траектория, даже легкая саркастическая улыбка, все было абсолютно одинаково

— Абсолютно одинаково.

— Так продолжалось около месяца, я стал проявлять любопытство, расспрашивать сокурсников и даже наставников о загадочной директрисе, но все они в голос отвечали мне, что очевидно я сплю наяву, и она мне только привиделась, что даже в штате всей академии никакой директрисы нет.

— Директрисы нет.

— Ну ладно, и ты туда же. А я думал, ты хотя бы меня поймешь, да есть она, есть директриса!

— Есть директриса!

— Вот! Так-то лучше!

— Так-то лучше!

— Я в один из дней, уж не знаю, что на меня нашло, дождался, когда часы покажут одиннадцать десять и направился к двери, ведущей на лестницу. Она вошла как обычно, меня даже не заметила, только вильнула слегка, чтобы обогнуть мою фигуру, будто я какой-то неодушевленный предмет…

— Неодушевленный предмет…

— А я направился за ней следом. Думал, только бы в лифт успеть войти. Вот двери разъехались в разные стороны, она быстро шагнула, и рука ее потянулась к кнопке последнего этажа, это я заметил, уже когда занес одну ногу, входя вслед за ней. А еще я заметил, как она посмотрела на меня, нет я тебе не вру, точно! В этот момент ее взгляд на одну только секунду стал осознанным, и был в нем какой-то насмешливый вызов, лично мне адресованный вызов.

— Мне адресованный вызов.

— Да не тебе, а мне, тебя там вообще не было. Вот только я на мгновение отвернулся от неё, взглянув на дверь, там показалось мне какое-то движение, поворачиваюсь — а её нет. Нет её!

— Нет её!

— Зато, снова посмотрев на дверь, я там увидел тебя!

— Увидел тебя!

— Вот и скажи мне, кто ты?

— Кто ты?

— Я смотрю, разговора с тобой у нас нормального не выходит! Да ты посмотри на себя, пиджак, синий весь, ты как огромная слива, сам длинный, ты даже в лифте весь изогнулся, потому как голова твоя большая и круглая упёрлась в потолок. Кто ты чудище и откуда ты взялся?

— Откуда ты взялся?

— Я-то в лифт вошел с восемнадцатого этажа, а вот ты… Молчи, хватит за

мной повторять.

— Хватит за мной повторять.

Если я так долго сумел удержать тут внимание, то сон это или нет? Кажется, выпасть отсюда не так-то просто — рано поддаваться панике, нужно осмотреться, отойти от этого сливового переростка и просто посмотреть, что вокруг.

Сливовый следует за мной. Кажется безобидным, но для чего он здесь, я пока не понимаю. Говорить с ним мне наскучило, нужно просто не забывать о нём, приглядывать, как бы не натворил чего, хотя, что он тут может, это ведь, кажется, мое сновидение. Вот только как я в него попал? Обычно сновидящий хорошо запоминает момент погружения, а я ничего не помню. Припоминаю только какую-то женщину в черном костюме, лифт…

Странно, чем дальше я иду по этому сну, тем меньше я могу вспомнить. Кажется, я забываю не только когда и как, но и откуда пришел сюда.

— Какое же все-таки интересное место.

— Интересное место — раздался голос Сливового за моей спиной, хриплый слегка и какой-то слишком простой, будто он всю жизнь провел в самой глухой деревне.

Я обернулся на своего провожатого и увидел, что костюм на нем как-то за время нашего движения обветшал, вообще мне показалось, что даже крой его изменился, словно из строгого офисного он стал каким-то рабочим костюмом.

Вот так сон! Но почему же я тут так долго, конечно, моя подготовка с удержанием внимания дает мне возможность довольно долго оставаться в сновидении, но на этот раз я давно отключил внимание и должен был уже проснуться…

Вокруг солнце так ярко светит, трава зеленая, как в детстве летом у бабушки в деревне, вот только жара, полдень по всему видно.

Расстегиваю пуговицу на своем сером джемпере, пальцы сегодня меня совсем не слушаются, будто не мои вовсе, и в теле чувство такое странное, будто и оно не мое, какое-то для меня слишком большое тело. Наконец управившись с маленькой пуговкой, я снимаю джемпер и кладу его тут же, на камень, подвернувшийся у дороги. Стало легче. Снова оглядываюсь на Сливового и вижу, что его пиджака на нем тоже нет, а вот рубашка ему как-то не по размеру мала и очень мне напоминает мою собственную.

Тут же замечаю, что туфли мои нещадно натирают ноги. Странно, ведь это мои самые удобные туфли, хотя я уже и не помню, есть ли у меня еще обувь и отчего в такой жаркий полдень я забрел в эту глушь. Сидел бы сейчас в прохладной хате и хлебал бы женины щи… Стоп! Да разве я женат? И какая она тогда, моя жена?

— Уж наверняка красавица… — мечтаю вслух.

— Красавица — тут же отзывается Сливовый.

На ногах у него обуви нет, и я решаю, что мне самому так идти тоже будет легче. Скидываю неудобные туфли.

А вот и моя деревня, признаю свой дом, хочу сказать Сливовому, что мы, наконец, пришли и можно будет отдохнуть, только, обернувшись, его нигде не нахожу. На дороге вижу большую лужу, забредаю в нее, к чему долго обходить? Вижу свое отражение, улыбаюсь:

— А, вот где ты брат, Сливовый! Ну, что пора домой?

— Пора домой — отвечает отражение одними губами.

Слышу где-то неподалеку заливистый девичий смех, нужно посмотреть, кто это тут со мной шутит…

МНОГОМЕРНОСТЬ

Сновидец: Horrible_person

Волшебность сна в деталях, в мелочах, в чувствах, которые просто невозможно передать словами. Слова всего лишь отчасти отражают внутренние переживания, внутренний восторг.

Иногда, оказываясь в глубоком лесу, начинаешь размышлять о многомерности времени. Задумчиво хмуришься, медленно переступая с одного камня на другой и внимательно рассматривая каждую встречающуюся на пути ветку или растение.

«Существует ли та самая параллельная реальность, о которой так часто упоминают в фильмах? Можно ли повернуть время вспять и исправить роковую ошибку? И если всё это возможно то, как это сделать?»

Человеку свойственно задумываться о подобных недействительных реальности вещах, ведь каждый из нас — в какой-то степени мечтатель. Ребенок, запертый в теле взрослого человека, который каждый день доказывает самому себе, что давно перерос страхи, оставил глупые выдумки позади и стремится к чему-то большему: работе, самодостаточности и семье. И действительно ли это стоит того?

«Может, не так сильно и важны нормы и приоритеты, навязываемые обществом? Может, в первую очередь стоит задуматься о том, к чему у тебя лежит