Мастер поощрительно кивнул в ответ. Мы вышли из дома и проводили сестру.

Глядя на исчезающую в клубах дорожной пыли машину, Леон произнес внезапно изменившимся тоном:

— А теперь рассказывай!

— Что? — я с недоумением взглянул на него.

— Все! — сказал, словно сплюнул, он. — Кто ты? Откуда взялся на наши головы? И каким образом тебе удалось завладеть телом Алекса Грэйтса?!

…Спустя некоторое время я опустошенно откинулся на спинку дивана и глубоко вздохнул. Я рассказал ему все без утайки. Невозможно врать, когда прямо напротив тебя сидит живое воплощение полиграфа, с тем лишь отличием, что этот обмануть с помощью контроля над сердцебиением и давлением нельзя. Рассказал кто я, откуда и каким образом умудрился попасть сюда …

Леон слушал меня не перебивая. Изредка он кивал, словно с чем-то соглашаясь, а может — только чтобы поддержать меня. Иногда вставлял нужное слово, когда я замирал в поисках него. Наконец, когда я закончил, он погрузился в размышления. В течение очень долгого времени он походил на каменное изваяние. Веки его были закрыты, и казалось, что грудь мастера не вздымается при дыхании. Так прошла, наверное, пара тягостных часов. Незаметно для самого себя, я задремал …

— Я попытаюсь помочь тебе, — меня словно подбросило от этого громкого голоса.

Леон бесстрастно смотрел на меня.

— Даже несмотря на то, что я — особь, коих вы презираете?

— Запомни раз и навсегда, — тихо произнес Леон. — Истинный посвященный не испытывает абсолютно никаких эмоций по отношению к особям … людям — называй их как угодно. Не то чтобы он чувствует какое-то превосходство, хотя оно, несомненно, есть… Нет, попросту — это не заслуживает фиксации внимания. И еще… Коль скоро ты появился в этом мире, стало быть — Мощь способствовала этому! Следовательно, я должен исполнить ее волю и по возможности помочь тебе. Правда, я плохо себе представляю — как именно я смогу сделать это …

— А что ты думаешь о моем появлении здесь? — у меня на языке вертелись тысячи вопросов, но я задал самый подходящий.

— Мощь перенесла тебя, — он развел руками. — Я не знаю обстоятельств. Могу лишь предположить, что Алекс Грэйтс был уничтожен посредством использования Искусства … И именно в этот момент и вмешалась Мощь. Могу предположить и то, что планы истинного Алекса весьма ощутимо разошлись с устоями Сущности — зная его, я не исключаю подобного варианта. Он был очень талантливым учеником … Порой настолько, что мне — мастеру Искусства — начинало казаться, что я в нем ничего не смыслю. Алексу давалось все сходу, без мук постижения Истины. Быть может, все это и определило его судьбу …

Я вновь почувствовал, что начинаю сходить с ума. Мощь, Сущность, Искусство …Истина, познание … Все эти слова непрекращающимся хороводом вились в моей голове, не способствуя пониманию происходящего, а лишь препятствуя ему. Видимо, эти эмоции отчетливо читались на моем лице — Леон, текучий, словно вода, мгновенно изменил тон и манеру общения. Неожиданно он хлопнул меня по плечу и улыбнулся — так, словно много лет был моим другом.

— Алекс! Ты ведь не против, если я буду называть тебя именно так?! Не ломай над всем этим голову! — он хитро подмигнул мне. — Это — лишь слова … Что именно тебя на данный момент больше всего смущает? Спрашивай — и я попытаюсь ответить.

Какое-то время я размышлял, пытаясь сформулировать действительно точный вопрос. Потом поднял на него взгляд.

— Леон, как мне ощутить эту самую Мощь, якобы бегущую по моим жилам?

Он прищурился, некоторое время разглядывал меня, а потом ответил.

— Ты должен вновь обрести себя.

— Как?! — воскликнул я, взбешенный абсурдностью ситуации.

Мастер лучезарно улыбнулся.

— Тебе необходимо отказаться от всего, что ставит тебя на одну доску с особями — мировоззрения, установок и вообще — понятия о мире. Ты должен забыть все, что тебе с младенчества вдалбливали в голову — чудовищные нагромождения из стереотипов, манер, образа жизни и прочей чепухи. Пойми одно — мир, который ты знаешь, — лишь картинка, нарисованная в твоем воображении другими людьми!

— Как это? — от изумления я приоткрыл рот.

— Так, — он развел сухие ладони в стороны. — Для тебя это пока что слишком сложно. Для начала я должен разрушить твое представление о мире и о самом себе.

Заметив, что я упрямо покачал головой и приготовился в очередной раз возразить, он поднял руку в предупреждающем жесте.

— Ни слова больше. Слова убивают все. Просто пойдем со мной…

Мы вышли из дома. Леон остановился посреди аккуратно подстриженной лужайки и указал в сторону зависшего над горизонтом солнца.

— Это — реальность, воспринимаемая тобой на уровне особи. Ты видишь эти поля, солнце, горизонт, верно? Испарения почвы, гасящие солнечные лучи …Но, ты не видишь того, что находится на другом уровне восприятия!

— И чего же я не вижу? — усмехнулся я, прищурившись.

— Границу, — ответил он. — Каждая, более-менее оформившаяся реальность имеет свою границу — ту плоскость, в которой она пересекается с другими мирами.

— Я не вижу других миров, — удрученно произнес я.

— Именно! — он улыбнулся и с долей жалости взглянул на меня. — Не видишь, как и мириады других живых существ во Вселенной. Ограниченность — вот ваша среда обитания! Ограниченность во всем. Смотри, я покажу тебе!

Он повел рукой — картина мира поплыла едва заметной рябью. Я уже видел такое — в исполнении Лоры, поэтому попытался ускорить процесс познания:

— Как ты делаешь это?

— Что? — в свою очередь спросил Леон.

— Меняешь реальность, — неуверенно ответил я и, подумав, добавил. — Открываешь проход …

Мастер покачал головой.

— Я ничего не меняю — все остается на своих местах. Я лишь показываю тебе истинную сущность мира … Проход — это лишь для удобства восприятия. Идем! — он протянул мне руку.

Я коснулся его ладони. Он сжал мои пальцы и увлек за собой …Закат, поля, вечерний туман — все это исчезло! Мы оказались в каком-то подобии зеркальной комнаты, где бесчисленные отражения буквально сводят с ума и дезориентируют. С тем лишь отличием, что в этом необычном месте «отражения» заменяли фрагменты различных реальностей. Если сравнивать расположенные рядом, то они были практически идентичны, но — с небольшими отклонениями относительно друг друга. При более детальном осмотре можно было проследить целую цепочку изменений одного и того же пейзажа.

Я обратил внимание на горный массив справа от себя — заснеженные вершины, белые облака. На следующей «картине» к ним прибавились вихревые потоки; следующее отражение уже бесновалось снежным бураном, наполнив эти потоки снегом. Так вот как это работает!

Я потрясенно осмотрелся — предо мной лежали миллиарды дорог, следуя вдоль каждой из которых я мог корректировать детали нужного мне пейзажа по своему усмотрению! Каждый новый шаг предполагал новую развилку с возможностью выбрать тысячи направлений и вариаций!