В остальном, активно борясь за свою жизнь, он прожил он еще одиннадцать минут с секундами, ровно до того до момента, пока чихнул и остановился третий мотор. Самолет резко повело вправо, остатки горючего в пробитых баках взболтнуло, и случилось то, что должно было случиться, – искры с горящих движков наконец попали на текущее ручьем топливо. Гахнуло, и уже почти касавшийся воды правой консолью самолет исчез в облаке взрыва. На дно ушли уже фактически фрагменты.

Дальнейшее широко известно, самолет искали вплоть до 1980-х, причем совсем не там, где следовало. И на мысе Барроу, и в Якутии, и еще черт знает где. Реальное место падения сейчас уже и не определить, да и достать мелкие обломки с арктического дна проблематично даже в наши дни. Там глубоко, мутно и очень холодно.

А главная проблема была в том, что никто из тех, кто искал самолет, не знал о второй и на самом деле главной задаче того перелета. Все документы чрезмерно засекретили, а большинство свидетелей и участников вскоре так или иначе перестали существовать. Причем Я. Алкснис и все ответственные за акцию люди в высоких званиях из НКВД умерли не своей смертью менее чем через год. В 1941-м о главной цели перелета Н-209 знало от силы человек десять, а в 1960-1970-е – человек пять-шесть, включая и самого конструктора Болховитинова. В XXI веке последним, кто об этом помнил, вероятно, остался старикан Кинёв. Хотя, конечно, многие о чем-то таком догадывались, ибо были в этой истории некие странности. Так, матери того фотогеничного летчика-героя, жившей не где нибудь, а в панской Польше, правительство СССР положило ежемесячную пенсию в 900 злотых, а в 1939-м выдало единовременно крупную сумму, которой хватило на покупку дома. Похоронили старушку, умершую, кстати, уже после прихода в Польшу советских войск, тоже за счет казны СССР. Да и других родственников пропавшего героя в СССР не забывали. Так, словно он погиб в бою, а не сгинул безвестно над арктическими льдами. Много ли было в нашей истории подобных примеров? Хотя чего стоили догадки, если правду уже, вероятно, не узнает никто…

Ну, вот мы и здесь, и что дальше?

приписывается

Нилу Армстронгу

Улетевшие за горизонт-3. И снова та же дача на Карельском перешейке. Июль. Время уже ближе к полуночи

За окном уже стемнело, и над вершинами сосен зажглись звезды, не очень типичные для здешнего, обычно туманного или пасмурного неба. Однако сегодня эти звезды светили как-то неласково. Возможно, все портил телевизор. На сей раз он демонстрировал некую старую «фильму про войну», где два вихрастых советских офицера с погонами майора и полковника, угрюмо уткнувшись мужественными лицами в карту, спорили о том, куда немцы перебрасывают механизированные части – на Береговое или на Рубановку? Я нашел пульт и переключил канал. На экране возник какой-то седоватый лженемецкий генерал с чухонской рожей, спрашивавший у прилизанного, востроносого офицерика в мундире не по размеру о том, где большевики будут наносить главный удар – на Пырлицу или на Бутешты? Я плюнул и переключился еще раз. На этот раз в телевизоре объявился какой-то мордастый полковник РККА с четырьмя шпалами на петлицах шинели, в полумраке что-то орущий в трубку полевого телефона. Орал полковник на тему – что ты там уперся в это Рождествено, жми на Снигири! Ночь отдавала каким-то сплошным, милитарно-географическим безумием. Хотя чего с нашего телевидения взять? Все фильмы о войне или старые, или гнусные, а иногда и то, и другое в одном флаконе. Зачастую приходится выбирать между какой-нибудь «Сволочью из Штрафбата», в которой зэки и девушки легкого поведения в сто первый раз успешно и из чистого патриотизма воюют с гитлеровцами, и поделками позднесоветского агитпропа вроде «Фронта за линией фронта». Фильмом «по документальному роману» Семена Цвигуна, брежневского свояка, который всю войну реально прослужил в особистах и даже ни разу не выстрелил по немцам.

