Её, в самом деле, подташнивало. Безучастие Шамси казалось подозрительным и непонятным. Он явно что-то знал и молчал, оставаясь в роли стороннего наблюдателя.

Из-за автобуса показался водитель в сопровождении гида и нескольких мужчин. Араба среди них не было.

— Ничего не понимаю, — вытирал руки ветошью Юрий Васильевич. — Вроде всё в порядке, не считая вмятин и царапин до самого металла, твою мать, а…

Ночную тьму огласил протяжный, выворачивающий душу волчий вой. Его подхватил ещё один, такой же заунывный и жуткий. Казалось, что хищники совсем рядом. Низко над автобусом, хлопая огромными крыльями, пролетела крупная птица.

У Наташи от страха зашевелились волосы на голове. Не у неё одной. По группе туристов пронёсся сдавленный ропот.

Шпиц залилась неистовым лаем и ринулась к MANу. Не сумев запрыгнуть на высокую ступеньку, заскулила и юркнула под днище, запустив цепную реакцию.

— Мисси! — закричала Роза Львовна. Упав на колени, приникла к земле, заглядывая под тёмное днище автобуса.

У открытых дверей образовалась плотная пробка из людских тел. Туристы толкались, спеша поскорее оказаться в салоне под защитой его металлической обшивки. Послышались вскрики, стоны, ахи и охи.

Не растерялся и водитель. Вскочив на своё место, он захлопнул водительскую дверь и с небывалой скоростью стал нажимать кнопки на приборной панели. Затрубил звуковой сигнал.

— Не толпиться! — кричала Людмила Афанасьевна. — Люди, что вы делаете?! Роза Львовна, вас затопчут!

— Мисси… Моя девочка… — рыдала она, вырываясь из рук мужа, поднявшего её на ноги. — Боря, её же не съедят волки?

— Найду я вашу Мисси, — уверила её гид, разворачивая женщину к двери. — Никуда она не денется. Идите на своё место.

Напротив передней двери автобуса затрещали кусты. Вывалившийся из них Михай напугал всех до полусмерти. Держа в руках сучковатую палку, он завопил:

— Б**дь, волки! Живые! — отбросил палку и широко развёл руками. — Во-от такие, б**дь!

Женщины завизжали. Причём и те, кто уже находился в салоне. Снова началась давка; резали слух бранные слова.

Хромая, парень подступил к Наташе:

— Давай, лапуля, шевелись! — схватил её за руку, увлекая ко второй двери, по непонятной причине оказавшейся свободной. Стадный инстинкт застил всем глаза.

— Отстань, зараза! Достал уже! — вырвала она руку, отступая, выискивая взором Шамси.

Заложив пальцы рук за широкий кожаный пояс, с ледяным спокойствием он стоял в стороне. Не суетился, не спешил занять безопасное место в автобусе. Смотрел на испуганных людей.

Гадал, как поведут они себя через пару часов, когда…

Внезапно взревевший двигатель MANа подлил масла в огонь.

Наташа смотрела на усилившуюся толчею у входа и не понимала, насколько можно сильно одуреть от страха, чтобы потерять самообладание? Да, страшно, но среди туристов есть мужчины, которые, к тому же, вели себя не по-мужски. Они рьяно орудовали локтями, оттесняя женщин, вызывая чувство гадливости.

Нет настоящих мужчин? Зато есть автобус, который укроет всех от возможного нападения хищников. Возможного! Волки крайне осторожны. Нападают на слабых и больных животных — санитары леса. К тому же они в такое время года не голодны.

Да и странно, откуда они взялись? Неподалёку зоопарк и оттуда донёсся волчий вой? Кого видел Михай — тоже вопрос: видел ли?

У страха глаза велики, — усмехнулась девушка и снова вернулась взором к Шамси. Вот он знает о повадках волков. На его лице не видно испуга; он не сменил позу, не сдвинулся с места, оставаясь по-прежнему в тени.

Не прошло и минуты как все туристы оказались в автобусе. Успокоились, но продолжали толпиться в проходе. Самые нетерпеливые указывали водителю, как следует поступить. Юрий Васильевич в чём-то их переубеждал, кивал на двери и усердно жал на кнопки. Двигатель натужно ревел, однако MAN с места не трогался.

У входа под ступенькой в траве лежал кем-то утерянный чёрный китайский шлёпанец.

Михай стоял у второго входа в автобус и нетерпеливо тряс протянутой к Наташе рукой. Торопил:

— Давай, лапуля, ну!

Она оглянулась на Шамси, не понимая, почему он медлит. Только сейчас заметила, что на нём появилась ветровка, а у ног лежал небольшой рюкзак.

Склонив голову к плечу, мужчина смотрел на неё.

Смутная тревога овладела ею. Поддавшись необъяснимому порыву, девушка шагнула к арабу. Всматривалась в его лицо. Молчала.

— Идите в автобус, — тихо приказал он.

И было в его прищуренном взгляде столько невыразимой боли, что сердце Наташи сжалось. Вихрем налетели воспоминания: Шамси в кафе, на обмёрзших ступенях лестницы, на крыльце подъезда, в её квартире; его голос, манера изъясняться, улыбка, запах парфюма и… чувства, которые вызывал он в ней своими случайными редкими прикосновениями.

— А… вы? — произнесла она растерянно, мысленно кидаясь то к нему, то к открытой двери. Сердце защемило болью.

Неожиданно мужчина подступил вплотную к девушке и, обхватив ладонями её лицо, поднял его. Зашептал:

— Если бы… Если бы я мог…

Она увидела его глаза: близко-близко. В бездонных зрачках отразились огненные вспышки аварийного фонаря. Её окутало знойным ароматом мёда и розы.

Наташа накрыла его ладони своими и закрыла глаза. С замиранием сердца ждала прикосновение его губ к своим, но…

Сухими горячими губами он коснулся лба:

— Уходите, — отпустил её.

За её спиной раздался треск. Девушка обернулась.

Автобус качнулся и, проехав вперёд на полкорпуса, остановился. В салоне зазвучали ликующие возгласы, заметались тени.

Перед ней вырос Михай. Отдёрнув её за руку от Шамси, потянул к двери:

— Поспешай, лапуля. Если этот гон*он штопаный хочет остаться здесь, пусть остаётся.

Она повернулась к арабу. Он стоял недвижимо, глядя им вслед.

Что именно случилось дальше, она запомнила плохо. Всё произошло настолько стремительно, что она не могла осознать происходящее в полной мере ни в тот момент, ни воссоздать позже.

Автобус окутало голубым мерцанием, он тронулся с места и дал задний ход.

Михай толкнул Наташу к средней двери, но она впечаталась в невидимую упругую преграду. В лицо ударил обжигающе горячий воздух. Тело скрутила судорога, словно девушка налетела на оголённый кабель и получила удар электрическим током. В глазах потемнело. В голове зазвучал погребальный звон; тело казалось невесомым.

Её отбросило на парня, и он не устоял. Падая с ней в обнимку, застонал:

— Б**-адь, какого… — не договорил, уставившись на светящееся облако, накрывшее автобус.