были достигнуты с помощью станций радиоперехвата “Y”. Даже не дешифрованные сообщения несли в себе немало информации, в частности это касалось идентификации единиц флота. На любом крупном корабле или подводной лодке обязательно имелся постоянный опытный радист с устоявшимся почерком, по которому его работу можно было опознать и тем самым определить позицию корабля. Информация стала поступать по крупицам от немногочисленных военнопленных, с которыми англичане работали вполне профессионально, от налаживавшейся системы корабельных наблюдателей, от растущего агентурного аппарата СОЕ и отчасти МИ-6. Но, конечно, без вскрытия шифров “Энигмы” ОИЦ никак не смог бы достичь такого уровня работы, при котором он в середине войны почти безошибочно определял примерную позицию каждого немецкого и итальянского надводного корабля и большинства подводных лодок. Центр стал одним из основных британских органов ведения войны. Забота о его безопасности была столь сильна, что в занимаемые им помещения не имел права входить даже первый лорд Адмиралтейства (не путать с первым морским лордом — командующим флотом метрополии). ОИЦ закончил войну весьма эффектно. Последняя атака германской подводной лодки была зафиксирована 7 мая 1945 года, после чего все они стали на прикол. Однако активно циркулировали слухи о бегстве Гитлера и его ближайших сподвижников в Аргентину на субмарине, и тогда за выяснение этого вопроса взялся руководитель ОИЦ Норман Деннинг.

После недолгой работы с пленными офицерами штаба кригсмарине он предоставил список всех имевшихся у Германии в ходе войны 1170 подводных лодок, начинавшийся с U-1 и заканчивавшийся U-4712. Против каждой из них были указаны координаты места потопления либо место нахождения после поражения Германии, и стало ясно, что исчезнувших лодок, на которых можно было бы скрыться, просто нет.

В отличие от командования сухопутными войсками и авиацией, Адмиралтейство непосредственно руководило всей войной на море, поэтому морская разведка по сравнению с армейской (ДМИ) и авиационной (АИ) была намного более боевым подразделением. На пике своей численности в 1943–1944 годах НМД насчитывал примерно две тысячи человек штатного состава, распределенных по 20 отделам. Разведка Адмиралтейства была одним из инициаторов захвата Исландии, являвшейся в тот период частью территории оккупированной нацистами Дании. Операция прошла 10 мая 1940 года быстро и бескровно, при этом был схвачен не успевший уничтожить секретные документы и шифры германский консул, а также несколько находившихся на острове резервных экипажей германских подводных лодок. Зимой 1939/1940 годов организационная структура морской разведки была пересмотрена. Многочисленные функциональные и оперативные секции были сгруппированы под началом трех помощников (ADNI) и одного заместителя (DDNI) директора разведки. При этом под началом последнего оказались подразделения, отвечавшие за связь с СИС, за безопасность, за техническую разведку, а также географические секции. Несколько позднее, в мае 1940 года четыре управления были реорганизованы в аппараты двух заместителей директора по внутренним и внешним вопросам, соответственно обозначавшихся DDNI(H) и DDNI(F).

Важной задачей НИД являлся контроль за безопасностью собственной связи, возложенный на 10-й объединенный (разведка и связь) отдел. Наиболее примечательное событие в его деятельноести произошло 4 апреля 1940 года, когда после морского боя на норвежский берег выбросился эсминец “Харди”. На борт корабля поднялись немцы и, хотя не было установлено, захватили ли они секретную документацию по связи и шифрам, сотрудники 10-го отдела сочли риск неоправданно высоким. Вся радиосвязь на флоте срочно прекратилась до замены документов на более надежные, и на некоторый период времени это почти парализовало морские операции.

13 мая 1940 года адмирал Годфри предложил внести существенное дополнение в список задач морской разведки и возложить на нее обязанность не просто поставлять информацию, но также прогнозировать на ее основе намерения противника. Объединенный комитет по разведке согласился с этим, и вскоре был создан Объединенный штаб разведки, в составе которого несколько позже возникла секция ближайших планов противника. Морская разведка Великобритании за период Второй мировой войны оказала существенную помощь флоту, однако все ее действия лежат за пределами рассматриваемой темы и скорее должны рассматриваться в истории морских операций.

Директорат военной разведки (ДМИ) являлся еще одним членом разведывательного сообщества Великобритании, обеспечивавшим потребности сухопутных войск, прежде всего в части оценки военного потенциала Германии и ее союзников. К сожалению, эта работа оказалась для ДМИ и его руководителя генерал-майора Ф. Дэвидсона крайне сложной. В период “странной войны” над экспедиционным корпусом британской армии постоянно нависала угроза внезапного наступления мобильных частей немецких войск, поэтому руководство имперского генерального штаба сориентировало свою разведку на определение наличия у вермахта бронетанковой техники и темпов ее текущего производства. С этой главной задачей ДМИ не справился и дезориентировал собственное командование в оценке общего количества танков и распределения их по типам. После эвакуации британских войск из Дюнкерка положение еще более ухудшилось. По информации разведки, за период с мая по сентябрь 1940 года промышленность рейха произвела около 2000 танков, тогда как в действительности немцы за целый год выпустили их всего 1458 единиц! Лишь значительно позднее, с развитием более совершенных методов подсчета боевого потенциала, расчетные цифры стали приближаться к истинным. Этому способствовали произведенные в ДМИ очередные структурные изменения. В 1940 году была образована секция МИ-9, работавшая с важнейшим источником информации — немецкими военнопленными. В мае были сформированы еще три новых подразделения: занимавшаяся исключительно Германией секция МИ-10, секция военной безопасности и полевой цензуры МИ-11 и осуществлявшая связь с гражданской цензурой МИ-12.

Постепенно структурные изменения приобрели более масштабный характер. В декабре 1940 года возникла Секция будущих планов противника (ФОЕС), просуществовавшая до марта 1941 года, а затем преобразованная в секцию планирования стран “оси” (АПС), выделенная из ДМИ и включенная в состав Объединенного комитета по разведке. После нападения рейха на Советский Союз к компетенции секции МИ-3 была отнесена теперь вся Европа (кроме Германии), СССР, страны Скандинавии, США и остальные американские государства, а также Ближний, Средний и Дальний Восток. МИ-2 отвечала за работу во всех остальных регионах мира. Изучением обстановки в Третьем рейхе и на оккупированных им территориях занималась секция МИ-14. В декабре секция по работе с военнопленными получила обозначение МИ-19, а ее прежний номер МИ-9 использовался теперь Службой спасения и побегов. После этого реорганизации прекратились до марта 1943 года, когда две секции, занимавшиеся координацией разведывательной деятельности и связью с ОКР, объединились в МИ-17. В свою очередь, в ее составе была образована подсекция по рассылке отчетов службы радиоразведки в заинтересованных подразделениях военного министерства. В связи с расширением масштабов стратегических бомбардировок в июле 1943 года бывшую подсекцию МИ-14 по противовоздушной обороне Германии выделили в качестве межсоюзнической и межведомственной секции МИ-15. В 1945 году обязанности по научно-технической разведке