— Как доберешься домой, позвони, — сказал дочери Федор, выделив слово «домой» и многозначительно посмотрев на Глеба.

— Да, папа, — с легким раздражением отозвалась Ульяна.

— Довезу ее в целости и сохранности, — уверил его Глеб искренним голосом пионера, который приносит клятву.

— Ну, смотри, парень… — Федор свел брови и смерил Глеба полным подозрения взглядом. Ульяна фыркнула и повела плечом.

Пока Федор играл роль строгого отца, давал наставления дочери и ее ухажеру, Тина усаживала Диану во вторую машину.

Подруга упиралась, требовала то продолжить банкет, то пойти домой пешком. Тина ее уговаривала:

— Гулять мы не будем, мы не одеты для прогулки. Во-первых, дождь. Во-вторых, в этих платьях нас примут за ночных бабочек.

— Заметь, за дорогих ночных бабочек! — горделиво заявила Диана и нырнула в открытую дверцу. Но промахнулась и гулко ударилась лбом о крышу автомобиля. Тина схватила ее за плечи и зашипела от сочувствия. Ох как Диане больно!

Но Диана даже не ойкнула. Она хихикнула, потерла лоб и сделала вторую попытку забраться внутрь. Зацепилась ногой за порожек, влетела в салон рыбкой, и растянулась животом на сиденье. Наружу торчали ее ноги в серебряных сапожках. Ноги дрыгались, Диана дьявольски хохотала и отказывалась сесть нормально. Тина перехватила ее за талию и тянула упорно, как бабка репку, яростным шепотом уговаривая подругу вести себя прилично.

— Диана, горе ты мое, да садись же! — умоляла она. — Поехали домой. Я заварю тебе чая с имбирем, дам угольную таблетку и уложу спать.

Водитель смотрел этот спектакль с невозмутимым видом.

— Девчонки, машину не поцарапайте, — предупредил он и зевнул.

Федор, отправив Глеба и Ульяну, повернулся к подругам, увидел, что творится, присвистнул и поспешил на помощь.

— Здорово же ты наклюкалась, Диана-охотница, — посочувствовал он, ловко вытаскивая упирающуюся и хихикающую девушку. — Тихо, тихо! Не кусайся. И не царапайся. Пошалила и баста. Ну-ка, сядем нормально…

Он положил ей ладонь на голову, пригнул, чтобы она опять не стукнулась, другой рукой подхватил ее колени и одним движением впихнул в салон. Посадил поровнее, пристегнул ее ремнем, вылез, потер шею, надул щеки и утомленно выдохнул.

— Веселая у тебя подруга, — заметил он Тине. — Садись рядом с ней и пакетик приготовь на всякий случай. У водителя попрошу, у него наверняка есть. Я у себя в машине всегда держу для поддатых пассажиров, чтобы салон не пачкали.

Тина поморщилась. Ей стало обидно за подругу и неприятно, что Федор так прямолинейно говорит о грубых сторонах жизни.

Конечно, пьяная женщина — это некрасиво. Но Диана даже в таком виде умудрялась выглядеть привлекательно — этакая шальная императрица, которой позволено все. Ее шик не потускнеет в любой ситуации.

Когда они сели в салон — все трое на заднем сиденье, Тина рядом с притихшей Дианой, Федор у дверцы — она все же сказала ему негромко:

— Диана не пьяница. Я впервые ее такой вижу. Ей сегодня звонил ее бывший, она расстроилась, разнервничалась, вот и… перебрала.

— Дело житейское, — спокойно сказал Федор и пошевелился, вдавливаясь в нее твердым плечом. — Бывает. А что ее парню надо было?

— Они расстались, потому что он ей врал. Диана его прогнала. Теперь он ее в покое не оставляет, названивает, просит второй шанс.

— А она не дает ему второй шанс?

— Не хочет. Диана ранимая. Хоть и выглядит такой… боевой задирой со стервоточиной.

— Ох девчонки-девчонки… стервозные вы мои воительницы… Тяжело вам вашу броню таскать. Сердечко-то у вас все равно хрупкое, нежное, — вздохнул Федор и глянул на Тину искоса. Насмешливо или сочувственно — она не поняла, и на всякий случай высокомерно вскинула бровь.

— Я все слышу, — вдруг отчетливо сказала Диана. — Не надо меня жалеть. А то в глаз дам.

— Ишь какая боевая! — восхитился шофер.

— Шеф, тут останови, у второго подъезда, — скомандовал Федор и обратился к Тине: — Ты ее к себе привезла?

— Пусть у меня переночует. Я за ней присмотрю. Диана, выходим! Приехали!

Диана невнятно возражала, рвалась выбраться из салона, забыв расстегнуть ремень. Тина одна бы не справилась с подругой, но Федор без лишних слов взял на себя доставку буйной женщины домой.

Задача была непростой. На улице, глотнув свежего воздуха, Диана развеселилась. Она упорно разворачивалась и шла прочь от подъезда, утверждая, что сейчас пора прогуляться, потому что время детское и все веселье впереди.

Федор и Тина хватали ее за руки и тащили назад, а Диана задорно распевала «Вместе весело шагать по просторам!» и требовала подпевать.

— Сколько в ней энергии! — добродушно удивлялся Федор. — Но надо ж так уплыть от дорогого вина. Не иначе сомелье Лаврентий его бодяжит.

Тина тосковала и скрипела зубами. На Диану она не злилась, хоть и не ожидала от нее такой подставы. Федор отлично помогал с ней управиться, но если бы в помощниках был Глеб… ей было бы проще.

Все-таки Федор — чужой человек. Свалился как снег на голову, и за короткое время знакомства успел увязнуть в их девичьих проблемах по горло, видел ее и Диану в разных нелепых ситуациях…

Как тут сохранить лицо и невозмутимость! Пусть только он поднимет Диану к ней в квартиру, она его сразу выпроводит! Скажет спасибо за все и отправит восвояси.

Пусть едет к себе домой, к дочери. Интересно… Глеб зашел к Ульяне в гости? Возможно… Наверное, Федор будет недоволен, если застанет его там. А вдруг Ульяна с Глебом уже не только телевизор смотрят?

Но это уже не мое дело, одернула себя Тина, лишь на секунду испытав боль. Пусть сами разбираются… А мне бы Диану в себя привести!

Наконец, Диану удалось втолкнуть в подъезд. Тут она притихла, смирилась, начала зевать. По ступенькам шла медленно, навалившись на плечо Федора.

— Федя, ты классный, — говорила она монотонно. — Вот реально, классный. Но Тине не подходишь. Нет-нет. Даже не думай. Ей нужен щедрый, изобретательный и смелый, и далее по списку. Но главное — романтик! А ты, Федя, хоть и ловкач, и танцуешь как наскипидаренный, но не романтик, нет.

— Почему это не романтик? — обиделся Федор. — Я романтик.

— Может и романтик, да не такой. Ты приземленный романтик. Своего не упустишь… А Тине нужны… алые паруса, миллион алых роз, страстные слова, белый конь… белый конь обязательно! Чтобы Тина забыла этого… друга своего разлюбезного…

— Кого забыла? — заинтересовался Федор, помогая ей преодолеть ступеньку.

— Диана! — зловещим голосом прошипела Тина.

— Молчу! — Диана приложила палец к губам. — А еще Тина не будет печь тебе пироги. Ни за что! Она свободная женщина и не пойдет в кухонное рабство. Тебе