Я скинула шубу и сапожки, прошла на кухню и выложила на стол купленный в ларьке датский кекс. Тетя Люся стала мне выговаривать за то, что я его купила, но тем не менее тут же спрятала в стол.

Под первую чашку чая я прослушала все сплетни про новую пассию отца, про него самого, осуждаемого всем двором, про соседей из следующего подъезда. В отношении новой жены отца у меня имелся один вопрос, на который тетя Люся пока не ответила.

– Она на большом сроке? – уточнила я.

Бывшая соседка тут же осеклась, на меня вылупилась, так рот и не закрыв. Я поняла, что об этом она не знала.

– Пока не заметно? – уточнила я.

– Я ее только в шубе видела, – призналась тетя Люся, но тут же пообещала все выяснить: она как-нибудь заглянет к «этой проститутке» в квартиру.

«Помыть кости мне?» – хотелось поинтересоваться, но я опять сдержалась.

К цели моего визита тетя Люся перешла только после третьей чашки чая. Долго вздыхала, очень много говорила про всех и вся, опять вздыхала, потом посмотрела на меня и заявила:

– Ксения, я должна с тобой посоветоваться.

– Если я могу вам чем-нибудь помочь…

– Можешь, – с самым серьезным видом кивнула тетя Люся. – Пожалуй, только ты. Я больше и не знаю, кому могу довериться в таком деле.

Я вскинула на нее удивленные глаза.

– Ксения, я, наверное, поступила неправильно…

Тетя Люся делала долгие паузы, что было ей совсем не свойственно, и никак не могла перейти к сути. Я же не представляла, как ее подбодрить, правда, считала, что раз уж она решилась меня пригласить, то до конца доскажет, иначе просто не сможет.

– Я боюсь, Ксения! – внезапно прошептала она.

– Чего?

– Не чего, а кого, – поправила меня тетя Люся и все-таки начала свой рассказ.

Наша соседка обладала просто удивительным слухом, как, впрочем, и зрением, и нюхом, на всякие сплетни и происшествия. Она знала, кто из нашего двора чем занимается, кто с кем встречается, кто из гостей к кому приходит – память у нее тоже была отменная. Делать ей было нечего (жила одна, с дочерью практически не общалась), так что дворовые сплетни были ее основным занятием. Летом она сидела на скамеечке перед парадным практически с утра до вечера, зимой по большей части глядела в окно.

В ту злополучную ночь, когда на воздух взлетел «Сфинкс», тете Люсе, как обычно, не спалось. Она, по ее словам, решила на пятнадцать минут выйти на улицу, глотнуть свежего воздуха, думая, что это поможет ей заснуть. Стоило ей оказаться на лестничной площадке, как она услышала, что моя мама дико на кого-то кричит. По всей вероятности, она разговаривала по телефону, так как в квартире ей никто не отвечал.

– Что она говорила? – уточнила я.

– «Ты убил их обоих. Ты – убийца». Ну и много всяких нехороших слов. Ксения, я даже не могу их повторить. Главное, она кого-то обвиняла в убийстве.

«Не кого-то, а моего отца», – подумала я. Но почему обоих? Или она еще кого-то имела в виду?

Так, надо точно вспомнить, что происходило в ту ночь. Мы с Сашей позвонили папе, он принесся. Потом позвонил Риткин отец. Затем моя мама. А Риткин отец уже звонил ей. Но почему обоих?! Ведь если считать девчонок, нас было четверо. Если она, конечно, орала на отца. А она орала. Я точно помню. Но я не слышала всего, что она ему говорила. Обрывки какие-то до меня долетали, но я особо не вникала. Мне она ничего такого не сказала…

– А больше она никому не звонила?

– Звонила, – кивнула тетя Люся. – Может, еще и раньше, только я не слышала. А после того, как покричала, расплакалась. Долго плакала. Я уж думала к вам зайти, да не решилась…

«Лучше бы вы решились, тетя Люся. Я бы вам всю жизнь благодарна была. Ну почему, почему вы не зашли?!»

– В общем, так, Ксения. Она потом еще кому-то позвонила и сказала, что с тобой все в порядке и что она с тобой разговаривала. Она с тобой в ту ночь разговаривала?

Я кивнула.

– Но ведь она не тебя в убийстве обвиняла?

Я судорожно замотала головой.

– Да она и говорила с мужчиной… Называла его… Не буду повторять. Но женщин не так называют. Да, и вот, значит, она опять кому-то позвонила. И сказала: «Но ты все равно приезжай. Ксении сегодня не будет».

– Когда она разговаривала по телефону в первый раз? – уточнила я.

– Без двадцати два, – без запинки ответила тетя Люся.

«И ты без двадцати два собиралась идти подышать воздухом?!» Как я предполагала, тетя Люся видела, что я вечером куда-то уехала на такси, оставив «Оку» во дворе. Соседке, конечно, было любопытно, куда я отправилась, когда и с кем вернусь, поэтому она и заступила на вахту у окна. Но поскольку тетя Люся всегда пила много чаю, ей приходилось периодически отлучаться с поста для посещения определенного заведения. Поэтому она, наверное, время от времени выскакивала на лестничную площадку и прикладывала ухо к нашей двери.

В свое время в такой позе ее застал еще один сосед, почему-то решивший на ночь глядя вынести мусор. Его дверь открывалась тихо, а бабка, по всей вероятности, так увлеклась скандалом моих родителей (происходившим в мое отсутствие), что пропустила момент, когда он появился за ее спиной. Разразился новый скандал: сосед не преминул тут же позвонить к моим и сообщить о проделках старушки, которую он терпеть не мог. Мне потом об этом рассказал отец, советуя быть поосторожнее в летнее время, когда меня на выходные оставляли одну – родители уезжали на дачу, а мне предоставляли возможность пожить без их опеки. Я предупреждение учла.

Но сейчас мне не хотелось залавливать тетю Люсю. Мне было важно знать, ч т о она слышала и видела.

Итак, бабулька в очередной раз заступила на пост у окна и стала ждать дальнейшего развития событий.

Примерно через полчаса перед нашим парадным притормозила огромная черная машина.

– Джип? – уточнила я.

– Не знаю я, как они называются, – отмахнулась тетя Люся.

Я выглянула в ее окно и увидела у соседнего парадного припаркованный «Ниссан Патрол».

– Такой? – показала я.

– Похож, – кивнула тетя Люся. – Но не совсем. Правда, я номер записала, – добавила она.

Я с трудом сдержала удивление, но тут же попросила мне его сказать. Тетя Люся отправилась в комнату и вернулась с клочком бумажки (она его случайно не перепутала с каким-то другим? – пронеслась мысль, но я ее тут же отмела: в таких делах на тетю Люсю можно положиться). Я аккуратно переписала номер на последнюю страницу своей записной книжки.

Из огромного черного джипа вышли трое – двое молодцев с литыми плечами и мужчина лет пятидесяти пяти, по черепу которого были старательно распределены остатки волос. Шапка отсутствовала, несмотря на морозную ночь.