Метрах в пяти от гардеробной мы свернули налево и уперлись в неприметную, но достаточно широкую дверь. Я растерянно захлопала глазами.

– Только не говори мне, что нам туда, – пискнула я.

– Хорошо, не скажу, – запыхтел итальянец, наваливаясь на металлическую дверь.

Лео изо всех сил толкнул ее плечом, и тяжелая дверь медленно отошла в сторону. Сумасшествие! Эта громадина, наверное, толщиной сантиметров пятнадцать. А это еще что такое? Запорный механизм? Черт возьми, куда ведет эта дверь? В банковское хранилище?

Друг за другом мы протиснулись в узкий проем. Дверь за нами захлопнулась, скрыв солнечный свет и запечатав нас внутри. Мы оказались в небольшом темном коридоре с белыми стенами, на которых висели выцветшие плакаты. Лео махнул рукой, указывая на одну из деревянных дверей. Я подошла ближе и услышала приглушенные голоса. Итальянец трижды постучал, и за дверью воцарилось такое молчание, будто там никого и не было. Лео осторожно потянул за ручку. Мы вошли в комнату средних размеров. В центре стоял круглый стол, за которым сидели люди. На меня устремились десятки изучающих взглядов. Сердце учащенно забилось, а по спине побежали мурашки. Я инстинктивно шагнула назад, скрываясь за спиной Лео.

Присутствующие женщины недоверчиво переглянулись, а мужчины, напротив, как-то расслабились. Ага, вот и профессор Киппинг. Кто это рядом с ним? Неужели Виктор? Какой ужас! Ассистент профессора смерил меня недружелюбным взглядом и фыркнул. Я тяжело вздохнула и прикрыла глаза. Присутствие Виктора меня не столько удивило, сколько попросту расстроило. Наблюдать его кислую физиономию мне сейчас хотелось бы меньше всего. Я открыла глаза, оглядела комнату и заметила, что Виктор все еще пристально вглядывается в мое лицо. Его черные глаза-бусинки готовы были, не колеблясь, разорвать меня на части. Пожалуй, Виктор и Лео могли бы вместе основать клуб мрачных парней и носить футболки с девизом «Ненавидите ли вы Розалину Грифиус так же сильно, как ее ненавижу я?» Кстати, интересно, тесно ли они общаются друг с другом?

Профессор Киппинг расплылся в улыбке, встал и сделал приглашающий жест. Всеобщее внимание переключилось на вампира, и я облегченно выдохнула.

– Братья и сестры, я бесконечно рад видеть вас в этом зале! Сегодня особенный день в истории нашего ордена. День, которого мы ждали долгих четыреста лет, – торжественно сказал профессор Киппинг.

Все молчали, не спуская со старика ожидающих глаз.

– Годы поисков, наконец, завершены! Теперь в нашей команде не только Лев, но и его зодиакальный партнер – Водолей, – профессор указал на нас с Леопольдо и, сцепив руки в замок, продолжил: – Рози, Лео, мы нуждаемся в вас как никогда раньше.

Все присутствующие удивленно подняли брови и снова принялись разглядывать меня.

– Поздравляю, мисс Грифиус, с сегодняшнего дня вы состоите в ордене рубиновой Табулы! – добавил Киппинг и захлопал в ладоши.

Рубины тоже зааплодировали и начали недоуменно и восторженно перешептываться. Люди смотрели на меня, как на мираж – завороженно, с удивлением. Они начали энергично жестикулировать, улыбаться и активно кивать. Один из пожилых мужчин постарался незаметно смахнуть слезу и неожиданно взглянул мне прямо в глаза.

Я нервно прикусила губу и отвернула голову в сторону. Вот это реакция! Чувствую себя не иначе как Мессией! Неужели они действительно четыреста лет ждали моего появления? Жуть! Все становится серьезнее и серьезнее. Чего они от меня ожидают? Я все еще не понимаю и половины происходящего здесь, а эти люди… наверное, они думают, что я уже со всем разобралась. Я передернула плечами и постаралась выдавить улыбку. Одно мне известно наверняка – если тебе аплодирует группа незнакомых людей (притом что ты пока еще даже не заслужил их оваций), то ты конкретно влип: отвертеться не получится.

