Потом нас накормили и повели с экскурсией. Хозяйство мне понравилось, хорошее. В основном, правда, козы пуховые, но молочных тоже много. Мария Степановна очень гордилась своими зааненками — не спорю, хороши. Белоснежные, спокойные. Если верить карточкам удоев — мечта козовода. Подозреваю, она до сих пор надеялась нас переубедить. Но мне не терпелось увидеть альпийцев — и вот они, в следующем загоне, наконец-то! Я с замиранием сердца остановилась у ограды. После белоснежных одинаковых зааненских коз эта группа казалась пёстрым сборищем. Может, из-за этого от них хотят отказаться? Большинство коз были трёхцветными, с переходами светло-коричневых, белых и чёрно-бурых пятен.

Надо сказать, что у альпийцев встречаются самые разнообразные масти. Их подразделяют когда на пять типов, когда на восемь или даже больше — но прикол в том, что мама-коза совсем необязательно принесёт козлят того же типа, что и она сама.

— Здесь, как вы видите, только самки и исключительно взрослые, — специальным экскурсоводческим голосом сказала Мария Степановна. — Козлята подросшие выгуливаются в отдельном вольере, маленькие — в помещениях, по возрастам.

— А вы нам можете рассказать конкретно по козам: какие здесь стопроцентные альпийцы? Про надои, про козлят?

— Конечно, я даже специально для этого взяла журнал…

Козы, так сложилось, в нашем хозяйстве были более «женской» темой. Кого я касалась очень мало — так это, наоборот, свиней. Поэтому мы с козоводческой дамой сперва присели на лавочку и начали увлечённо читать журнал, а потом пошли в вольер и дальше, по помещениям — конкретно отбирать молодняк.

Вова с отцом тем временем добросовестно позировали перед местными журналистами — кто-то же должен был отдуваться, правильно?

Коз получилось много. Двадцать три взрослых, уже доящихся козы, совершенно разных возрастов — от полутора до семи лет. И три козла, причём один из них совершенно гнедого окраса, сильно похож на чешского (я вообще не в курсе, если честно, выделена эта порода уже или нет, знаю только, что она как раз где-то близко к распаду СССР оформилась). Но козлик красивый и самое главное — неродственный всем остальным, завезённый буквально недавно, как раз чтобы избежать близкородственного скрещивания. А тут — пожалте, программу свернули. Мария Степановна вздыхала, но я не могла заставить себя ей сопереживать — я ж выгодоприобретатель!

Помимо взрослых, в стаде числилось ещё восемь чистокровных почти годовалых козочек и целая куча козликов, из которых мы выбрали четырёх. Остальные козлята практически все были помесными, и связываться с ними я посчитала бессмысленным. Вот когда не будет другого выбора — тогда, может…

В общем, этими увлекательными разговорами мы занимались до самого обеда и, по-моему, Мария Степановна прониклась к иркутянам особенной симпатией. Тоже спрашивала: откуда я столько знаю. Ответ стандартный: очень много читаю, общаюсь с опытными козоводами. Похоже, она решила, что мы в своей Сибири прям все животноводы-уникумы.

Потом нас пришли звать на обед (что характерно, народу было уже гораздо, гораздо меньше), а после обеда мы снова загрузились в рафик и поехали на конференцию по обмену премудростями — в Ставрополь.

Ставрополь показался мне маленьким, с пару Иркутских микрорайонов. Такой типичный тихий советский городок.

Кое-где виднелись высотные новостройки. Что характерно, выше девяти этажей (так же, как в Иркутске) я ни одного дома не увидела. Тоже, наверное, тут у них сейсмоактивная зона.

А вот некоторые здания до того были похожи на наши — слегка прищурься, глянь сквозь ресницы — как будто в Иркутске стои́шь. Типовые проекты, поди. Забавно.

Народу в зале сидело человек сто. Быстро они сориентировались. Я вообще, честно говоря, не очень понимаю, к чему такой ажиотаж? Или им дяденька журналист что-нибудь про нас наплёл?

Нас устроили в первый ряд. Хорошо хоть не в президиум — на сцене стоял стол, накрытый красной скатертью, и был он пока что пуст. Олег Петрович сразу сказал, что выступать не будет. Категорически.

— А ты? — спросила я Вовку.

— А что я?

— Будешь выступать? Чё тупим-то!

— Честно?

— Не хочешь?

— Нет…

— Ну Вова-а-а!

— Да что говорить-то? Здрассьте, мы приехали коз купить, а что это тут у вас?

— Фу блин.

Я судорожно начала думать: что могу сказать, если вдруг. И тут стало тихо и наконец начало что-то происходить. Из-за кулис вышли какие-то люди. О! Я узнала Марию Степановну. Остальные были серьёзные дяди и тёти. Нет — солидные дяди и тёти! Партработники, поди.

Кто-то сказал: «Товарищи, начинаем!» — и они начали.

Дядька, сидящий посередине, толкнул речь о том, как они всё тут здорово выполняют, партия и правительство должны были аж слезами счастья умываться, глядя на таких молодцов. Потом он предоставил слово другому дядьке, который как начал сыпать цифрами удоев, привесов и прочих сельхоз-сборов, что у людей, кажется, в глазах начало рябить. Или в ушах.

Следующая тётя высказалась, что не всё так лучезарно, и на неё посмотрели осуждающе. Ну как так можно, в самом деле? Мы тут почти одной ногой в коммунизме, а она? Но тётя не сдавалась и кинула тем, кто на неё так смотрел, обвинение в показушничестве. Я было уже подумала, что вот сейчас начнётся махач, но тут толстый дядька-председатель этого движа сказал:

— Александра Евгеньевна, что ж вы, в самом деле! Давайте рабочие вопросы не будем сейчас выносить… Тем более, у нас сегодня гости из другой области!

Но ораторша, по ходу, рассердилась. Она фыркнула, захлопнула свою папку и сказала:

— Вы что, Арсен Егорович, хотите гостями прикрыться? У нас рабочая конференция по сельхоз-вопросам, а не эти ваши… рапорты, — последнее слово выплюнулось с величайшей брезгливостью. — И вообще, что вы мне тыкаете: гости, гости! Этих гостей кто уполномочил вопросы обеспечения населения решать?

09. В ГОСТЯХ ХОРОШО…

Председатель президиума хмуро посмотрел на Олега Петровича:

— Если вам не трудно, объясните,