– Ах, сударыня! – ответил ей Мальчик-с-пальчик, который, так же, как и братья, сильно дрожал. – Что же нам делать? Если вы нас не приютите, волки в лесу наверняка съедят нас нынче ночью, а если уж так, пусть лучше нас съест господин Людоед; может быть, он нас пожалеет, если вы его об этом хорошенько, попросите.

Жена людоеда, понадеявшись, что она сможет их спрятать от своего мужа до утра, впустила их и повела обогреться у жаркого очага, где на вертеле жарился целый баран людоеду на ужин.

Но только они стали обогреваться, как послышалось несколько страшных ударов в дверь: это вернулся людоед. Его жена тотчас же спрятал детей под кровать и пошла отпирать дверь. Людоед спросил, готов ли ужин да откупорила ли она ему вина, и сейчас же сел за стол.

Баран ещё не прожарился, и кровь из него сочилась, но тем вкуснее тот ему показался. Он сидел и нюхал направо и налево, говоря, что слышит запах свежего мясца.

– Верно, – сказала ему жена, – вы слышите запах быка, которого я только что свежевала.

– Запах свежего мясца, говорю тебе ещё раз, – повторил людоед, глядя в упор на неё. – Тут, верно, есть что-то такое, о чём я и не ведаю.

С этими словами он поднялся из-за стола и пошёл прямёхонько к кровати.

– Ага, – сказал он, – проклятая баба! Вот как ты меня думала обмануть! Не знаю, чего я не съел и тебя до сих пор; счастье твоё, что ты такая старая скотина. Вот прекрасная дичь, и она пришлась весьма кстати, чтобы угостить трёх моих друзей-людоедов, которые зайдут на днях навестить меня.

И он вытащил детей одного за другим из-под кровати. Бедняжки бросились на колени и просили пощадить их, но он был самым злым из всех людоедов и, не помышляя о жалости, сказал своей жене, что это будут лакомые кусочки, лишь бы она приготовила к ним подливку получше.

Людоед пошёл за большим ножом и, подойдя к детям, стал точить его о длинный ремень, который держал в левой руке. Он уже схватил одного из мальчиков, но тут жена сказала ему:

– И охота вам ночью возиться? Что у вас завтра не будет времени, что ли?

– Молчи, – возразил людоед, – так они помягче будут.

– Но у вас ещё столько мяса, – сказала жена, – вот бык, два барана и полсвиньи.

– Ну ладно, – сказал людоед, – это верно. Дай-ка ты им поужинать, чтобы они не похудели, да уложи их спать.

Добрая женщина очень обрадовалась и принесла детям ужин, но они не могли есть, до того страшно им было. А людоед опять уселся и стал пить вино, очень довольный, что ему будет чем попотчевать своих друзей. Он выпил на этот раз на дюжину кубков больше обычного, и ему ударило в голову так, что пришлось пойти лечь.

У людоеда было семь дочерей, совсем ещё маленьких. Эти маленькие людоедки обладали прекрасным цветом лица, потому что они ели свежее мясо, как и их отец. Но у них были маленькие, серые, совершенно круглые глазки, носы крючком, громадные рты с длинными, очень острыми и широко расставленными зубами. Они были ещё не очень злы, но в будущем много обещали, так как и теперь уже кусали маленьких детей, чтобы сосать у них кровь.

Их рано укладывали спать, а спали они все семеро на большой кровати, и у каждой была золотая корона на голове. В той же комнате была ещё такая же большая кровать, на которой жена людоеда уложила семерых мальчиков. После этого она пошла и легла рядом с мужем.

Мальчик-с-пальчик очень боялся, как бы людоед не раскаялся, что не зарезал их с вечера. Поэтому он, заметив золотые короны на головах людоедовых дочерей, поднялся ночью, снял с братьев и с себя ночные колпаки и, тихонько подкравшись к постели дочек, снял с них золотые короны и надел их себе и братьям, рассчитывая, что людоед впотьмах их перепутает.

Так оно и вышло. В полночь людоед проснулся и пожалел: зачем это он отложил на завтра то, что можно было сделать и накануне. Одним прыжком соскочил он с постели и схватил громадный нож.

– Ну-ка, посмотрим, – сказал он, – как поживают наши маленькие дурачки; нечего откладывать до другого раза.

Он пробрался ощупью в комнату дочерей и подошёл к постели, где лежали маленькие мальчики. Все они спали, кроме Мальчика-с-пальчика, который очень испугался, когда рука людоеда стала ощупывать ему голову так же, как и всем его братьям. Наконец людоед нащупал золотые короны.

– Ну-ну, – сказал он, – хорошее было бы дело! Вижу, что вчера вечером слишком много выпил.

Затем он подошёл к постели дочерей и, ощупав ночные колпаки, сказал:

– А, вот они наши молодчики! Ну, смелей за работу!

И, сказав это, он, не задумываясь, перерезал горло всем семерым дочерям. Очень довольный своим деянием, он пошёл и улёгся рядом со своей женой.

Чуть только Мальчик-с-пальчик услыхал, что Людоед захрапел, он разбудил своих братьев, велел им проворно одеваться и идти за ним следом. Они потихоньку спустились в сад и перелезли через стену. Почти всю ночь они бежали куда глаза глядят и всё время дрожали от страха.

Проснувшись, людоед сказал жене:

– Ступай-ка наверх и почисти наших вчерашних дурачков.

Людоедка немало подивилась такой доброте своего мужа, не догадываясь, в каком смысле, он велел ей их почистить, и думая, что он хочет, чтобы она их умыла. Она поднялась наверх и пришла в неописуемый ужас, увидав, что семь её дочерей зарезаны и плавают в луже крови.

Прежде всего она упала в обморок, так как это первое средство, к которому прибегают почти все женщины в таких случаях.

Людоеду показалось, что его жена слишком долго возится с тем, что он велел ей сделать, и он пошёл наверх, чтобы ей помочь. Он удивился не меньше жены, когда увидел это ужасное зрелище.

– Ах, что ж это я наделал! – закричал он. – Ну поплатятся же они у меня, несчастные, и сейчас же поплатятся!

Он выплеснул полный горшок воды в лицо своей жене, и приведя её в чувство, сказал:

– Давай-ка сюда поскорей мои семимильные сапоги, чтобы мне их поймать.

Он кинулся в погоню и, обежав всю округу, наконец