— Да, да, Игорь Петрович, мы сейчас… — торопливо ответил каменщик, которого так непредвиденно отвлекли от дела.

Однако, отходя вместе с Петровичем и остальными подальше от шумной группы и поближе к краю котлована, я заметила, что никаких действий за словами мужичка не последовало. Он продолжал выяснять отношения со своими «друзьями», и накал эмоций по мере этого выяснения возрастал.

Тем временем Аркадий продолжал интервью, и его собеседник, видимо, и сам увлеченный темой, оживленно жестикулировал, стоя над котлованом и описывая нюансы возведения жилых зданий на участках со сложным ландшафтом.

В той части ямы, возле которой мы сейчас находились, пока не было никакого намека на фундамент, всюду были натыканы лишь многочисленные сваи с торчащими из них щупальцами арматуры. Дно котлована, сплошь покрытое этими иглами, напоминало спину ощетинившегося дикобраза.

Между тем интервью шло своим чередом.

— …и таким образом мы имеем возможность с полной гарантией от какого бы то ни было риска возводить высотные здания даже вот на таких участках, — заканчивал Петрович какую-то фразу, начало которой я не уловила.

— Ах, ты так?! — неожиданно донеслось сзади. — Так я же тебя сейчас…

Все последующее произошло буквально в течение нескольких секунд. Один из «друзей», выяснявших отношения с Костей, по-видимому, потерял терпение. Он набросился на него и, отступая, тот стал быстро приближаться к нашей группе, стоявшей на самом краю котлована.

Видя, что враг пытается уйти, нападающий вошел в раж и, пробежав пару шагов, всем корпусом налетел на обескураженного Костю. И все бы ничего, но как раз в этот момент Костя находился буквально в шаге от Аркадия, стоявшего на самом краю котлована.

Поняв, что через секунду клиент, которого я взялась охранять, полетит вниз прямо на иглы «дикобраза», я моментально сконцентрировалась, и от моей легкомысленной расслабленности не осталось и следа.

Ринувшись наперерез дерущимся, я тоже использовала силу инерции и массу тела. А как иначе смогла бы я остановить двух сцепившихся в остервенении мужиков, в упоении битвы катившихся прямо на Аркадия?

Ударив корпусом этот рычащий клубок, я изменила траекторию его движения, и теперь Аркадий был в безопасности. Но, отклонившись от моего клиента, дерущиеся покатились в сторону Гены, делавшего фотоснимки и в связи с этим тоже стоявшего очень близко от края котлована.

Это тоже было нехорошо. Конечно, безопасность Аркадия для меня была приоритетным вопросом, но, заботясь о его безопасности, я не собиралась жертвовать безопасностью других.

Впрочем, за те несколько секунд, что прошли с начала этой неожиданной драки, Гена успел сориентироваться и сам. Он посторонился, отходя от края ямы и предупредительно давая дорогу шалунам, как видно, не боявшимся сломать себе шею.

Но, как ни странно, истеричная заварушка так же неожиданно прекратилась, как и началась. Когда все, кто стоял возле самого края котлована, отошли от него на безопасное расстояние, мосластый мужик, нападавший на Костю, от действий снова перешел к словам. Расцепив яростные объятия, он лишь пару раз ударил несчастного каменщика кулаком, да и то, похоже, только для вида.

Этот странный финал таких крутых разборок сразу разбудил во мне подозрения, и я снова вспомнила случай возле кафе. Надуманные претензии, громкие понты и как результат — бессмысленный «обмен мнениями», в итоге сошедший на нет, все это показалось мне каким-то подозрительно знакомым.

«Еще одна подстава? — думала я, наблюдая, как мосластый поднимается с земли и пытается привести себя в порядок. — Способ, конечно, своеобразный, но если их настоящей целью была вовсе не эта ссора, а возможность как бы нечаянно столкнуть Аркадия вниз, тогда…»

Тогда это была просто неслыханная наглость. Шутки шутками, а если бы Аркадий с такой высоты налетел на торчащую из свай арматуру, это вполне могло бы закончиться трагически. И даже летально. А эти ублюдки списали бы все на нетрезвость и «нечаянность» драки.

Еще не уверенная на сто процентов в том, что мои догадки верны, я почувствовала, что прихожу в ярость. Вот так вот, у всех на глазах намеренно подвергать человека смертельной опасности и при этом посмеиваться втихаря в полной уверенности, что за это ничего не будет. Ну уж нет! Не знаю, как там полиция, а я им этого с рук не спущу.

В два прыжка подскочив к чистившему перышки мосластому, я с размаха двинула ему в челюсть, вложив в этот удар все свое справедливое негодование.

От изумления и неожиданности он не удержал равновесие, но, похоже, реакция у парня была неплохой. Видимо, неспроста именно ему поручили выполнение рискованного задания. Через секунду он уже снова был на ногах и все еще с некоторым недоумением, но уже с заметно нараставшим недовольством проговорил:

— Э, ты чего это? Ты сдурела, что ли?

— Это я чего это? Это ты чего это? — на всю стройплощадку возмущенно заорала я. — Ты что себе позволяешь? Ты понимаешь, что из-за вашей идиотской драки люди чуть было в яму не попадали?! Ты понимаешь, что они покалечиться могли?! Ты понимаешь, что…

Но времени, чтобы договорить обвинительную речь, мне не дали. Пока я произносила свой монолог, мосластый подошел ближе и, по-видимому, намереваясь вернуть мне удар, широко размахнулся. Он даже не сжал кулак, наверное, решив, что здесь будет достаточно и шлепка ладонью. Но уже очень скоро парень понял, как сильно он ошибся.

Следя за его чересчур уж широким размахом, я прекрасно видела, что какого-то особенного вреда такой удар нанести мне не может. Поэтому, не особенно беспокоясь о том, чтобы увернуться, я левой рукой блокировала его руку, а правой ударила в солнечное сплетение.

Этот удар я отрабатывала годами, так что эффект от него всегда был одинаково впечатляющим. Застонав от боли, мосластый перегнулся пополам и, широко раскрыв рот, как выброшенная на сушу рыба, стал заглатывать воздух, пытаясь восстановить дыхание.

Но я не собиралась дожидаться, когда мой противник придет в себя. Сцепив руки в замок, я врезала ему по шее, благо она оказалась прямо передо мной, а когда он свалился на землю, добавила еще несколько чувствительных пинков.

Закончив с одним, я уже готова была приняться за остальных, настолько велики были мое возмущение и ярость. Но, посмотрев на то место, где они еще недавно тусовались, я никого не обнаружила.

Зато увидела кое-что другое.

Вместо того чтобы заниматься своими делами, выкладывать стену, делать фотографии или брать интервью, окружающие стояли по стойке «смирно», в изумлении наблюдая за происходящим. Петрович, Гена, Аркадий, да и большая часть рабочих как зачарованные смотрели на мой «откровенный разговор» с мосластым, не в силах произнести ни слова. Впечатлительный Гена от удивления даже слегка приоткрыл рот.

Почувствовав, что для полноты картины сейчас не хватает только аплодисментов, я смутилась.

— А что, собственно… что-то случилось? — не очень осмысленно проговорила я.