Профессор Киппинг поднял руку, призывая всех к тишине.

– Друзья, появление Водолея – не единственная причина, по которой я сегодня собрал вас, – сообщил вампир. – Сегодня ночью мы получили посылку из Флоренции. Виктор, прошу!

Ассистент Киппинга встал из-за стола и решительным шагом направился в дальнюю часть комнаты. Он осторожно подхватил накрытый белой тканью мольберт и вынес его в центр зала. Виктор грозно оглядел присутствующих и одним резким движением сдернул тонкую ткань, накрывающую мольберт.

– Оу! – невольно вырвалось у меня. – Это же «La Primavera»! «Весна»! Шедевр кисти Сандро Боттичелли, но… – я запнулась, всматриваясь в полотно.

Нервно моргнув несколько раз, я протерла глаза руками. Картина, стоящая сейчас передо мной, напоминала жуткую карикатуру на саму себя. Я испуганно отшатнулась от полотна и закрыла глаза. Это уже слишком! Я прекрасно знаю, как именно выглядит оригинал «Весны». В памяти всплывает знакомый образ богини Венеры, хозяйки сада любви. Над ней Амур целится одной из своих стрел в трех элегантно танцующих граций, подруг Венеры. Сад богини красоты охраняет вестник богов Меркурий. Огненно-красный плащ, шлем на голове и меч на боку подчеркивают его роль хранителя сада. Изображенный справа от Венеры бог ветра Зефир преследует нимфу Хлориду, а рядом с ними шествует богиня весны Флора. Она с улыбкой разбрасывает на ходу цветы.

Я сделала глубокий вдох носом и медленно выдохнула через рот. Главное, сохранять спокойствие. Сейчас открою глаза и увижу привычные светлые и счастливые образы. На счет три. Раз, два, три!

Я с опаской взглянула на картину. К моему ужасу, кровавое зрелище никуда не исчезло. Руки задрожали мелкой дрожью, к глазам подступили слезы. Вместо цветущих апельсиновых деревьев на картине были изображены беспорядочно торчащие из пепла былинки и черные голые кустарники. Темно-красное, низко висящее небо, практически полностью затянутое черными тучами, напоминавшими клубящуюся мглу, угнетало и наводило страх. Бог ветра Зефир и маленький пухлый Амур превратились в уродливых демонов с кошмарными мордами. Зефир жадно протянул к Хлориде свою когтистую лапу. В живых глазах нимфы я увидела застывший ужас. Кровь, повсюду кровь. У ног испуганной Венеры лежал труп богини весны Флоры. Мне стало совсем плохо, появилось ощущение, что я попала в один из кругов ада. Я закрыла лицо руками и жалобно всхлипнула.

Судя по реакции остальных членов ордена, они видели то же самое, что и я. Кто-то злобно фыркнул, кто-то охнул, а кто-то грубо выругался. Профессор Киппинг понимающе кивнул и подпер кулаком подбородок.

– Сегодня около четырех часов утра один из работающих в Уффици рубинов заметил первые метаморфозы. Эти наблюдения были далеко не утешительны. Как выяснилось немного позднее, «Весна» менялась с каждым часом, – вампир откашлялся и пожал плечами. – Да, все мы помним, что некоторые… хм… аномалии у картины уже возникали, но теперь… после случившегося мы больше не можем игнорировать странности, происходящие с «Весной», – профессор Киппинг медленно обвел глазами лица присутствующих. – Картина прибыла полчаса назад.

Я вопросительно выгнула бровь. Прибыла полчаса назад? Старик хочет сказать, что перед нами оригинал? Подлинный шедевр средневековой живописи? Это невозможно! Я задумчиво нахмурила лоб и принялась рассматривать карикатуру. Может быть, ее просто испортили? В таком случае я с легкостью обнаружу следы свежей краски. А что, если дело и не в картине вовсе? Я подняла голову и присмотрелась. Ну же… этой абсурдной шутке должно найтись логичное объяснение… возможно, какой-нибудь навороченный голографический проектор, который создает визуальную иллюзию?