Засунула свой нос в каждый ящик и на каждую полку. Но не нашла никаких женских следов. Потёрла виски, будто это могло изгнать мысли из головы. Что я творю? Этот человек отдал меня сутенёру на растерзание, забавлялся моей беспомощностью, а я испытываю ревность к мифической невесте? Конченая идиотка!

Избавилась от платья и встала под прохладный душ. Вода принесла мгновенное облегчение, граничившее с эйфорией. Я вздохнула со стоном, когда она стекала по телу, унося всю грязь минувшего дня. Чернота закручивалась в воронку и исчезала в водостоке. Намылилась ароматным мылом. Мужским, с запахом смородины и сандала. Я знаю, кто так пахнет, и процедура приняла ещё более интимный характер.

Вздрогнула, услышав хлопок двери. И смотрела круглыми глазами на абсолютно голого Якуба. Очевидно, мне следовало быть расторопнее. Я ведь видела, как он раздевался. Почему мой мозг настолько атрофировался, что у меня не возникло мысли о том, что ему тоже нужно смыть с себя чужую кровь?

Мне понадобилась всего пара секунд, чтобы оценить его идеальное, словно вылепленное из гранита тело. Он вёл себя так, будто меня не было рядом. Нагота не вызывала у мужчины никакого смущения или стеснения. Я же и вовсе забыла, как дышать. Лишь пялилась на него с открытым ртом.

Взгляд упал на его пах. Моргнула пару раз, чтобы избавиться от наваждения. Но ничего не поменялось. Это не галлюцинация.

Глазные яблоки вот-вот готовы выкатиться из орбит. Его член был огромным даже не в возбуждённом состоянии. А я знала, как выглядит стоячий мужской половой орган. Порно никто не отменял.

Сглотнула от страха слюну. Если эта анаконда войдёт в моё тело, меня разорвёт пополам.

Несмотря на то, что рядом имелся второй душ, Якуб просто переключил верхний душ, имитирующий дождь. Он попадал на нас обоих мягкими каплями. И несмотря на прохладную воду, я ощущала жар, исходящий от мужчины, стоявшего рядом.

Сердце в груди взбунтовалось, будто не могло найти себе места в теле. Билось в каждом его уголке. А затем скатилось вниз живота, отдаваясь тяжёлой пульсацией.

– Повернись ко мне, – раздаётся приказ у самого уха. А я только смотрю перед собой на мраморную плитку и моргаю.

– Китекет, – тембр его голоса пугает и будоражит одновременно. В интонации звучит отчётливая угроза.

Я кусаю щёку изнутри и поворачиваюсь к нему лицом. Взгляд утыкается в грудь, и мне приходится собрать всю свою волю в кулак, чтобы не изучить его обнажённое тело более детально. Но и того, что я вижу, достаточно.

Уверена, если бы он не принимал меня за сестру, ему и в голову не пришло бы принуждать к чему-то девушку. Наверняка они сами штабелями падают к его ногам. А ему остаётся лишь выбрать ту, что ляжет удачнее.

Я так отчётливо ощущаю его тяжёлый взгляд, что это пугает. Почти против воли поднимаю ресницы и, кажется, совершаю фатальную ошибку.

На меня никто и никогда так не смотрел. С голодом в глазах. С желанием. Я со своей неопытностью тону в синеве его радужки. Она затягивает меня воронкой на самое дно. И я захлёбываюсь в нём. Задыхаюсь от переизбытка чувств. Хотя он даже не сделал попытки дотронуться до меня.

– Помой меня, – даёт указание обыденным тоном. Как данность.

Только не могу поверить, что меня просят о чём-то подобном.

– Что?

Его бровь изгибается, будто он ждёт, когда смысл его слов дойдёт до моего сознания. Но я молчу.

– На моих руках кровь из-за тебя, и я хочу, чтобы ты её смыла, – уточняет с издёвкой.

Если бы не он, я бы сейчас отдыхала в Греции и думала лишь о том, какую взбучку мне устроит отец по возвращении.

Сглатываю слюну и тянусь к полке, на которой лежит мочалка.

– Нет, – останавливает меня. Снова ожидает, когда я соображу. И я догадываюсь, чего он хочет. Именно того, чего я предпочла бы избежать, – касаться его.

Почему он не может снять с меня ответственность за свои действия? Почему хочет подчинять меня по моей же доброй воле? Он ломает меня. Странным и извращённым способом. Заставляя жертву привыкнуть к мучителю.

Приручает, как собачонку.

Выливаю на ладонь гель для душа. Старательно вспениваю, пытаясь не смотреть на его причиндалы. Но либо я стала безвольной, либо слишком любопытной. С такими выдающимися во всех смыслах габаритами Якубу впору сниматься в порно. Только вот у меня нет никакого желания стать его партнёршей. Хотя зрелище наливающегося на глазах кровью члена завораживало. И я поняла, что слишком долго на него пялюсь.

Поднимаю вновь взгляд и утыкаюсь в насмешливые и нахальные глаза.

– Чем скорее начнёшь, тем скорее вернёшься домой, – напоминает мне улыбаясь.

Нет, не доброй и светлой улыбкой. На подобное он явно неспособен. А хищной. Как у голодного льва, радующегося свежему мясу.

Через внутренний протест я касаюсь пальцами его кисти. Вспоминаю, как мыла животных, привезённых в приют. Стараясь абстрагироваться от того, что передо мной голый мужик.

Разворачиваю вверх его ладонь, проводя по ней подушечками пальцев, испытывая при этом очень странные ощущения. Мыльными руками скольжу по предплечью к бицепсам. Касаюсь плеча и опускаюсь к груди, только сейчас ощутив тяжёлое дыхание Якуба.

Вновь с опаской поднимаю взгляд к его лицу. Он смотрит иначе. Сосредоточенно. Тёмные глаза пробирают насквозь, вызывая дрожь в теле.

Намереваясь повторить процедуру с другой ладонью, тяну к нему руку, но неожиданно он сжимает кончики моих пальцев. Удивлённо смотрю на него. Что я сделала не так?

Тянет мои пальцы, заставляя практически упасть ему на грудь. Когда горячий член вжимается в мой живот, я тут же задыхаюсь от нахлынувших чувств. От острых, новых для меня ощущений потряхивает. Мышцы начинают плавиться вместе с мозгом. Внизу живота настоящий пожар. Между бёдрами стало скользко. Переминаюсь с одной ноги на другую и замечаю влажное трение. Не от воды. От моего возбуждения, которое накатывает волнами.

Грудь тянет до боли. Острые соски вжимаются в торс Якуба. И когда его ладонь накрывает холмик груди, я испытываю восхитительное облегчение. Выдыхаю, прикрыв веки, и слышу срывающийся с собственных губ стон. Якуб прокрутил между пальцами сосок, ущипнул, намеренно мучая. Я видела это по его глазам.

Он ведь говорил про десерт, неужели всё должно случиться сейчас?

Но его синие глаза совершенно не отражают жара тела. Прожигает меня холодом. И я вдруг понимаю, о чём он думает. О том, что его пленница так быстро сдалась. Стонет от его прикосновений. И своим поведением я подтверждаю его мнение о себе. Как о шалаве. Презрение, исходящее от него, настолько очевидное, что мне становится стыдно за реакцию своего тела.

Упираюсь ладонями в его грудь, пытаясь отстраниться. Но он не позволяет. Его пальцы скользят по моему телу, добираясь до лобка.