Почему-то с четвероногими у Дронго не получалось контакта.

На девятом этаже стояла тишина. Дронго прислушался. Низвука. Нет, где-то тихо работал телевизор. До приезда Романенко оставалосьплюс-минус минут пятнадцать. Если, конечно, Всеволода Борисовича не задержаткакие-нибудь непредвиденные обстоятельства.

Дронго позвонил, напряженно прислушиваясь. За дверьюпослышались быстрые шаги, кто-то посмотрел в глазок. И он услышал взволнованныйголос хозяйки.

— Сейчас. Сейчас открою. Не ожидала вас так поздно…

Да, действительно поздно. Дронго с горечью усмехнулся. Многолет назад он был в Минске и случайно познакомился там с двумя молодымиженщинами. Тоже в позднее время, чем-то они привлекли его внимание. Одна, втемной кожаной куртке, была постройнее, другая, в кожаном плаще, пополнее.Почему-то они ему понравились. Позже он понял почему. У обеих были удивительныеглаза. В них Дронго прочел силу и слабость, решимость и сомнения. Они были безкомплексов и легко пошли на знакомство, хотя не искали его. В них была некаяцельность, которую Дронго так ценил в людях.

Они проговорили несколько часов. Дронго тогда толькооправился от ранения. Минск ему понравился. Большие проспекты, прекрасные люди,казалось, излучавшие доброту. Возможно, в самом характере белорусов былазаложена эта доброжелательность, эта легкость в общении. Ничто не ожесточилоэтих людей: ни многочисленные войны, ни колоссальные потери во время ВеликойОтечественной, ни Чернобыль, нанесший Белоруссии страшный удар. Здесь всегдабыло неуютно экстремистам всех мастей, а убедить белорусов отречься от своегопрошлого вообще не представлялось возможным. Они были консервативны в хорошемсмысле этого слова, не хотели менять свой уклад жизни и отстаивали свое правона счастье. Дронго и до этого бывал в Белоруссии, но именно в тот приезд, летомдевяносто первого, по-настоящему полюбил этот прекрасный город, восставший изруин, и его жителей.

Утром Дронго должен был улететь. Женщины проводили его догостиницы, и только тут Дронго с удивлением узнал, что его новые знакомые —офицеры милиции. Они долго и тепло прощались. А на рассвете он поехал ваэропорт… Воспоминания молнией пронеслись в голове, пока Галина открываладверь. Предстоял нелегкий разговор.

Она жила достаточно скромно, как и любой честный офицермилиции, рассчитывающий только на зарплату. Женщина была явно смущена стольпоздним визитом. Она едва успела привести себя в порядок, надеть темные брюки итемную блузку и причесаться. У нее были светлые, коротко остриженные волосы,темные глаза, тонкий нос и маленький рот. В свои тридцать четыре она успелаоколо одиннадцати лет проработать в уголовном розыске, пройдя путь от младшеголейтенанта до майора. Причем звание майора получила досрочно.

— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросилаона. В глубине души ей хотелось поверить в невозможное, но она знала, что мечтеее не суждено сбыться. У него была любимая женщина где-то за рубежом.

— Пока ничего не могу сказать, — честно ответилДронго, проходя к столу и тяжело опускаясь на стул.

— Я принесу вам кофе, — она направилась к кухне.

— У нас мало времени, — удержал он ее заруку, — садитесь, Галина. Мне нужно с вами поговорить.

Она удивленно взглянула на него, села напротив.

— Мы знакомы всего полтора месяца, — началДронго, — но я уже успел оценить по достоинству и ваше мужество, и вашиделовые качества. Поэтому расскажу все, как есть, без обиняков. Вы, офицермилиции, прошли не одно испытание. Буду с вами откровенен. Скажите, кому вырассказали о поездке Труфилова в Берлин?

— Что? Как вы могли такое… — она осеклась,взглянула на Дронго, потом тихо спросила: — Почему вы решили, что это я выдалаТруфилова?

— Вы же знаете, что его сегодня утром убили.

— Знаю, — кивнула Галина, — но при чем тут я?О визите Труфилова в Берлин знали сотрудники группы Романенко. Знали в ФСБ,откуда прислали двух офицеров сопровождения. Почему вы считаете, что это именноя выдала Труфилова? Вам не кажется, что ваши подозрения оскорбительны?

— Да, вы правы, — печально ответил Дронго. —Но неужели я приехал бы просто так?

— У вас есть какие-нибудь факты? — зло, снекоторым надрывом спросила она.

— Есть, — ответил Дронго. Он видел, что онанервничает, но не мог поверить в ее предательство. Не хотел верить.

Она прикусила губу и смотрела на него со все возрастающимнапряжением.

— У нас нет времени на разговоры, — произнесДронго.

— Мы с Всеволодом Борисовичем решили проверить всехсотрудников группы, а для этого он рассказал каждому, в том числе и вам, чтоРашит Ахметов готов дать показания. Причем время допроса Ахметова всем указалразное. Адвокат Ахметова — Давид Самуилович Бергман — появился в тюрьме вуказанный вам час и стал требовать, чтобы его пропустили к подзащитному,поскольку допросы в столь позднее время запрещены. Хотелось бы думать, что этосовпадение. Два совпадения в один день. Вы можете меня в этом убедить?

Она смотрела куда-то сквозь него, словно находилась впрострации. И Дронго растерялся.

— Галина, — он коснулся ее руки, — небойтесь, скажите мне правду. Может быть, вы случайно проговорились кому-то. Выменя слышите, Галя?

— Значит, это был обман. Рашит Ахметов не давал никакихпоказаний.

— Это была проверка, пришлось пойти на крайние меры.

— Проверка, — эхом отозвалась она.

— Галина! — воскликнул Дронго. — У нас всегонесколько минут. Вспомните, кому вы сказали про Труфилова и Ахметова. Умоляювас!

Она посмотрела на него, и такая боль была в этом взгляде,что Дронго содрогнулся. Потом решительно заявила:

— Я виновата. Я одна во всем виновата.

— Успокойтесь, вспомните, кому вы говорили о Труфилове.Это очень важно.

— Я во всем виновата, — упрямо повторила Галина,глядя на него почти с ненавистью, — я рассказала о Дмитрии Труфилове. Ясообщила о согласии Рашита Ахметова давать показания. Я во всем виновата иготова ответить по закону.

— Вы с ума сошли, — разозлился Дронго, —нечего терзаться и строить из себя героиню. Кому вы рассказали о Труфилове иАхметове? Вспомните!

— Не могу, я совершила предательство и готова держатьответ.

Она порывисто поднялась и вышла в соседнюю комнату.

— Куда вы? — Дронго тоже вскочил.

— Я переодеваюсь, — крикнула она.

Он был в полном недоумении. Если она сказала правду, значит,он совершенно не разбирается в людях, а потому никудышный эксперт. Женщинытакого характера и такой судьбы не способны на предательство. Но факты упрямаявещь, а они говорят не в пользу Галины. Он взглянул на часы. С минуты на минутуздесь появится Романенко. Почему она с такой легкостью признала вину и в то жевремя впала в прострацию? В этот момент Галя вышла из спальни в своей обычнойодежде: строгой юбке ниже колен, темной блузке и кожаной куртке. Дронго шагнулбыло к ней, но она выхватила пистолет.