– Копейкин, за мной!

Забрались на третий этаж кирпичного дома. Крыши уже нет, под ногами куски бетона, битый кирпич. На уровень третьего этажа ствол пушки или пулемёта в башне танка не поднимается, не приспособлен танк для городского боя, ему манёвр нужен, скорость, в городе танку тесно, обзорности никакой.

– Копейкин, занимай позицию у окна, долбани по башне!

До башни рукой подать, но неудобно, вниз стрелять надо, высунувшись почти по пояс. Не подвёл Копейкин, прицелился, выстрелил. После подрыва гранаты башня подпрыгнула, скособочилась, потянулась струйка дыма.

– Вперёд, славяне! – закричал Илья.

Сам сбежал вниз с этажа, ринулся по улице, прижимаясь к левой стене. Так удобнее контролировать правую сторону улицы. Копейкин бежал у правой стороны и осматривал дома слева. А ещё и пехотинцы продвигались. Их взводный, молодой лейтенант, к Илье подобрался.

– Как твоя фамилия, старшина?

– А зачем?

– Отметить хочу. Молодец, здорово действовал.

– Сафронов моя фамилия, из разведроты.

Лейтенант ещё что-то сказать хотел, но недалеко взорвалась мина. Её услышали на подлёте, упали на тротуар, осколки ударили по стенам, осыпали кирпичной пылью. И слышно, как воет вторая мина. Илья вскочил с асфальта, рванул в подъезд. Только вбежал, взрыв. Илья выглянул, крикнул:

– Копейкин, жив?

– Жив!

Копейкин с тротуара поднялся, весь в пыли, серого цвета и лицо и обмундирование, откашливается и отплёвывается.

Наши войска продвигались быстро. Немцы не ожидали, что РККА окружит Минск, причём прорыв будет стремительным. Потому город к обороне приготовить, по большому счёту, не успели. Кое-где установили бронеколпаки или танковые башни, но серьёзных укреплений не было. Поэтому уже к 7.30 утра отдельные подразделения Красной Армии добрались до центра города, а через два часа весь Минск был взят. Стремительным ударом, с малыми потерями. А немцы потеряли 70 тысяч убитыми и 35 тысяч пленными. Наши командиры научились планировать и осуществлять большие войсковые операции, перестали бояться брать на себя ответственность, стали беречь личный состав. А промышленность насытила войска хорошей боевой техникой и боеприпасами. Как итог – блестящие победы.

Немаловажную роль сыграла насыщенность Красной Армии танками, этой главной ударной силой. С 1940 года и до окончания войны было выпущено танков Т-34 более 84 тысяч, из них на начальном периоде производства с 76-мм пушкой 35 330 машин. Танк удачно сочетал в себе огневую мощь, скорость, манёвренность, проходимость и по комплексу качеств был лучшим.

Войска 1-го и 3-го Белорусского фронтов после взятия Минска сразу пошли на запад, на соединение с 2-м Белорусским и 1-м Прибалтийским фронтами, чтобы соединёнными силами ударить по немцам, отбросить их дальше. У наших бойцов настроение – гнать фрицев с нашей земли до Берлина! Удавить гадину в её гнезде!

Но в любом наступлении наступает момент, когда растягиваются тылы, технические службы не в состоянии вовремя подвезти топливо, боеприпасы, продукты. Кроме того, в наступлении всегда потери больше, чем в обороне. Подразделения нуждаются в отводе на отдых и пополнении. Но командармы понимали, что, если на время остановить наступление, противник успеет подтянуть резервы, создать линию обороны и потратить сил, средств, солдатских жизней, придётся потом больше. Хоть и готовились тыловые службы к операции «Багратион», а одним автотранспортом по разбитым дорогам обеспечить подвоз не представлялось возможным. Железные дороги частично разрушены, да и на уцелевших участках воспользоваться ими невозможно. Немцы успели за три года оккупации перешить колею на узкую европейскую, чтобы гнать поезда из Германии, а то и Франции, Бельгии прямо до восточного фронта.

Наши войска, когда захватывали немецкие склады, трофеями пользовались. Но если бензин немецкий был в основном марки 74 и подходил для наших грузовиков, использующих 66, то танкистам плохо. Дизельных машин у немцев практически не было. А все танки РККА, за исключением лёгких Т-50, Т-60 и Т-70, работали на солярке.

Тем не менее 16 июля наши войска освободили Гродно, а 17 июля местами перешли Буг и заняли плацдармы на территории Польши. Причём какие-то наши части вырвались вперёд, другие потеряли темп. Двадцать третьего июля РККА захватила Люблин, первый крупный польский город, а Брест, самый западный город Белоруссии, освободили только 28 июля, на следующий день наши войска форсировали реку Вислу у Сандомира.

В один из дней, когда наступление на их участке фронта остановилось, Илью вызвали в штаб. Сначала подумал – новое задание получить. Штаб дивизии занимал бывшее здание школы – длинный коридор, классы. Кое-где даже сохранились школьные доски на стенах. Пришёл в штаб как был – с автоматом, в мятой гимнастёрке, только успел сапоги почистить. А в коридоре несколько офицеров и солдат и все при наградах, при свежих подворотничках. Выкрикнули его фамилию. Илья вошёл, доложился. Начальник штаба оглядел его, физиономию состроил недовольную, а замполит дивизии зачитал приказ о присвоении старшине Сафронову первого офицерского звания «младший лейтенант», причём и представление зачитал. Не обманул лейтенант в Минске, не забыл его фамилию, когда они фаустпатронами ДОТ подорвали. А скорее всего – вкупе за службу Ильи в разведке. Редко кому удавалось прослужить в разведке больше полугода, таких счастливчиков по пальцам пересчитать можно.

Пока начштаба погоны Илье вручал, писарь, сидевший сбоку от стола, сделал запись в документах, начштаба расписался, печать поставили. Вышел из комнаты Илья ошарашенный, держа в руках погоны, разведчики народ наблюдательный, тут же поздравлять стали, намекать – обмыть надо, чтобы звёздочки не последние были. Командир роты подошёл:

– Сафронов, с повышением тебя! Принимай третий взвод.

Так и получилось – в один день в звании повысили и в должности, хотя Илья не напрашивался, перед начальством не лебезил. Парням в своём старом взводе проставился. И грустно и радостно. Грустно, потому как офицерское звание второй раз в жизни получает, а радостно, потому как за заслуги. Если посчитать, сколько он немцев убил, не один взвод получится. Каждый бы красноармеец так же, глядишь – война раньше закончилась.

В роте Илью хорошо знали, новый взвод принял его доброжелательно. Не варяг какой-нибудь со стороны, свой человек. Главное – проверенный рейдами, не трус, за спинами подчинённых прятаться не будет, как и рисковать почём зря. А вечером уже командир роты первое задание даёт – взять «языка», да ещё пройти рейдом по тылам противника, уточнить кое-какие детали. Участок местности уже был разведан авиацией, командование снимки имело. А только дешифровщикам не всё понятно было. Следы танковых гусениц есть, а танков нет. Вопрос возникает – куда делись? Переброшены на другой участок фронта или вкопаны в землю и прикрыты маскировочной сеткой, ветками?

Что для разведгруппы плохо, действовать придётся на польской территории. Поляки вечно с Русью враждовали, и помощи или подсказки от местных жителей ждать нельзя. А скорее всего, если увидят советских воинов, немцам донесут. Не все, конечно, но большинство.