– Выкуп за невесту!

– Не жадничай, будь щедрым!

– Не скупись девушкам на подарки!

Пришлось откупаться, дарить каждой то монету, то золотую или серебряную безделушку.

Наконец его допустили до Марины. Он взял ее под руку и усадил на заранее приготовленную скамеечку; скамеечка была застелена шубой, вывернутой мехом наверх, чтобы молодые жили богато! После этого к невесте с женихом подошли жрец и факельщики, обступили с четырех сторон и стали приближать и отстранять факелы от них, а жрец приговаривал в это время:

– Огненным пламенем бог Перун вас освящает! Пусть сгинут злые духи да хранят вас всю жизнь духи добрые! А теперь смотрите в зеркало и отвечайте: видите ли за своей спиной злых духов?

Святополк и Марина согласно ответили, что никаких злых духов за ними нет.

– Тогда садимся, люди добрые, за стол и отблагодарим всесильного Перуна за помощь и покровительство, которые он нам оказывает!

Гости расселись за столами, началось угощение. Оно продолжалось недолго. Надо было спешить на капище. У крыльца терема уже стояла тройка запряженных в возок коней; кони были молодые, откормленные, наряженные разноцветными лентами. Святополк усадил Марину на сиденье, пытливо взглянул в лицо. Она выглядела молодцом. Святополк сел рядом, кони рванули в галоп.

Остановились возле капища богини любви, брака и согласия Лады. Святополк помог Марине сойти с возка и повел ее по устланной материей дорожке к святилищу. На небольшом насыпном холме стояло деревянное изображение богини величиной с человеческий рост. Вокруг холмика были зажжены восемь костров. Там невесту и жениха поджидал главный верховный жрец княжества, древний старик с длинными волосами, бородой и трясущимися руками. Он прочитал им молитву, а потом повел вокруг холмика. По пути жрец бросал в костры зерна ячменя и овса и пел заунывную молитву, слов которой Святополк не разобрал. Ему и Марине были вручены мешочки с зерном ячменя и хмелем, они тоже бросали их в костры как жертвоприношение богине Ладе. Завершив круг, жрец соединил руки жениха и невесты, прочитал последнюю молитву, и Святополк и Марина стали законными мужем и женой.

Толпа шумно встречала их по дорожке от капища. В них бросали зерна ржи и желали счастья и благополучия. Затем они сели в возок и, сопровождаемые почетными гостями и слугами, возвратились ко дворцу. Тут их завели в подклеть – нижний, нежилой этаж. Вместе с ними прошел и шафер, вынул сваренную курицу и приказал:

– Тяните ее за ноги и раздирайте без жалости. Пусть так будут разорваны и уничтожены ссора и брань и чтобы никогда они между вами не поселялись!

Святополк и Марина охотно растащили курицу надвое, а потом отчего-то долго смеялись, глядя друг на друга.

Но на этом языческое действо в подклети не кончилось. Явилась женщина и принесла большую глиняную чашку с пшенной кашей, в которой торчали две деревянные ложки.

– Черпайте кашу и бросайте через левое плечо! – распорядилась она. – Тогда уйдут от вас все беды и невзгоды и будете вы жить богато и счастливо!

«Я и так богат! – подумал про себя Святополк. – Кто князю помешает жить так, как ему захочется?» Однако указание выполнил. Ради Марины он был готов пойти на все.

После этого их повели во дворец. В гриднице стояли накрытые столы, началось веселье. Святополк скоро понял, какое это мучение сидеть за свадебным столом: все пьют, а молодым не велено. И вот трезвым приходится слушать весь этот пьяный вздор, крики, разухабистые песни, беспрестанное приставание, обалдевших от хмельного людей. Он не чаял, когда все это кончится.

Наконец поздним вечером к молодоженам подошел дружка, завернул в полотенце вареную курицу, подал Святополку и сказал:

– Пора молодым опочивать.

Их ввели в просторную горницу, увешанную по стенам и потолку драгоценными шкурками соболей, куниц и других ценных зверьков; посредине ее стояла кровать, на которой были уложены сначала ржаные снопы, потом две перины, а поверх этого громоздились пуховые подушки, лежали одеяла. Возле кровати стояла полная зерна кадушка – тоже для того, чтобы муж и жена богато и счастливо жили. Провожатые покинули их, они остались одни.

Святополк сел на скамеечку, взглянул на Марину. Та хитровато, с интересом, словно зверек, искоса наблюдала за ним. Он хотел приказать ей снять с него сапог, как признание своей подчиненности ему, но вдруг передумал и сказал:

– А, наплевать на обычай. Скину я этот сапог с себя сам!

Когда отшумели свадебные торжества, Марина сказала:

– Как бы мне хотелось уединиться с тобой куда-нибудь, чтобы никто не мешал. Чтобы мы остались совсем-совсем одни!

Святополк задумался. Ему тоже приходила такая мысль, но вскользь, она не облекалась в слова, а вот теперь супруга высказала это желание вслух. Поэтому он тотчас подхватил:

– А что, если скрыться в какой-нибудь лесной избушке?

– И чтобы на берегу небольшой речки!

– Поговорю с главным псарем.

При дворце содержалось с пяток охотников, которые кормили гончих псов, сооружали домики в глубине лесов, ведали охотничьим хозяйством и при выезде на охоту загоняли зверей в ловушку или выводили их на князя. Они знали всю округу на десятки, а то и сотни верст. Старшой псарей, Верещага, невысокий, жилистый, с худым обветренным лицом, тотчас смекнул, что требует от него Святополк, и предложил:

– За Припятью есть новый домик. Ставили мы его на высоком месте, среди сосен, так что гнуса и комара не столь много. А рядом речушка протекает, даже рыбка водится. Понравится тебе, князь!

– И вот что, Верещага, где я нахожусь – никому! Я накажу своим, чтобы только к тебе обращались, коли что потребуется. Так вот: ты будешь решать, важно это или нет. Ну коли что-то срочное и неотложное, то или сам скачи, или гонца посылай.

– Понял, князь.

– И продукты будешь подвозить. Я буду говорить какие.

Через день отправились в лес. Действительно, домик стоял в уютном месте: невысокий песчаный холм, на котором росли богатырского вида сосны, лес продувался свежим ветерком, а недалеко протекала неглубокая речушка с чистой коричневатой водой, видно, русло ее пролегало по торфяным болотам.

Домик был сложен из сосновых бревен, внутри густо пахло смолой и землей. Сквозь небольшое оконце, закрытое бычьим пузырем, лился тусклый свет. Он освещал небольшую печь с трубой, выходившей через крышу наружу, широкую лежанку из досок, грубо сколоченный стол и пару небольших скамеечек. Марина нарвала березовых веток, связала веник и подмела земляной пол. Встала у толстой дубовой двери и проговорила восхищенно:

– Лучше княжеских и даже королевских хором!

И потянулись радостные, счастливые дни. Свободного времени почти не оставалось. Поднимались пораньше и отправлялись на речку. Там были глубокие места, где водилась мелкая рыбешка. Она шла на червей, а если они кончались, то на разных насекомых. Налавливали березовый туесок и жарили на сковороде в масле с яйцами. Это было настоящее объедение!