, пытаясь обрести дыхание, судорожно всхлипывала.

— Миша, Миш... остановись...

Мужчина только покачал головой.

— Не-а, даже если и хотел бы... — он вжался в неё всем телом, давая понять, как сильно его желание. — Но я не хочу. Никуда тебя не отпущу...

— Котенков! — она всё-таки нашла в себе силы оттолкнуть его и теперь удерживала мужчину на расстоянии вытянутых рук. — Ты сам сказал, что не собираешься меня трогать! — она тяжело дышала, в глазах безумная смесь — страсть, паника, желание, страх.

— Я передумал. Хочу тебя так, что ещё минута — и взорвусь как бутылка шампанского.

— Сказала же, что не буду с тобой спать, чертов маньяк!

— О каком сне ты говоришь, детка? Да я с тобой и не засну, — с его губ слетел смешок, Михаил молниеносным движением схватил одной рукой Леру за плечи, а другой под попу. Она взвизгнула, извиваясь, ударила кулачком по плечу.

— Ох, ты уронишь меня, дурак!

— Падать будем вместе... — пробормотал он, двигаясь к дивану. Она и впрямь не была пушинкой.

Они буквально повалились на диван, Миша — срывая с девушки остатки одежды, Лера — слабо сопротивляясь, дрожащими руками прикрывая грудь остатками ночной сорочки.

— Чертов халат, женщина, — стянув с Леры, Михаил швырнул его на пол.

— Миша, я прошу тебя, не надо, — глаза девушки переполнились слезами, вот-вот готовыми пролиться.

Он приподнялся над ней, смахнул пальцем с щеки прядь волос, чмокнул в кончик носа.

— Господи, Лер, ну что ты плачешь, словно я тебя убивать собираюсь? Я твой муж, а ты мне жена, в конце концов. И ты хочешь меня, я же не идиот — вижу...