Я переключился еще раз – «ЕвроНьюс» опять показывал Ближний Восток с разрушенными домами, перебегающими улицы солдатами, горелыми танками и черными вертолетами над белыми минаретами в ослепительно-синем знойном небе. На еще одном канале, в отечественных ночных новостях, возникло очень государственное лицо, уныло и в который уже раз заговорившее о «взвешенной позиции и учете мнений всех сторон в нашем внешнеполитическом курсе». Ох, и далеко же заведут нас эти честные глаза на телеэкране! Дальше, чем мы себе можем представить. И ведь обладатели честных глаз потом смогут устроить себе новую жизнь хоть в Рио, хоть в Торонто, хоть в Сиднее или Йоханнесбурге – с их-то банковскими счетами это не проблема. И совершенно понятно, к чему все в конечном итоге придет. Все очень знакомо – особенно памятливые еще вспоминают 1941 год. Только теперь в запасе у нас нет ни «успешного кризис-менеджера» в лице уже упомянутого генералиссимуса, ни 26 миллионов трупов, которыми можно прикрыть державное раздолбайство. Хотя, как говорил незабвенный поручик Ржевский – коли тонуть, не все ль равно, в песке иль камнях дно?

Веник наконец перестал ковыряться в шкафах и вернулся к столу с парой очередных альбомов. Разговор продолжался.

– Историями про «четвертый рейх» ты, паря, по жизни небось и близко не интересовался? – спросил он меня, садясь в кресло.

– Отнюдь, – ответил я, окончательно заткнув телевизор зеленой кнопкой «ленивчика».

– Ну, а раз интересовался – вероятно, как и большинство простых смертных, полагаешь, что все это сказки. И не было никакого «четвертого рейха» с его антарктическими базами и прочим чудо-оружием? А значит, про это можно только пародийные комедии снимать?

– Ну, почему же. Вовсе нет. Я-то как раз во что-то такое вполне верю. Вот только реальных фактов у меня, увы, маловато.

– Хочете фактов – их есть у меня. Не хотел я никому про это рассказывать, да сейчас повод уж больно подходящий. Чего это ради мне уносить такую информацию с собой в могилу? На том свете это все равно никто не оценит. В общем, с «четвертым рейхом» я столкнулся спустя год после окончания войны. И уже тогда имел возможность убедиться в том, что все это отнюдь не сказки.

– Ну-ну. Интересно, когда это было и где?

– В весьма холодных и жарких краях. Но давай по порядку. В общем-то ни для кого уже не секрет, что во время Второй мировой войны все воюющие стороны строго засекречивали всю метеорологическую информацию как имеющую важное стратегическое значение. Немцам в этой связи пришлось разворачивать сеть собственных метеостанций по всему миру, включая его самые отдаленные уголки. Прежде всего им это было надо для обеспечения успешных действий Кригсмарине и дальней авиации. Опять-таки, сейчас известно, что засекреченные немецкие метеостанции располагались даже на территориях, контролируемых СССР и союзниками. В частности – на островах Северного Ледовитого океана и на Гренландии. Правда, на Гренландии это не были постоянные станции – их разворачивали временно, для обеспечения некоторых конкретных акций, вроде прорывов «волчьих стай» подлодок к берегам Канады.

Ну и, разумеется, аналогичные станции, имеющие еще большее военно-стратегическое значение, были организованы нацистами в нескольких районах Антарктиды. Про них было известно немного. В частности, крупная базовая станция с подземным аэродромом у них была в районе Земли Королевы Мод, а станции поменьше – у моря Уэдделла, моря Амундсена, моря Росса и у ледника Шеклтона. Станции эти занимались не только и не столько погодой, а в большей степени поддержанием устойчивой связи с германскими кораблями и подводными лодками в Южном полушарии. После сентября 1939-го эта деятельность для них стала основной. Все помещения станций умные немцы, как правило, строили под поверхностью, в толще льда и горных пород. Наверх выводились только приборы для метеонаблюдений, антенны дальней связи и РЛС. Немаловажный факт – от воздействия погоды все эти внешние антенны и прочую аппаратуру защищали надувные купола сферической формы из специальной сверхпрочной ткани с воздухонепроницаемой пропиткой. На случай ураганов и при опасности возможного обнаружения противником все это хозяйство убиралось вниз, под поверхность. Однако это не всегда удавалось сделать быстро. И уже в конце 1943 года экипажи южноафриканских и американских патрульных самолетов, искавших в антарктических широтах немецкие «У-Бооты», совершенно случайно засекли с воздуха, а позже и засняли на пленку несколько полусдутых куполов, имевших при виде сверху форму выпуклого диска. Позднее союзными летчиками и моряками были замечены и несколько аэростатов, запущенных нацистскими метеорологами.