119 Процесс аналитического лечения порождает переживания архетипической природы, требующие выражения и формовки. Разумеется, это не единственный случай, когда проявляются такие переживания; нередко они возникают спонтанно и не только у «психологически ориентированных» личностей. Я слышал о самых удивительных снах и видениях от людей, в психическом здоровье которых не мог сомневаться даже профессиональный психолог. Переживание архетипа часто оберегается человеком как самая сокровенная тайна, ибо оно затрагивает саму суть его естества. Это – своего рода первозданное переживание не-эго, внутреннего оппонента, бросающего вызов всем его представлениям. Естественно, в таких случаях мы ищем соответствующие параллели и часто истолковываем первоначальное событие сквозь призму производных идей. Типичный случай такого рода – видение Троицы брата Николая из Флюэ[68] или видение многоглазой змеи у св. Игнатия, которое сначала он истолковал как божественное явление, а затем – как посещение дьявола. С помощью таких перифрастических интерпретаций подлинное переживание замещается образами и словами, почерпнутыми из чуждого источника, а также воззрениями, идеями и формами, которые выросли не на нашей почве и связаны не с нашим сердцем, но лишь с нашей головой. Более того, даже наше мышление не в состоянии полностью постичь их, ибо не оно их изобрело. Это подобно краденому добру, которое не приносит счастья. Такие субституты делают людей призрачными и нереальными; они ставят пустые слова на место живых реалий и выскальзывают из болезненного напряжения противоположностей в бледный, двухмерный иллюзорный мир, где все живое и творческое увядает и гибнет.

120 Бессловесные события, поднятые на поверхность регрессией к доинфантильному периоду, не нуждаются в субститутах; они требуют индивидуальной формовки в соответствии с жизнью и работой каждого отдельного человека. Это образы из жизни, страданий и радости наших предков; они стремятся снова вернуться к жизни – не только в переживаниях, но и в делах. В силу своей оппозиции сознательному разуму они не могут быть непосредственно транслированы в наш мир; следовательно, необходимо найти путь, который мог бы послужить своеобразным мостом между сознательной и бессознательной реальностью.

121 Процесс примирения с бессознательным – тяжелый труд, работа, включающая не только определенные действия, но и страдания. Она получила название трансцендентной функции[69], ибо представляет собой функцию, основанную на реальных и воображаемых (или рациональных и иррациональных) данных и тем самым служащую мостом через зияющую пропасть между сознательным и бессознательным. Это естественный процесс, манифестация энергии, исходящей из напряжения противоположностей. Данный процесс состоит в серии фантазий, спонтанно возникающих в снах и видениях[70]. Тот же процесс наблюдается и на начальных стадиях некоторых форм шизофрении. Классическое описание такого процесса можно найти, например, в автобиографическом сочинении Жерара де Нерваля «Аврелия». Однако наиболее значимым литературным примером, безусловно, является часть II «Фауста». Естественный процесс объединения противоположностей послужил мне моделью и основой для метода, который, по существу, заключается в следующем: мы намеренно поднимаем на поверхность и интегрируем в сознание все то, что происходит по велению природы, бессознательно и самопроизвольно. Неуспех во многих случаях обусловлен именно тем, что у таких людей нет психических и духовных средств, необходимых для овладения происходящими в них событиями. Здесь требуется медицинская помощь в виде особого метода лечения.

122 Как мы убедились, теории, рассмотренные в начале этой книги, основаны на исключительно каузальной и редуктивной процедуре, которая разлагает сновидения (или фантазии) на составляющие их воспоминания и базовые инстинктивные процессы. Выше я привел как обоснования, так и ограничения данного подхода. Он дает сбой тогда, когда символы сновидений больше не могут быть сведены к личным реминисценциям или стремлениям – иными словами, когда начинают проявляться образы коллективного бессознательного. Было бы бессмысленно пытаться свести эти коллективные идеи к чему-либо личному – не только бессмысленно, но и определенно вредно, чему научил меня болезненный опыт. Только с большим трудом, после долгих колебаний и многочисленных неудач я решился отказаться от сугубо персоналистической установки медицинской психологии в указанном смысле. Прежде всего, мне пришлось прийти к основополагающему пониманию того, что за анализом, постольку поскольку он представляет собой редукцию и ничего больше, обязательно должен следовать синтез и что определенный психический материал почти ничего не значит, если подвергнуть его только разложению, но демонстрирует глубокий смысл, если вместо разложения попытаться подкрепить и расширить этот смысл посредством всех сознательных средств, имеющихся в нашем распоряжении. Это метод я называю амплификацией[71]. Образы или символы коллективного бессознательного лишь тогда обнаруживают свою ценность, когда к ним применяется синтетический подход. Если анализ разлагает символический фантазийный материал на его составляющие, то синтетическая процедура интегрирует его в общее и доступное пониманию сообщение. Поскольку данная процедура не так проста, я приведу один пример, который поможет читателю уяснить суть процесса в целом.

123 Одна пациентка, которая только что достигла критической грани между анализом личного бессознательного и появлением содержаний из коллективного бессознательного, увидела следующий сон. Она хочет перебраться через широкую реку. Моста нет, но она находит брод, где можно перейти на другую сторону. Она уже собирается сделать это, как вдруг большой краб, который прячется под водой, хватает ее за ногу и не отпускает. Женщина в ужасе просыпается.

Ассоциации:

124 Река: «Образует границу, которую трудно пересечь, – я должна преодолеть препятствие – вероятно, это связано с тем, что я слишком медленно продвигаюсь вперед, – я должна перебраться на другой берег».

125 Брод: «Безопасный способ перейти – возможный путь; в других местах река слишком широка – лечение дает возможность преодолеть препятствие».

126 Краб: «Краб скрывался под водой, вначале я его не видела – рак очень страшная, неизлечимая болезнь (отсылка к госпоже X, умершей от карциномы) – я боюсь этой болезни – краб – это животное, которое пятится назад – и, очевидно, хочет затащить меня в реку – он вцепился в меня, и я ужасно испугалась – что мешает мне перейти на другую сторону? Ах да, у меня была очередная ссора с моей подругой.