— Его проехали минут двадцать назад, — гладила её по голове гид.

— Как… проехали? — обессилела она окончательно, через руку женщины ошарашено глядя на Шамси.

— Останови автобус! — кричали её глаза.

В тусклом мерцании светодиодных ламп его лицо казалось излишне тёмным и устрашающе-мрачным: чёрные глаза в обрамлении длинных чёрных ресниц, чёрные волосы, чёрные мысли, чёрная душа.

Он сидел спокойно, как ни в чём не бывало. Не сменил позы, не проявил участия. Не пытался помочь ни действием, ни советом.

Изучал её лицо.

Вскинув бровь, усмехнулся: женщина устроила представление. Искусная лицедейка, она может и не такое. И снова его не разочаровала — его Вэлэри, его королева.

— Твою мать, — услышали они сдавленный голос водителя, когда система контроля за полосой движения пронзительным сигналом предупредила о пересечении дорожной разметки.

Автобус подпрыгнул и перевалился, словно через препятствие. По его днищу и наружной облицовке заскребло, в стеклянный люк в крыше что-то ударилось. Толстая обломанная ветка упругой листвой хлестнула по лобовому стеклу и съехала под колёса. MAN качнулся, накренился и остановился. По приборной панели пробежала волна красных огоньков. Двигатель чихнул и заглох.

Люся оставила Наташу и метнулась к водителю:

— Что случилось, Юрий Васильевич?

Тот хлопнул ладонью по рулю и обречённо сказал, указывая на загоревшуюся красную лампочку на приборной панели:

— Приехали, твою мать. Говорил же тебе, что не знаю дорогу через Луитпольдпарк.

Послышались сонные недовольные возгласы туристов, вялые голоса:

— Эй! Не мешки с картошкой везёшь!

— Уже приехали?

— Идём в кафе?

— Сколько стоять будем?

— Полчаса обещали.

Защёлкали выключатели светодиодных ламп, расположенных над креслами, зашуршали пакеты.

— А что знать, Юрий Васильевич, — громко шептала Людмила Афанасьевна. — Поезжай по навигатору и все дела.

— Вот и приехали, — рыкнул он, открывая двери автобуса.

Всматривался в обступившую MAN мутную темноту и расползающийся в стороны потревоженный туман.

В салон хлынул прохладный ночной воздух. Замигали огни аварийного освещения. Мощный свет передних фар выхватил из кромешной тьмы силуэты елей, осветил узкую полоску заросшей дороги.

— Луитпольдпарк? — переспросила Наташа, вставая за спиной гида и косясь на Шамси. — Это не Кленцепарк? Мы не поехали по мосту Шиллера?

Юрий Васильевич распахнул водительскую дверь:

— Вот её и спрашивай, девонька, за каким хреном мы поехали через мост Гласис, а не по утверждённому и проверенному маршруту, — кивнул он на Люсю и раздражённо глянул в спину Шамси, в числе первых вышедшим из автобуса. — Если тебя ждут в Кленцепарке, звони им, пусть едут сюда. Похоже, мы здесь надолго, — выпрыгнул он из кабины и хлопнул водительской дверью.

— Как надолго? — крикнула Люся и, растолкав подростков, столпившихся у выхода, приказала им: — Далеко от автобуса не отходить.

Наташа последовала за ней. После тёплого салона, охвативший тело свежий воздух показался необычайно прохладным и влажным. Сквозь туман проступили деревья. В вышине над ними висела огромная сиреневая луна. Ветра не ощущалось. Красные вспышки аварийных огней наполнили клубящееся туманом пространство беспокойством и страхом.

Гид обежала автобус спереди и ухватила водителя за предплечье:

— Как надолго, Юрий Васильевич? Выруливайте скорее назад. Вы заехали на территорию парка. Представляете, какой штраф вам за это влупят?

— Людмила Афанасьевна, влупят вам, — поправил он её. — Это вы приказали мне сменить маршрут, — вертел в руках большой аккумуляторный фонарь.

— А вы безропотно согласились, — взвинчено парировала Люся.

— А как же! — не уступая, воскликнул он. — Разве вам можно перечить? Жизнь в ад превратите. Так что штраф будете платить вы, а не я. Самовольно я ничего не делал и мзду с иностранца не брал.

Люся захлебнулась воздухом:

— Господин Лемма такой же, как все. Мы ещё с вами поговорим, Юрий Васильевич, — и крикнула в темноту: — Никому никуда не ходить! Сейчас отправляемся!

Вокруг них собирались туристы. Из соседних кустов слышались ругань и оглушительный лай Мисси.

Кутаясь в шаль, Наташа шагнула в сторону, отворачиваясь от бьющего в глаза света фар. Под ногами мягко пружинила поникшая от обильной росы высокая трава. Колючие стебли какого-то растения зацепились за тонкую ткань платья.

Водитель хмуро осматривал бока, колёса и днище автобуса.

Мужчины следовали за ним. Звучали их зычные голоса:

— Что случилось?

— Напоролись на что-то?

— Похоже, что через бордюр перемахнули или с насыпи скатились — не понял.

— Хана бортовому компьютеру.

— Аварийку надо вызвать.

— Сеть не берёт, интернета нет.

— Никому не расходиться! — крикнула гид игнорирующим её слова туристам. Всматривалась в обступившие их деревья и кустарник.

— Я ссать хочу, — недовольно прохрипел Михай. — Что за беспредел?

— Это парк? Ногу сломать можно, — бурчали женщины.

— Мокро. Роса. Не кошено, — неслось недовольное из-за соседних кустов.

— А где кафе?

— В туалет бы сходить и вообще… Не могу терпеть. В кусты что ли переться? Там же нет змей?

Наташа приложила носовой платок к лицу. Жадно вдыхала аромат духов. Несмотря на свежий воздух, дышать было невыносимо трудно.

— Б**дь, темно как, — пробормотал Михай, останавливаясь рядом с девушкой.

Сунул в её руки знакомый пакет с бутылкой:

— Держи, лапуля, — и подался в кусты.

— Не расстаёшься с ней, как младенец с соской, — недовольно проворчала ему вслед Наташа, подавляя желание запустить бутылкой в его спину.

Она и бросила её — под ближайший куст. Отряхнула руки:

— Я тебе не носильщик и не бюро добрых услуг.

Роза Львовна оглянулась на шум и ободряюще улыбнулась девушке. Гладила по руке закашлявшегося мужа. Вздохнула, прислушиваясь к восторженному лаю Мисси:

— На поводок бы её взять.

Отдышавшись, супруг отозвался:

— Пусть побегает, полает, а то всё цыц да цыц. Слышишь, сколько радости?

Наташа осматривала сбившихся в группы туристов. Задержала взор на Людмиле Афанасьевне, успокаивающей женщин.

Искала Шамси. Ликовала: мост миновали благополучно, все целы. Только вот «шейх»…