Я пожал плечами, поднял бритта, обернул плащом, закрепив у горла фибулой, прямо на пустую рыжую голову нахлобучил шлем.

— Оба идете с нами. И ни звука. Завтра с утра я вывезу вас из города. Высажу возле леса. Все понятно?

Леофсун всунул в поясную петлю топор, обнял сестренку и кивнул.

Вчетвером мы беспрепятственно вернулись на Волчару, девку уложили спать в бочку и сказали, чтоб без разрешения носа не казала. Кинули ей туда шкуру, чтоб спать было сподручнее. А парень так и улегся со всеми вповалку, шлема и плаща не снимая. Я же спать не стал. Хоть я и хотел помочь Леофсуну, но уж больно его рассуждения о рунах, силе и тихих убийствах напомнили Дагмара. Тот ведь тоже ради силы готов был на подлость.

Может, этот бритт решит, что сестра не так уж и важна, и прирежет моих братьев? А что? Вон они спят, три дня гуляли, пили, по бабам бегали, измотались. Любой из них руну Леофсуну поднимет. А если двух или троих убить? И лесным бриттам будет чем похвастаться. А сестру, может, и не убьют.

Так что я сидел с топором в руке, вглядывался в еле заметные силуэты, вслушивался в каждый шорох. Волны лениво хлюпали по борту, успокаивая и укачивая меня, но я за последние два дня неплохо выспался.

Когда один из спящих вдруг поднялся и, пошатываясь, двинул к борту, я чуть не подпрыгнул на месте, но то был трехрунный, не бритт. Пожурчал и обратно улегся.

Стоило восточному краю неба зарозоветь, как Альрик поднял всех ульверов. Еще пара судов также готовились к отплытию. К каждому подходили местные дружинники, кого осматривали, с кем лишь словами перебрасывались. Вот и к нам подошел мой знакомец Види.

— Уходите? — обратился он напрямую ко мне.

— Пора тварей ловить. Вот только не знаем, куда и двинуть сначала.

Види посмотрел на ульверов, вставляющих весла в уключины, заметил Леофсуна в шлеме, кивнул на него:

— А чего в железе?

— Да молодой еще. Считает, что нужно всегда быть настороже: в шлеме и с оружием. Еле уболтали щит положить.

Хускарл посмеялся, потом дернул головой, мол, давай-ка поговорим. Я глянул на Альрика, тот разрешил, так что я перепрыгнул обратно на пирс. Види отвел меня в сторонку и зашептал:

— Есть одно место. Там почти всегда можно две-три твари найти. Местные хирды туда не ходят, уж больно твари неудобные, да и не каждому по нраву болота, но в рунном доме тех тварей берут охотно.

— Коли поймаем и плату за них получим, десятина с первой поимки тебе пойдет, — сказал я, будучи уверен, что Альрик согласится на такой размен.

— Годится. Так вот…

Я позвал хёвдинга, и Види при нем подробно описал, как туда добраться, про тварей сказал лишь, что те трех-четырехрунные, но мерзкие донельзя. Потом хлопнул меня по плечу, махнул своим, что все в порядке. И мы отплыли.

Понемногу Сторборг отступал все дальше, размывался за холмами и лесами, пока вовсе не скрылся из вида. Корабли, вышедшие с нами, ушли вперед. Тогда Альрик поднял крышку на бочке и помог девчонке выбраться, Леофсун потянул было шлем, но хёвдинг запретил ему это делать. По слову Беззащитного я увязал немного снеди в тряпицу, передал девчонке. Волчара подошел к удобному низкому месту на берегу, мы вчетвером сошли с корабля и чуть углубились в лес. Только там я забрал шлем и плащ у бритта.

— Дальше сами, — буркнул Альрик.

Леофсун поклонился нам, неуверенно улыбнулся сестре, и они вдвоем пошли от реки.

— Зачем? — спросил я. — Зачем ты им помог?

— В Сторборге их рано или поздно бы поймали. Стали бы спрашивать, кто помог, кто знал, могли и тебя отыскать.

— Я имя свое не называл. А теперь чего? Всех вместе ловить будут?

— Надейся, что лесные твари их раньше сожрут.

Сказал и пошел к кораблю.

Я почесал лоб. Есть у Альрика странная черта: больно любит помогать всем подряд. Если глянуть на его хирд, особенно в самом начале, так ведь смех, а не хирд. Рыбак, от которого хлопот было больше, чем пользы, Тулле-изгой с приступами ярости, слишком пригожий Хвит, Энок с глазами в разные стороны. Я — совсем еще мальчишка, который толком не умел ничего, а врага нажить успел. А Видарссон? Сбежал от отца. Сварт — тоже своего рода изгой. Аднтрудюр хоть нормальный.

А как Альрик влез в драку ярлов и выбрал не самого сильного? Как помогал сакравору после смерти его ярла, хоть мог впасть в немилость у самого конунга?

Лучше б я убил двурунного бритта, чем взвалил новые хлопоты на плечи хёвдинга!

А главное — ни с одной бритткой я так и не спал. У бонда только собирался, как к твари послали, в Сторборге вона как вышло. Мог бы потом, так ведь запретили в город уходить. А теперь когда еще получится.

На третьем по левую руку притоке мы свернули и погребли против течения выше. Шли долго, до вечера, на ночь остановились возле пологого берега. Вепрь с Рыбаком быстро наловили рыбы и раков, так что поели мы наваристой ухи. А с утра двинулись дальше и плыли, пока корабль не начал скрестись о дно брюхом. Види так и сказал: плыть, пока будет можно.

Как всегда, на Волчаре остался Арне, да с ним Стейн и Эгиль. А мы пошли дальше к верховью. До обещанного болота добрались быстрее, чем выходило по словам Види, но это потому, что наше судно небольшое, осадка не так велика, как у местных кораблей.

А вот болото было огромно, хоть с виду сразу и не скажешь. Сначала на нас пахнуло сыростью и чем-то смрадным, потом зазвенел гнус, да так плотно, что моргать было страшно. Я выпустил чуток рунной силы, так гнус отодвинулся, но далеко не уходил. Так и жужжал вокруг. Испарина покрыла лоб, да и нижняя рубаха сразу же пропиталась потом. Вроде бы и не так жарко, зато душно и сыро. Будто в непротопленную баню вошел, где и угореть можно.

Хорошо хоть под ногами пока не хлюпало. Густой пышный мох под ногами проваливался, но до воды мы не доставали.

— Кай, а ты точно с тем хускарлом не ругался? — как бы в шутку спросил Сварт.

— Пил я с ним, а не ругался. И в болото никого не гнал, — с досадой бросил я.

Повсюду виднелась сосновая поросль, едва выше моего роста. И отовсюду звенело, свистело, чирикало и переливалось. Птиц здесь было видимо-невидимо. Из-под ног первых хирдманов то и дело вспархивали мелкие бурые птички. Где-то мерзко орал козодой. Над головой проносились огромные тени то с длинными вытянутыми ногами — журавли, то с кривой шеей — цапли, а еще выше мелькали и хищные птицы.

Мы медленно пробирались вперед, внимательно глядя под ноги. В таких местах и змей полно, и жаб разных, да и провалиться б не хотелось.

Вскоре молодые сосенки пропали, и пошел кустарник, а среди мха то и дело отблескивали лужицы застойной воды. Пахнуть стало еще сильнее, над нами клубились уже не комариные стайки, а целые столбы, уходящие высоко в небо. Если б мы бежали от кого, то эти столбы издалека показали бы наше место.