– Беспокоит бригадир грузчиков-доставщиков Оболенский Турсун-Заде. Сегодня вечером дома будете? Привезем подаренные вам батареи в количестве семидесяти двух штук, – проревело из сотового.

Я захихикала.

– Уж не знаю, кого мой муж подбил на этот глупый звонок, но на сей раз ему не удастся поймать меня. Никогда не поверю, что участнице шоу отдадут радиаторы. Это же телевидение, а не благотворительная организация. И в следующий раз, когда Макс обратится к вам с просьбой помочь ему разыграть свою наивную супругу, не называйтесь Оболенским Турсун-Заде. Лучше уж Пушкиным-Лермонтовским.

– Так дома будете? – не сдавался незнакомец. – Неохота зря кататься. И радиаторы наверх переть не самое суперское развлечение.

– Экий вы непонятливый, я отлично знаю, кто вас подбил на идиотский разговор.

– Так везти или нет? – заорал собеседник.

– Давайте, – распорядилась я, – тащите все семьдесят две штуки. Имейте в виду, каждую батарею я изучу с лупой. Не дай бог поцарапаете, по судам затаскаю.

– С кем это вы так сердито разговаривали? – полюбопытствовал Борис, следя, как Ашот ловко приделывает пряжку к моему лоферу.

– Макс обожает розыгрыши, – пояснила я, – и иногда ему удается запудрить мне мозги. Но порой он совершает оплошность, и я мигом понимаю: муж хочет поймать меня на крючок. Вот сейчас как раз такой случай.

– Весело у вас. Хорошо, когда так, – улыбнулся Борис. – Лампа, можно мне Ашот ботинки Вали отдаст? Они готовы, просто взять их надо, а вам пряжки прикреплять придется минут пятнадцать, наверное.

– Конечно, конечно! Почему вы раньше не попросили, – укорила я парня.

Мастер встал, открыл шкаф, достал огромные кроссовки, размера этак сорок шестого, и протянул их Боре со словами:

– Держи, дорогой, я сделал твоей невесте лучшую профилактику.

Борис попятился.

– Ашот, ты чего? Валя отдавала бежевые лодочки. Там на каблуке стразы и пара камушков отклеилась, поэтому их в ремонт и сдали.

Сапожник широко улыбнулся.

– Видишь, и я шутить умею. Не только у нее муж веселый, моей жене тоже повезло.

– Лучше б ты работал руками, а не языком, – раздался за цветастой драпировкой женский голос.

Затем занавеска чуть раздвинулась, и стало видно красивую статную армянку, сидевшую за здоровенной швейной машинкой. Она сдвинула широкие брови и продолжила:

– Зачем людей держишь? Им домой надо. С дедом нашим поюморишь вечером у телевизора.

– Молчи, Мариам, – вяло огрызнулся мастер, – потеряй свою речь.

– Если женщины онемеют, мужчины вмиг назад в обезьян превратятся, – спокойно ответила Мариам.

– Эй, что ты несешь? – рассердился Ашот. – Что бы вы, бабы, делали, не будь на свете мужиков?

– Мы бы тогда дрессировали других животных, – ответила Мариам и задернула занавеску.

– Совсем мир с ног на голову встал, – пожаловался Ашот, – младшая сестра старшему брату замечания делает. Нет на нее нашего прадедушки. Держи, дорогой, ботинки, пусть твоя невеста их спокойно носит, больше ни один камушек не отвалится, гарантия Ашота. Мужчина пообещал – мужчина сделал.

– Точно, – раздалось из-за занавески, – мужик дал честное слово, что елку вынесет, значит, вынесет, и нет нужды ему о бывшей лесной красавице сто раз в середине апреля напоминать.

Боря взял туфли, положил их в пакет и ушел, а Ашот занялся моими пряжками.

Роза Леопольдовна весьма уютно разместилась в маленькой комнатке. А еще она приготовила вкусный ужин и испекла кекс. Ариша возилась в детской с очередным конструктором, из комнаты Егора раздавался еле слышный бубнеж – похоже, он зазубривал текст на английском языке. Фира и Муся носились по коридорам, выдирая друг у друга носок Макса. Я отняла у обнаглевших мопсих игрушку и пошла в свою ванную. В нашем доме несколько санузлов, и я на правах хозяйки застолбила за собой самый большой, с ванной. Максу достался вариант с душевой кабинкой. Муж не любит нежиться в пене, и он не делает маски для лица, которые надо держать на коже по двадцать минут, причем лучше всего при этом лежать в теплой воде. По-моему, абсолютно справедливо, что самая просторная туалетная комната досталась мне.

Я подошла к рукомойнику, посмотрелась в зеркало, взяла пенку, нанесла ее на лицо и начала умываться. И именно в этот момент раздался звонок в дверь.

– Сейчас открою, – крикнула Роза Леопольдовна.

Но я уже успела вытереть лицо, побежала к домофону в твердой уверенности, что пришел муж, забывший, как всегда, прихватить ключи.

– Кто там? – автоматически поинтересовалась я, не глядя на экран.

– Оболенский Турсун-Заде с батареями, – прозвучало в ответ, – доставка для Евлампии Романовой.

– Ну, сейчас кому-то больно будет… – пригрозила я, гремя замком. – Совсем не смешно! Я из-за тебя нормально умыться не успела. Где твои ключи, милый, а?

Продолжая изображать негодование, я распахнула дверь и онемела. На лестничной клетке возвышалась гора радиаторов, а на пороге стоял щуплый дядька в темно-синем комбинезоне и кепке с надписью «Доставка хоть куда».

– Вы Романова? – пробасил он.

У меня нашлись силы кивнуть.

– Пересчитывайте, – коротко распорядился грузчик. – А то потом вонять будете, что стырили у вас подарок.

– Вы в самом деле привезли батареи? – обомлела я.

– Вот бабы! – покачал головой бригадир. – Позвонил, предупредил, а все равно недовольна.

– Простите, – пролепетала я, – думала, муж шутит.

– Какие уж тут шутки, – нахмурился бригадир. – Эй, ребята, заносим…

Из-за Эвереста секций выдвинулись два шкафоподобных парня.

– Дядя Митя, куда их переть? – спросил один из них.

– Нехай хозяйка распорядится, – ответил начальник. – Где она место определит, туда и ложите!

– Простите, но мне не нужны радиаторы, – испугалась я.

– Тю! И чего теперь? – разозлился дядя Митя. – Позвонил, предупредил, спросил, привез, опять недовольна? Назад «гармошки» не поволокем, их уже на вас оформили, склад возврат не примет. И у нас смена через полчаса заканчивается. Я же позвонил, спросил и чего услыхал? Сначала над фамилией моей постебались, потом доставку подтвердили.

– Извините, пожалуйста, – смутилась я, – думала, муж очередной розыгрыш затеял. У вас очень красивая фамилия, но редкая.

– Самая обычная, – буркнул дядя Митя, – Оболенский Турсун-Заде. Чего в ней редкого? У нас вся родня Оболенские Турсун-Заде, и никто не удивляется. Начинайте, парни, а то мы тут до утра застрянем.

– Стойте! – взмолилась я. – Оплачу вам лишние часы работы, только увезите радиаторы.