— Вот и ладненько. Ключи дашь?

Получив ключи от «Форда», я отправилась к тому самому котловану, возле которого совсем недавно чуть было не произошла трагедия.

Сидя в редакции, я от нечего делать прокручивала в голове происшедшее, и эти воспоминания навели меня на довольно интересные мысли.

Конечно, вполне можно было предположить, что странные разборки на стройплощадке произошли именно потому, что какие-то ребята имели претензии к каменщику Косте. Но если все это было организовано намеренно, чтобы под сурдинку осуществить еще одну диверсию в отношении Аркадия, то сами собой напрашивались определенные выводы.

Главный из них состоял в том, что все было проделано на редкость оперативно. С момента нашего прибытия на стройплощадку до начала конфликта прошло не более получаса. Даже для того, чтобы туда доехать, например, из центра, требуется больше времени. А ведь кроме доставки нужных людей до места, требовалось еще их найти, объяснить задачу, как-то заинтересовать… В общем, если это действительно была намеренная диверсия, для нее требовались предварительные организационные действия, а для этих действий нужно время. И поскольку времени этого понадобилось совсем немного, вывод мог быть только один — исполнители, а возможно, и заказчик этого спектакля находились в тот момент где-то поблизости. И, отправляясь с повторным визитом на стройплощадку, я твердо намеревалась выяснить, где именно.

Мне не хотелось афишировать свой повторный визит, поэтому, прибыв на место, я припарковала машину подальше от стройплощадки и направилась к ней пешком. Я планировала поговорить исключительно с Костей и старалась сделать все, чтобы, кроме нас двоих, об этом разговоре никто не узнал.

Благодаря пересеченной местности, сложенным там и сям штабелям кирпичей, а также то и дело подъезжавшим грузовикам и бетономешалкам мне удалось практически незаметно подобраться к той части фундамента, где работали каменщики. Я увидела Костю и, пока соображала, что бы такое придумать, чтобы его подозвать, он, будто прочитав мои мысли, направился ко мне сам.

Сняв рукавицы и сказав что-то продолжавшим трудиться коллегам, Костя полез в карман, достал пачку сигарет и, вытаскивая одну из них, пошел прямо на меня.

Разумеется, видеть меня он не мог, поскольку в этот момент я стояла за углом небольшого сарайчика. Назначение постройки было мне неизвестно, но, похоже, именно здесь располагалось место для курения, и я не преминула мысленно отметить, что зашла на редкость удачно.

Дождавшись, когда Костя сделает первую, самую сладкую затяжку, я вышла из укрытия.

— Привет, Костя. Разговор есть.

Увидев меня, несчастный отшатнулся, будто перед ним появилось привидение.

— Да не бойся, бить не буду, — усмехнулась я. — Про дружка твоего хотела узнать. Давно знаком с ним?

— К-какого дружка? — испуганно таращась куда-то мимо меня, спросил Костя.

— Того самого, — многозначительно взглянула я. — Мосластый такой, наезжал на тебя, пока мы тут возле ямы разговаривали, а потом парня моего чуть вниз не столкнул. Кто это такой?

— Он-то? — Глаза моего собеседника забегали, будто юркие мышки. — А кто его… Не знаю я его. Просто подошел… Не знаю, зачем.

— Нет, ты мне эту песню не пой. Я ведь слышала. Он тебе предъявлял что-то, а ты говорил, что ничего не должен. Значит, у вас какие-то дела с ним, и вы точно знакомы. Кто это был?

Припертый к стенке мужичок немного помолчал, по-видимому, выискивая новые аргументы, чтобы не отвечать, но, не найдя их, обреченно произнес:

— А тебе зачем?

— Надо, — отрезала я. — Слишком уж быстро он слинял. Разговор незаконченным остался. Хочу повидаться, договорить.

И тут произошло нечто непредвиденное. Приземистый мужичок, в руке которого дымилась истлевшая почти до фильтра сигарета, явно был готов назвать мне все явки и пароли. Он уже раскрыл рот, чтобы начать говорить, но тут взгляд его остановился на каком-то объекте за моей спиной и наполнился ужасом.

Заинтригованная и заинтересованная, я обернулась.

За моей спиной простирался широкий пустырь, разделявший строительную площадку и корпуса больницы. Ни на нем, ни возле зданий не было никого и ничего такого, что могло бы повергнуть человека в ужас. Если говорить точнее, там не было вообще ничего и никого. И тем не менее бедный Костя дрожал от страха как осиновый лист.

— Ты что? — снова повернувшись к нему, спросила я. — Увидел, что ли, кого-то?

— Я?.. Н-нет… я… никого. Ничего. Все нормально.

Но я видела, что все совсем не нормально. Руки бедного Кости дрожали так, что он выронил обуглившийся фильтр, и с этого момента на все мои пытливые вопросы у него был только один ответ.

— Так кто это приходил утром? — пыталась я продолжить конструктивный разговор.

— Утром? Не помню.

— Но как же. Ты ведь только что сам говорил — это твой знакомый, у тебя с ним были какие-то дела.

— Знакомый? Не помню.

— Как ты можешь не помнить?! — уже начиная раздражаться, произнесла я. — Он же тебе по морде врезал. Вон, на скуле синяк.

— Синяк? Не помню.

Промучившись минут двадцать с этим бедолагой, у которого вдруг так резко отшибло память, я уже была готова от слов перейти к делу и добавить на маячившую передо мной физиономию еще пару украшений. Но здравый смысл возобладал, и я сдержалась.

В сущности, этот парень — лишь пешка в чужой игре. Если этот мосластый связан с криминалом и там, возле больницы, Костя увидел его самого или кого-то из братанов, неудивительно, что он от страха лишился дара речи. Судя по тому, как вольно эти ребята ведут себя среди дня и при всем народе, нетрудно догадаться, на что они могут быть способны посреди ночи где-нибудь в темном закоулке. Понятно, что Костя боится.

Не видя смысла в продолжении этого непродуктивного разговора, я отпустила посиневшего от наплыва эмоций Костю и удалилась теми же окольными путями, какими пришла на стройплощадку.

Но ушла я недалеко. Укрываясь от любопытных глаз то за грудами стройматериалов, то за громадиной бортового «КамАЗа», я вскоре обнаружила еще одно укрытие, вполне подходящее для продолжения наблюдений.

На некотором расстоянии от будущего дома стояла бытовка — довольно солидных размеров строение на колесах, где обедали и коротали редкие свободные минуты рабочие. Сейчас она была совершенно пуста, и я могла сколько угодно тусоваться возле нее, не опасаясь, что кто-нибудь выскочит оттуда с глупым вопросом о том, что мне здесь нужно.

Из-за угла бытовки отлично просматривался участок стены, на котором трудился сейчас Костя, и, притаившись там, я решила немного понаблюдать.

Помня о его очень эмоциональной реакции на неизвестный мне объект возле больницы, я предположила, что он не ограничится проявлением эмоций, а захочет предпринять какие-то действия. Вот за этими-то действиями я и хотела проследить, надеясь, что они дадут мне какую-то подсказку, где искать моего мосластого друга, а возможно, даже укажут к нему путь.