осуществлялись в ШКПС вручную, поскольку электромеханическая техника не в состоянии была преодолеть германский шифр. Но вновь вмешались ошибки операторов “рыбы”. Имея повторяющиеся или весьма близкие преамбулы, зная, что пробелы между словами немцы разделяют цифрой “9” и используя устойчивые словосочетания типа “OBERKOMMANDO9WEHRMACHT”, криптографы постепенно начали читать вначале отрывки, а затем и полные тексты таких небрежно зашифрованных радиограмм. Эта стадия прочтения “Тунца” продлилась до 1943 года, после чего в ШКПС накопилось достаточно материала, чтобы использовать методы математической статистики для создания дешифровальной машины под названием “Колоссус”. Она представляла собой первое в истории программируемое устройство, аналог ЭВМ ближайшего будущего. Британцы считают “Колоссус” первым в мире компьютером, опередившим на два года американский ЭНИАК, а его малую известность в мире объясняют лишь засекреченностью устройства. В 1944 году был создан существенно модернизированный “Колоссус” МкН, выпущенный в количестве 10 единиц. Американцы тоже создали “Машину 5202” для вскрытия “рыб”, но по своему техническому совершенству она не шла ни в какое сравнение с разработками их союзников.

ПШКШ/ШКПС первой из британским ведомств установила полномасштабное взаимодействие с американцами, однако путь к этому был нелегким и долгим. После описанного ранее периода одностороннего получения от США криптографической техники в Блечли-Парке поняли, что отношения в этой области приблизились к точке замерзания. Ситуацию следовало исправлять. Уже упоминалось о подписании в октябре 1942 года “соглашения Холдена — Трейвиса” в области криптоанализа военно-морской переписки Германии и Японии. Существенное расширение сотрудничества произошло после подписания в мае 1943 года, возможно, самого секретного за всю войну соглашения, известного под названием БРУСА (Britain — USA). Этот договор на высшем уровне заложил основы сотрудничества армии США и ПШКШ/ШКПС в области вскрытия переписки сухопутных войск, ВВС и спецслужб стран “оси”, установил общую процедуру получения и рассылки информации и правила обработки материалов. В октябре 1943 года на основании БРУСА были изданы общие таблицы ключевых слов, установлены степени секретности данных. Теперь британским “Ультра”, “Перл” и “Тамб” соответствовали американские “Декстер”, “Коррал” и “Рэбид”, вскоре измененные на “Зимотик”, “Суэлл” и “Сидар”. Низшая степень секретности через некоторое время стала обозначаться единым для всех кодовым словом “Пинап”. Меморандум “Безопасность Ультра Декстер разведки” гласил: “Если врагу станет известно о существовании этого источника, он будет утерян навсегда, что жизненно важным образом отразится на всех фронтах”[34]. Поэтому соглашение БРУСА охранялось в наивысшей степени и осталось недоступным для противника секретом, хотя позднее в круг его участников вошли также Канада и Австралия.

Детальная оценка роли операции “Ультра” в войне не входит в наши задачи. Следует отметить, что она оказала огромное влияние на ход боевых действий, но все же не являлась средством, “приблизившим победу на два года”, как полагают некоторые исследователи. Информацию противника мало прочесть, нужно еще иметь материальные возможности реализовать ее. Сведения о концентрации подводных лодок в конкретном регионе имеют существенное значение лишь тогда, когда туда можно направить дополнительные противолодочные силы или направить конвой в обход, в противном случае командованию остается лишь бессильно наблюдать за итогами успешных действий известных ему сил противника. Кроме того, следует принять во внимание и другие факторы.

Прежде всего, далеко не вся оперативная переписка немцев велась по радио, и поэтому перехват ее значительной части был просто невозможен. Германские службы связи постоянно пытались использовать телеграф и прокладывали провода, где только могли. Это косвенным образом свидетельствует о том, что в Третьем рейхе вовсе не были абсолютно уверены в стойкости шифров “Энигмы”, как полагают многие историки. Судя по всему, демонстративное прочтение ее шифров германским криптоаналитиком Георгом Шредером в 1930 году все же заставило соответствующих специалистов задуматься. Исследователи проекта “Ультра” отмечали, что немцы нередко передавали по этому каналу дезинформацию, что свидетельствует о понимании ими потенциальных возможностей криптографов противника. Далее, хотя ПШКШ/ШКПС уверенно читал переписку люфтваффе, с вермахтом дело обстояло сложнее. Шифры абвера поддавались прочтению, но это относилось лишь к переписке с резидентурами в нейтральных странах и с абверштелле на германской или оккупированной территории. Комитет по дезинформации успешно использовал перехваченные по этому каналу данные, однако радиообмен с агентурой осуществлялся по книжным шифрам или блокнотам разовых ключей и поэтому оставался недоступным. Это же относится к переписке гестапо и СД, дальновидно не пользовавшихся “Энигмами”. Англичане испытывали значительные сложности в перехвате немецких радиограмм в определенных географических районах, в частности, на Восточном фронте и в высоких широтах. Одним из факторов, наиболее сильно помешавших реализации материалов программы “Ультра” на начальном этапе деятельности, явилась ее высокая степень секретности. Легендируя источник сведений, МИ-6 направляла полученные по этому каналу материалы в правительственные круги в форме информации от некоего агента “Бонифация”, якобы внедренного в высшие властные структуры рейха. Однако у глав министерств и ведомств Британии давно уже устоялось крайне низкое мнение о достоверности и качестве информационных документов разведки, и они не видели причин доверять “Бонифацию” более, чем кому-либо другому. Мензис просто приходил в отчаяние при виде игнорирования столь важной и своевременной информации ее потребителями и решил переговорить на эту тему с осведомленным о программе “Ультра” Черчиллем. Тот отнесся к проблеме вполне серьезно и под большим секретом проинформировал ведущих членов кабинета о том, кто такой “Бонифаций”, после чего использование данных ПШКШ резко улучшилось.

Пожалуй, наиболее наглядно возможности операции “Ультра” проявились в войне на море. Как известно, из-за весьма высокой стойкости шифров подводного флота англичане начали относительно регулярно вскрывать их лишь в 1943 году. Это немедленно отразилось на потерях немцев. За 4 месяца 1939 года союзники потопили 9 германских лодок, в 1940 году — 22, в 1941 году — 35, в 1942 — 85, в 1943 — 237, в 1944 — 241, за 4 месяца 1945 года — 152. Безусловно, к этим результатам привела не одна “Ультра”, огромную роль сыграли и радиолокация, и активное строительство авианосцев, и совершенствование системы конвоев, и воздушные удары по пунктам берегового базирования, но роль криптографии здесь неоспорима.

ПШКШ активно работала по советским кодам и шифрам, всплеск интереса к которым вызвали два заключенных в августе 1939 года советско-германских договора. С февраля 1940 года радиоразведку территории СССР к западу от Каспийского моря вел пост в Сара-фанде (Палестина), район Владивостока относился к зоне ответственности “Дальневосточного объединенного бюро” (ФЕКБ) в Гонконге, а всем остальным ведала армейская точка в Абботабаде (Индия). Однако с момента вступления Советского Союза в войну на стороне антигитлеровской коалиции подобные действия в отношении союзника являлись бы грубым нарушением духа и буквы подписанных на этот счет документов. Официально британская разведка прокомментировала это