– Не холодно в кожанках? – нагло полюбопытствовал Вадим.

– Нет, – ответил бригадир. – Терпимо. Ну, мы ждем.

Ларчиков встал, открыл сейф.

– Пересчитайте. – Он метнул на стол пачку помеченных баксов.

Затем приблизился к окну и поднял жалюзи. Это был условный сигнал для РУБОПа. В комнате стало немного светлее.

– Да, не май месяц, – вздохнул Вадим. – Так в армии говорили, помните? Вы-то в армии служили, братаны?

…Когда гулливеры в масках уводили бандитов, старший все так же вежливо, но со звериной ненавистью бросил Ларчикову:

– Ты что, крыса, думаешь, отделался? Ты скоро меня вспомнишь!

Жалюзи упали, как связка дров. Ларчиков повертел в руках браунинг, отхлебнул из чашки. Не то чтобы его напугали последние слова бригадира, но ведь от подобных стрессов легкий гастрит может запросто перерасти в тяжелейшую язву. И тогда никакой мамин инжир не спасет. И поэтому, наверное, можно обрадовать Дашку: в недалеком будущем они все-таки куда-нибудь рванут. Конечно, не в Краснодар, нет. В Израиль, в Сингапур, на остров Бали, где продают деревянных кошек и сжигают покойников. Да вот хоть на дачу Касыма!

Фрусман задумал провести благотворительный концерт в поддержку акции «карта паломника». Идею обсуждали во время фотосессии Казанцевой – звезда рекламировала новую коллекцию женского белья.

Поначалу, впрочем, пришлось с час разглядывать целлюлитные бедра Ларисы Алексеевны под ее же громкие комментарии:

– Трусы и лифон от Кристиан Диор! Меховое манто – хрен знает от кого!.. Блин, стихи, что ли, начать писать? – Казанцева хохотала, быстро и без всякого стеснения переодеваясь прямо на подиуме. – Сорочка от… где бирка?.. От Коттон-клуб! Бордель такой, по-моему, был в Чикаго. Между прочим, под триста баксов сорочка…

Толстый лысый фотограф был явно не в восторге от этого шоу, но не смел перечить звезде и только зло щелкал своим «никоном», словно бичом. Ларчиков подумал, что на его месте давно бы убил клиентку или на самом деле отхлестал чем-нибудь по голой заднице. Какой тут к черту творческий процесс! Вот так однажды в Краснодаре капризничала в студии очередная «девушка недели». Так что он сделал? Заехал ей софитом прямо по башке.

Через полчаса съемок все дорогущее белье уже казалось Вадиму ничем не лучше семейных трусов в горошек. Фрусман вообще заснул в кресле.

– Чулки от Андре… как его… Сарда! – продолжала выкрикивать Казанцева. – Корсет от Миллесия!.. Халат от Аржмен… тьфу!.. Арджентовиво!

Наконец последний бюстгальтер был отброшен в сторону. Накинув на плечи халат, звезда спустилась с подиума и подошла к храпевшему Фрусману.

– Вот гад, – сказала презрительно. – Ни фига, кроме денег, не интересует. Буди его, что ли, – обратилась она к Ларчикову. – Компаньоны, блин!

В гримерке Лариса Алексеевна одну за другой выпила три рюмки водки и только потом предложила гостям:

– Наливайте себе сами. Я вся окоченела.

Пока звезда одевалась, Фрусман изложил свой план.

Концерт он замыслил грандиозный, с участием, разумеется, примадонны Казанцевой, а также Кобзона, Бабкиной, Софии Ротару, ну и кого-нибудь еще, рангом пониже. Естественно, престижный столичный зал, трансляция по Первому каналу в лучшее время. Дорогущие билеты, долларов по пятьсот. Персональные приглашения крупнейшим политикам, бизнесменам, разным знаменитостям. Пусть попробуют отказаться – святое христианское дело, опозорятся на всю страну! В итоге два плюса: бешеная реклама акции и – можно прилично заработать.

– Сколько мест в крутом зале? – уточнил Фрусман.

– Тысяча, тысяча двести. Ну, плюс-минус, – вяло откликнулась Казанцева.

– Вот. Считаем. – Он вынул калькулятор и стал азартно нажимать на кнопки. – Епт! Шестьсот тысяч долларов!..

Пауза затянулась, и Ларчиков тряхнул Леву за плечо:

– Старик, ты чего, уснул?

Тот повернулся. Взгляд у него был потусторонний, как у книжного червя.

Лариса Алексеевна расхохоталась:

– Миллионер! Он ведь теперь миллионер! Ты не трогай его – он на яхте сейчас вокруг острова своего… ха-ха!.. пла… ха-ха!.. плавает!..

Фрусман наконец очнулся и мрачно заметил:

– Не всю ведь жизнь девками торговать.

Казанцева охнула:

– Золотые слова.

– Кстати, группа у нас в итоге набралась?

– В итоге набралась. – Примадонна закурила. – Пять девчонок. Паспорта есть у всех. Так что можешь уже визами заниматься.

– Четыре, – сказал Ларчиков.

– Что – четыре?

– Четыре девчонки. Даша Корнеева не едет. Рыженькая такая. Ошибка вышла.

– Чего ж она мозги пудрила?

– Ну да, да, не едет, – замял разговор Лева. – Хорошо, насчет баб потом договорим. Как с концертом, а, Лариса Алексеевна? Одобряешь план?

Казанцева вздохнула:

– Ох, дурачок ты, Лева, дурачок… Во-первых, снять престижный зал знаешь сколько стоит? Штук пятнадцать, а то и двадцать. Это раз. Ну я, бог с тобой, поскольку в доле, бесплатно спою. Но Бабкина или Ротару – с какого хрена им задарма париться?

– Святое дело, ё-моё! – возмутился Фрусман.

– Лева, я тебя умиляю!.. Потом, ну чего ты там считаешь? Ну где ты тысячу политиков, бизнесменов и звезд наберешь? Какие пятьсот долларов за билет? Да многие из них на Мадонну в паре с Уитни Хьюстон, да еще добавь туда Шакиру – секиру эту, за такие деньги не пойдут! Какой Первый канал в прайм-тайм? Какое… – Казанцева сплюнула в досаде.

У Фрусмана был такой вид, будто его раздели догола и выбросили на тридцатиградусный мороз.

– Да, Лева, – подал голос Ларчиков. – Я же тебе говорил – надо поумерить амбиции. Зарабатывать по чуть-чуть, но верно.

– Ага, – откликнулся Фрусман. – Где бы ты сейчас был со своими «умеренными» амбициями?

– В каком смысле?

– В смысле, если бы не РУБОП. В отеле своем Ледяном! Закопали бы в сугробе по самые помидоры!

Ларчиков прикусил язык.

– Какие есть варианты? – Лева снова стал собранным и деловитым. – Концерт необходим.

– Оптимальный вариант – ночной клуб, – ответила Лариса Алексеевна. – «Кристалл» или «Метелица». «Метелица» пафосней. Я в ней первый раз выступала, дебют у меня там был. Правда, забудь, что можно денег на этом срубить. Считай, это презентация твоей «карты». Прессу подгонишь, телевидение. Каких-то артистов я бесплатно приглашу. Сама, конечно, выступлю. Шум нам небольшой не помешает. Только надо с клубом договориться.

– Что ж. Трезвая мысль. Наливай! – И Лева, вытерев пот со лба, бодро подставил рюмку.