– Мы поймем это, когда начнется операция, потому что снимки не дают полной картины.

– Но…

– Я обещаю сообщить результаты сразу же, как только мы закончим, миссис Шмидт.

И он ушел.

Трейси сидела перед операционной и молилась. Она не верила в Бога, но все равно пыталась заключить с ним сделку: «Пусть он выживет, и я сделаю для тебя все, что угодно. Забери лучше меня, а он пусть выживет…»

Если бы только она не затеяла ту идиотскую ссору с Блейком! Он всегда был таким осторожным водителем. Неужели он отвлекся, потому что все еще злился на нее?

Нельзя было позволять ему везти Ника в город. Нужно было дать ему успокоиться.

Все это бесконечно крутилось в голове у Трейси. «Что, если бы я отправила Ника в его комнату, а не на ранчо? Что, если бы его повезла обедать я, а не Блейк? Что, если бы они поехали домой другой дорогой?» И в конце концов, Трейси вообще утратила способность мыслить. Окончательно измучившись, она опустила голову на руки. Если бы Блейк сидел рядом и держал ее за руку! Но Блейка Картера больше никогда не будет рядом. Блейк мертв, ушел навеки, а у Трейси не нашлось ни секунды, чтобы его оплакать: Ник заполнял каждый атом ее существа.

«Просто пусть он выживет, Господи. Пожалуйста, пожалуйста, пусть он выживет!»

Доктор Шеридан – лучший нейрохирург в Колорадо, один из лучших во всей стране. «Забудь о Боге: Ника спасет доктор Шеридан».

На Трейси упала чья-то тень, и, резко очнувшись, она виновато подумала: «Как я могла заснуть в такое время?»

Затем она всмотрелась в лицо доктора Шеридана, и чувство вины сменилось чем-то куда более страшным…

Последним, что услышала Трейси, перед тем как потерять сознание, был ее собственный душераздирающий крик.

– О, Джеф! Джеф! О боже!

Джеф Стивенс почувствовал, что Лианна достигла оргазма, и ухмыльнулся. Он никогда не уставал радоваться тому, что может доставить красивой женщине удовольствие. Все его партнерши говорили, что он потрясающий любовник, но каждая новая – всегда вызов.

– А как же ты, милый? – Лианна растянулась на нем, так что ее восхитительные тяжелые груди оказались у него на груди, как пара порций желе, выпавших из формочек. Дин Клинсманн – счастливчик. Эта девушка с белокурыми волосами и длинными ногами феноменально сексуальна, хотя совершенно по-другому, чем Трейси.

Джеф никогда не спал с такими, как Трейси: опасался, что его сердце будет разбито.

– Разве ты не хочешь кончить? – ворковала Лианна. – Что я могу для тебя сделать?

Она бросила на Джефа многозначительный взгляд и поползла вниз по его телу, подбираясь к паху.

– Право же, ангелочек, – остановил ее Джеф, мягко подтянув обратно, – единственное, чего я сейчас хочу, это есть. Умираю с голоду. Ты не откажешься от байрон-бургера?

– Но… ты же не получил удовлетворения? – Надула губки девушка.

– Наоборот, я полностью удовлетворен, – заверил ее Джеф.

Отчасти это было правдой. Простая истина заключалась в том, что он слишком устал, чтобы кончить, по крайней мере, если не прилагать дополнительных усилий. Удовлетворив Лианну, он уже думал совсем о другом, в частности, о бургере с беконом и приправами.

Не то чтобы Джеф перестал любить секс: нет, он по-прежнему обожал женщин, всех, за исключением, пожалуй, некоторых феминисток без чувства юмора, хотя даже такие могли бы стать интересной задачкой. Но теперь он строго разделял любовь и секс. За всю жизнь Джеф любил лишь дважды, и обе женщины стали его женами. Луиз Холландер, его первой жене, было двадцать пять – златовласая богатая наследница наняла его на свою яхту и быстро соблазнила.

Джеф любил Луиз ровно до того дня, когда узнал, что она изменяет ему с целой вереницей состоятельных любовников, а после развода поклялся, что больше никогда не допустит женщин в свое сердце.

Разумеется, так и было, пока он не встретил Трейси Уитни.

Трейси была не просто женщина, а сила природы, страстная любовь всей жизни Джефа. После их совместной работы в Голландии, когда они украли алмаз «Магеллан» прямо из-под носа местной и международной полиции, Джеф и Трейси поженились. Теперь, по прошествии времени, он иногда думал: может, это было ошибкой? Началом конца? Тихое домашнее блаженство, безусловно, оказалось недостижимым после того, как из их жизни ушел адреналин.

«Но если бы мы не поженились, то и Ник бы не родился», – напомнил себе Джеф.

– Тебе пора домой, милая, – сказал Джеф, чмокнув девушку в щеку, и потянулся за джинсами. Если хорошенько подумать, сногсшибательные двадцатитрехлетние русские модели редко бывают любительницами больших бургеров. – Мы же не хотим, чтобы твой будущий муж начал что-то подозревать?

– Нет, – согласилась она. – Но мы с тобой еще увидимся? Ты же мне позвонишь, правда?

В ее голосе уже слышалась нотка сомнения.

– Конечно, – соврал Джеф.

– Скоро?

– Как только пойму, что это безопасно, – заверил ее Джеф.

Этого, разумеется, никогда не произойдет, если она выйдет замуж за Дина Клинсманна. Переспать с Лианной один раз уже опасно, а сделать это привычкой и вовсе самоубийство.

Услышав, как захлопнулась входная дверь, Джеф облегченно выдохнул и подумал, что не знает, что он любит больше – отличный секс или вкусный бургер после секса, с радостью сознавая, что уже никогда не увидит эту девушку.

Он собрался было уходить, когда зазвонил телефон.

Джеф вздохнул. Будь оно все проклято. Лианна, вероятно, только что покинула здание. Ни в баре, ни позже, в постели, она не показалась ему прилипчивой, и теперь он от души надеялся, что оценил ее правильно. Играть в «увернись-от-сексуально-озабоченной-девицы», когда Дин Клинсманн намерен забить тебя до смерти? Джеф вовсе не так представлял себе веселое Рождество.

Он решил не брать трубку – пусть говорят на автоответчик.

– Джеф.

Голос Трейси пронзил его как стрела. Кинувшись к телефону, он споткнулся о стопку книг и едва не заработал сотрясение мозга, стараясь вовремя схватить трубку.

– Трейси? Спасибо, что перезвонила мне так быстро. Значит ли это, что мне можно приехать? Ты даже не представляешь, как сильно я хочу увидеться с ним и…

Трейси перебила его.

Этот телефонный звонок будет сниться Джефу Стивенсу многие годы. Он будет вспоминать снова и снова, как лежала в руке телефонная трубка, чем в этот момент пахло в его квартире, а еще далекое, пустое эхо голоса Трейси, ощущение, что это она и все-таки не она. Она не плакала, не проявляла вообще никаких эмоций, просто сообщила ужасный, непостижимый факт: Николас умер.

«Мой Ник.

Мой сын.