— А чего хватит? — с желчью выплюнул Денис.

— Ты не задирайся, мне тоже есть что тебе предъявить, — в голосе Павла Вениаминовича послышалась угроза. — Опять за старое взялся? Кто тебя просил в фармацевтическую компанию соваться?! Из-за того что ты одного из Катиных подчинённых спугнул, нам пришлось неделю потратить на ложный след.

— Я его спугнул?! — возмутился Денис. — Вы думаете он не дал бы деру, если б меня опередили ваши волкодавы?

— Скорее всего, дал бы, — не стал спорить Павел Вениаминович. — Но мои опера поймали бы его на месте, а так пришлось побегать, поискать.

— Нашли? — коротко спросил Денис, уже предвкушая зацепку.

— Нашли, — вздохнув, ответил следователь, — По фальшивому паспорту работал, вот и утек. Время только зря потрачено.

— А что остальные ее сотрудницы? Мне показалось, они что-то знают.

— Тебе показалось, так и разрабатывай эту линию, только помни, они уже в курсе, что ты не опер. А мне некогда на пустые подозрения время тратить, дело это уже ГЛАВК на контроль поставил. Шутка ли, три смерти за последние полторы недели!

— Но вы ведь не станете отрицать, что контора, в которой трудилась Катя уж больно странная. Зачем покупать старинный особняк под лабораторию, опять же за чертой города?

— Ну черта допустим не так и далеко; 10 минут на маршрутке и ты у метро Беговая. А особняк этот Фиалкин Григорий Борисович не покупал, а получил в наследство от прабабки. Фирма у него довольно скромная, денег на обустройство лаборатории в черте города не было, вот он и обосновался в родовом гнезде, так сказать, — Павел Вениаминович хмыкнул. — Не вполне законно, конечно, потому что лабораторию он должным образом так и не оформил. Но это уже совсем другая история, к нашим смертям касательство не имеющая. Если бы ты видел, какую истерику устроил этот Фиалки, когда узнал, что его несравненная Катерина Александровна больше никогда не выйдет на работу, понял бы, что там ловить нечего.

— Павел Вениаминович, вы же понимаете, что он мог…

— Мог, — перебил Дениса следователь, не желая тратить время на неперспективную версию, — но не он. Из него актер, как из меня балерина, — он тяжело вздохнул. — Рано или поздно мы выйдем на этих чародеев, а пока мне больше нечего тебе сказать, я и так разболтал лишнее. Сам понимаешь, закон о разглашении следственной информации, никто не отменял.

— Но она была моей девушкой, я имею право знать все! — возмутился Денис.

— Девушка — лицо неофициальное. Извини, Денис, служба, — и Павел Вениаминович отключился.

Денис побагровел от злости, он так и не успел задать важный вопрос — все ли погибшие состояли в секте Святослав?

— Вот жжёшь, сукин сын! — выругался он, борясь с желанием зашвырнуть телефон в воду. — Ну что ж, — заявил он сам себе, — мы пойдём другим путём.

И действительно, встал и направился на Нахимова, к однокласснику, с которым повстречался вчера в магазине.

Встреча с Гошей уже не казалось Денису чистой случайностью. Если позволить себе поверить в судьбу и в то, что она может помогать человеку подталкивая на перекрестках к нужному направлению, да посылая необходимых людей, то можно рискнуть и углядеть в обычной встрече однокласников, руку помощи.

По школьным годам Денис помнил, что Гоша был парень неплохой, незлобивый и даже отзывчивый, но бедолаге не повезло с родичами — почти все они были карманниками или вышибалами. А из вчерашнего рассказа одноклассника Денис узнал, что один только старший брат умудрился, зацепившись за спортивную карьеру, вылезти из этой клоаки. Гоша одно время тоже спортом увлекался, но суровые кармические завихрения его семейства настигли парня в возрасте двадцати лет, переломав ему обе ноги. С тех пор он хромает, заваливаясь на правый бок, в основном от парадной до круглосуточного магазина, где пиво продают даже после 22.00.

Не вполне твердым, но быстрым шагом Денис шел в сторону Гошиного дома. Он надеялся застать старого знакомого на квартире, так как был ещё день, а Гоша выросшей в семье мелких жуликов, грешил одно время тем, что зарабатывал на жизнь домушничеством. Работа эта, как известно, дневного света не любит. Но на удивление Дениса, Гоши дома не оказалось. Заспанная патлатая девка, которую Денис принял за его сожительницу, сообщила, что он на работе в утреннюю смену и вернётся не раньше четырёх.

— На работе? — переспросил Денис, уже полагая, что ошибся дверью.

— Ну да, он на заводе токарем работает, уже полгода как, — пояснила сожительница, нахально разглядывая Дениса. Хотя, может это и не сожительница была?

— Ну, так я зайду позже?

— Оставь свой номер, он позвонит, как вернётся, — предложила деваха, улыбаясь и демонстрируя обильную щербатость.

— У него есть, — соврал Денис, — ну так я позже загляну?

— Как знаешь, — равнодушно ответили ему.

С одной стороны, Дениса явно радовало, что его одноклассник не пожелал утопать в сквернах своего неблагополучного семейства и пытается жить как порядочный гражданин. Но ему-то от Гоши были нужны именно его нетрадиционные навыки, его, так сказать, особые таланты домушника, о которых Денис знал благодаря своей профессии журналиста.

Несмотря на хромоногость, Гоша умудрялся пройти незамеченным там, где этого не могла сделать и крыса. А своими «волшебными палочками», как он называл отмычки, отворял любой «Эльбор» и, что удивительно, затворял обратно. Так что обокраденные граждане и не сразу замечали, что у них побывали незваные гости. Гоша брал по мелочи, в основном деньги, драгоценности или антиквариат. С крупногабаритными предметами не связывался и, если попадал на облаву, всегда умудрялся сбросить краденное.

В общем, в своих кругах считался ювелирным мастером, при этом имея весьма обычную, неприглядную внешность. Видимо, по той причине, что казенные краснокирпичные стены ни разу не стесняли его передвижений. Вот его родители там бывали не раз и, конечно, несли на себе суровую и неизгладимую печать этих мест.

Прослонявшись до половины четвёртого по насыпным территориям, где когда-то был залив, омывающий гранитный парапет, Денис поностальгировал о детстве. Повспоминал, как они с Родиком гоняли здесь когда-то на резиновой моторке, что ему подарил отец, как все мальчишки им завидовали, а Марина и Ксюша — первые красавицы в школе, просились прокатиться. Как Ксюша потом бегала за Родиком, а тот соглашался на встречи с нею только потому, что она приходила с Мариной. Как вчетвером ошивались они по Смоленскому кладбищу, разглядывая покосившиеся могилы и старые склепы, не осознавая по-настоящему, что смерть придет к каждому. Девочкам эта зловеще-готическая романтика нравилась, они вообще косили под «эмо», а Денису с Родиком было всё равно, где шататься, лишь бы наматывать километры, вдыхая бодрящий воздух свободы.

Теперь-то Денис видел, как они были наивны, полагая, что убежав из дому до полуночи, обретали свободу. Но как они тогда были счастливы! Только в детстве и можно радоваться простым и незатейливым заблуждениям. Только в детстве ты ещё можешь думать, что свобода и независимость реальны.