– Все верно, фройляйн, и можете мне верить, когда я говорю, что это судно куда более удобный способ передвижения. Несколько раз для разведывательных миссий мне приходилось подниматься в небо и обозревать территории – энтомоптер в таких ситуациях верное средство. Но я пехотинец до мозга костей – какое это было облегчение снова оказаться на твердой земле.

– Герр Майсснер в прошлом кавалерист, – сказала мисс Бэрроу.

Вилка замерла в воздухе – Кабал так и не донес ее до рта.

– Действительно? – Константин спокойно рассматривал его. Затем улыбнулся. – Вы бы обломали свои копья о наши каре, сэр, позвольте вас заверить.

Кабал тоже улыбнулся – исключительно механически.

– Не сомневаюсь, полковник, – ответил он, не имея ни малейшего понятия, о чем тот.

Рядом с полковником сидел юнец с небрежно уложенными волосами – ну, как юнец, лет на пять младше Кабала. Однако Кабал так старался впихнуть в свой день гротескное количество обязанностей, дел, учебы – как теоретической, так и практической, – что у него, как у собаки, год шел за семь. На вопрос полковника этот юнец пробормотал что-то себе под нос, и Кабал разобрал, наконец, что зовут молодого человека Габриэль Зорук. Он то выглядел угрюмым, то вдруг ни с того ни с сего смотрел на всех с чувством высокого морального превосходства – все зависело от того, насколько он понимал шедшую за столом беседу. Кабалу он мгновенно не понравился: в нем чувствовался человек, который до сих пор является жертвой гормонов, в то время как его интеллект мельтешит где-то на заднем плане, словно смущенный родитель. Одет Зорук, судя по крою смокинга, был просто, но дорого; можно было спокойно предположить, что в какой-то момент он решил стать политическим активистом, несмотря на то, что ему явно чертовски не хватало знаний, компетенции и сообразительности. Похоже, прическа и ангельские глазки привлекли внимание к его персоне, а Зорук счел, что причина тому его политические воззрения. В чем сильно заблуждался, но такое случается сплошь и рядом среди миллионеров, считающих себя харизматичными.

Следом за Зоруком сидела фрау Роборовски – мужа ее разместили в другом месте, вероятно, в соответствии с этикетом, который требовал сажать людей вперемешку. Герр Роборовски оказался по правую руку от Кабала через два стула и, похоже, вовсе не наслаждался свободой и возможностью пообщаться с незнакомыми людьми. Возможно, причина крылась в собственнических взглядах, которые его супруга бросала, стоило только герру Роборовски выбраться из своей раковины. Из всех институтов, их брак больше всего тянул на тюрьму или психушку.

Капитану Штену удалось завести куда более интересный разговор с джентльменом, сидящим рядом. Мужчине было за шестьдесят, от его одежды тянуло нафталином, но глаза горели и вел он себя вполне оживленно.

– Прекрасное судно, капитан, – сказал он; кусок рыбы, незамеченный им, упал обратно на тарелку. – Замечательный корабль. Я какое-то время не работал в этой сфере, но всегда продолжал интересоваться.

– Вам не впервой путешествовать на аэросудне? – уточнил Штен, кладя себе добавку картошки.

– О да. – Мужчина снисходительно засмеялся, как человек, который вот-вот откроет тайну. – Я разрабатывал такие корабли.

– Серьезно? Вы меня удивили, герр ДеГарр.

– О, прошу вас, месье ДеГарр, если вас не затруднит. Герр ДеГарр звучит почти как шарманка.

– Шарм-?

– Ужасная коробка, которую англичане считают музыкальным инструментом. Да, я занимался строительством аэрокораблей, но вышел на пенсию – лет семь назад. Слыхали о суднах класса «Боевой конь»? Моя разработка.

– «Боевой конь»? – неуверенно повторил Штен. – Но разве это был не военный корабль, месье?

– Да, – ДеГарр глотнул вина. – Построили три. «Буцефала»[10] продали пять лет назад на металлолом, «Маренго»[11] сейчас в какой-то отдаленной крохотной республике в тропиках – составляет весь ее аэрофлот. Ну а сам «Боевой конь» попал в шторм в горах.

Несколько человек, прислушивавшихся к беседе, вдруг стали проявлять беспокойство – малоприятно слушать истории о кораблекрушениях, когда сам путешествуешь на судне.

– Я предупреждал их не использовать тот тип альтиметра, но вы же знаете военных подрядчиков – они на все готовы, лишь бы сэкономить пару франков. – ДеГарр покачал головой и снова подцепил кусок рыбы.

– Все три корабля были задействованы при подавлении восстания Дезоле, не так ли, месье? – отчетливый голос перекрыл остальной гомон. Все повернулись в сторону, откуда прозвучала фраза. Произнес ее Габриэль Зорук – темноволосый, идеально выбритый красавчик, который сам рыл себе яму. Кабал подумал и решил, что Зорук из тех, кто совершает неправильные поступки во имя благородных целей.

Он откинулся на стуле и, наклонив голову к мисс Бэрроу, спросил ее:

– Что за подавление восстания Дезоле?

Она подозрительно глянула на него, не веря своим ушам.

– Шутите?

– В данный момент, нет.

– Вы никогда не слышали о Дезоле?

Кабал закусил губу и постарался не сорваться.

– Если бы знал, не стал бы спрашивать, верно?

Никакого полезного ответа он не получил. Леони уже не слушала его, а переключилась на беседу между ДеГарром и Зоруком.

– Расскажу вам позже, – небрежно бросила она, оставив Кабала один на один с рагу.

– Да, – спокойно, без всякой злобы, произнес ДеГарр. – Они участвовали в подавлении мятежа.

– Ваши сверкающие машины для убийства, – продолжил юноша, проявив инстинктивную любовь к мелодраматическим фразам – еще один признак его породы. – Против женщин и детей. Гордитесь собой?

– Мой дорогой, – капитан начинал закипать от подобной грубости. ДеГарр прервал его:

– Месье, вы – романтик, не так ли?

Зорук нахмурился, не понимая, чего от него ждут.

– Я тоже когда-то был молодым, – продолжил ДеГарр. – Мир делится на черное и белое, не так ли? Мораль – вопрос уверенности.

Кабал многозначительно взглянул на мисс Бэрроу, но она внимательно вслушивалась в разговор.

– Построенные мной корабли предназначались для ведения военных действие в небе. Это видно в каждой детали. Военный корабль против военного корабля. Подавление мятежа было решением командира воздушной флотилии, который сильно отклонился от данных ему приказов, о чем неоднократно говорилось. Когда он атаковал деревни в долине Гасуар с небольшой высоты, он действовал, поддавшись ярости и разочарованию. Его отправили бороться с партизанами. Но те – вот незадача – не носили униформу. Они не просто растворились среди местного населения. Они и были жителями деревень. Вырезали патрули, а затем укрывались у родни. Чертовски сложная ситуация – нельзя было поручать ее воздушной флотилии. Стоило отправить пехоту. Если бы вон Фалькс подрядил морпехов – они нашли бы доказательства, доложили вышестоящему начальству. Но, как мы знаем, он этого, увы, не сделал.