Блеснула вспышка. А потом к его ногам упало тело. Оглушенный все еще сжимал меч. Силы разряженных амулетов не хватало для того, чтобы парализовать его надолго, он уже зашевелился, пытаясь встать на ноги, но лорд Гандивэр пинком перевернул его лицом вверх и ловким ударом сапога выбил меч из руки.

— Вы только посмотрите, кого я нашел! — воскликнул предатель и, наступив на грудь поверженному, приставил к его горлу меч. — Генерал, соблаговолите послать гонца к Верховному Паладайну! Мы захватили самого Наместника Изумрудного Острова, великолепного лорда Шандиара!

Верховный Паладайн и по совместительству император орков был счастлив и пребывал в этом настроении вплоть до возвращения в Цитадель. Единственное крупное сражение с эльфами завершилось победой. Теперь следовало ковать железо, пока горячо, пока остальные Наместники не опомнились и не атаковали границы новой империи. Еще на марше он объявил мобилизацию и возвращался в Цитадель исключительно для того, чтобы возглавить новую армию и вести ее на светловолосых.

Еще с полдороги он послал весть наложнице, чтобы та встретила его и порадовала вестью о наступлении беременности. Но когда он переступил порог женской половины своих владений, навстречу ему уже спешила его дочь. Она была в шаманском одеянии до пят, расшитом ракушками, перьями и шкурками зверьков. Лицо ее было разрисовано ритуальными рунами, в волосы были заплетены шкуры змей. Верховный Паладайн с трудом узнал девушку.

— Мой отец и господин! — воскликнула та, подбегая. — Наконец-то! Ты должен это узнать!

— Ты принесла мне радостную весть, дочь моя? — Верховный Паладайн почувствовал, что почти гордится шаманкой.

— Я узнала, кто будет отцом того младенца! — выпалила та. — Я довела до конца гадание, которому ты был свидетелем!

Верховный Паладайн оглянулся на своих приближенных. О гадании никто не знал, кроме него и дочери, и он почему-то не хотел, чтобы узнали. Но молодая шаманка не задавалась подобными вопросами. Она сияла.

— Его отцом будет Хаук! — выпалила она, сверкая глазами. — Мой жених! Хаук аш-Гарбаж!

Среди свиты возникла заминка — знатные орки оборачивались на генерала аш-Гарбажа, о чьем сыне только что упомянули.

— Что? — Верховный встряхнул дочь за плечи. — Ты не ошиблась?

— Нет! Я ясно видела его лицо во время транса! Он стоял так близко… Отец, — всплеснула руками молодая шаманка, — ты должен позволить нам пожениться! Хаук мой жених, ты же знаешь! И ты сам обещал ему меня в жены! А теперь выходит, что ты должен это сделать…

Верховный Паладайн хмурился, слушая болтовню дочери. Действительно, в позапрошлом году, когда новая кампания против светловолосых набрала обороты, он заметил, что молодой капитан Хаук аш-Гарбаж зачастил в Цитадель с донесениями с фронта. Иногда вести были ошеломляющие, а иногда — совсем пустяковые. Верховный Паладайн заподозрил неладное и однажды застал Хаука наедине со своей дочерью. Нет, ничего предосудительного они не делали, но сам факт, что какой-то капитан, пусть и знатного рода, осмеливается заигрывать с дочерью императора, возмутил Верховного Паладайна. Тем более что девушке не было и тридцати лет — по меркам орков она была подростком, да и сам Хаук был молод для чина капитана. Извиняло его то, что он действительно был из очень старинного и древнего рода, да и капитанские нашивки получил вовсе не по протекции папы-генерала, а за личное мужество и несколько рискованных операций.

Как бы то ни было, Верховный Паладайн приказал молодым держаться друг от друга подальше, а вопрос о свадьбе оставил открытым до победы. Победа, в свете последнего сражения, уже маячила вдалеке, а тут еще и это пророчество…

Конечно, породниться с родом аш-Гарбажей было лестно, но это означало, что и власть потом перейдет к ним. А этого мечтавший о сыне-наследнике Верховный Паладайн допустить не мог. Поэтому он оставил без ответа слова дочери — лишь кивнул, показывая, что услышал и запомнил, и поскорее прошел к покоям наложницы. Чем скорее она забеременеет, тем лучше.

Ласкарирэль проснулась поздним утром от урчания желудка и какое-то время еще лежала, вспоминая свой сон.

После того как над ее памятью поработал слышащий шаман орков, видения, посещавшие ее, стали яснее. Так, она с легкостью нашла удобное ложе под корнями старого явора, выстланное прошлогодней листвой. Тут было мягко, сухо и достаточно тепло. Также не было проблем с водой — словно кто-то невидимый взял ее за руку и отвел в овраг, где из-под земли пробивался крошечный родничок. Нашла она и несколько съедобных кореньев из тех, которыми в свое время угощал эльфийку похитивший ее орк.

И вот теперь этот сон…

Во сне она рвалась куда-то, отчаянно спешила то ли на помощь, то ли просто чтобы успеть и встать рядом, пока не поздно. Чьи-то руки удерживали ее, она сбрасывала их, но чужие объятия становились все теснее. А тот, к кому она рвалась, был в опасности. Он не смотрел на нее, но ей почему-то было важно, чтобы он хотя бы на миг обратил на нее внимание. Она кричала, звала, выкрикивая чье-то незнакомое имя. Но никто так и не отозвался… Не смог.

Или не успел.

И вот теперь она пыталась вспомнить, где все это происходило, чьи руки удерживали ее и, самое главное, какое имя она пыталась прокричать.

Какое-то время девушка ломала над этим голову, но настойчивое урчание голодного желудка отвлекло ее. Пока не поест и не восстановит свои силы, она ничего не добьется — в монастыре послушниц, готовящихся стать Видящими, на несколько дней запирали без еды, заставляя девочек проверить, как долго они смогут обходиться без пищи и сохранять при этом магические силы. Для той, которая прежде была Ласкарирэлью, предел наступал на третьи сутки — и это при том, что воды она получала вволю и ей не приходилось долго бродить по скалам.

Вчера, оставшись одна и успокоившись, она побрела куда глаза глядят, бессознательно выбрав то же направление, что и похитивший ее орк, — просто потому, что в этих местах он был единственным живым существом, про которое она хоть что-то знала. Возвращаться в селение девушке не хотелось ни под каким видом. Какое-то время она, сама того не зная, двигалась строго по его следам, но потом сбилась с пути и с полудня блуждала по горам. Вечером ей, полумертвой от усталости и голода, удалось набрести на родничок в овраге. Возле него девушка отыскала кое-какие съедобные коренья и даже несколько кустиков с неизвестными ей, недозрелыми и травянистыми на вкус, но съедобными ягодами. Это помогло ей поддержать силы, но сейчас желудок снова требовал пищи.

Девушка тщательно обыскала растительность вокруг родничка, исползав склоны оврага вдоль и поперек, но нашла лишь еще один кустик с такими же незрелыми ягодами и всего один съедобный корешок. Он был такой маленький, что Видящая прошла бы мимо и не заметила его, если бы не споткнулась о камень как раз рядом. Всего этого ей хватило лишь, чтобы унять тупую резь в желудке, но с исчезновением голода вернулось ощущение силы.