– Мерзкая рожа, – скривилась тетя Люся. – Сразу видно, что негодяй.

Двое телохранителей, по словам тети Люси, обладали типичной внешностью героев криминальной хроники, которую соседка никогда не пропускала. Как она мне призналась, недавно смотрела передачу, где давались советы потенциальным свидетелям – ну на тот случай, если, например, перед вашими глазами происходит ДТП, кто-то вырывает на улице сумку у старушки или даже стреляют, а киллер без маски убегает с места происшествия. Поскольку тетя Люся на свое зрение могла рассчитывать, она, по ее собственному признанию, решила потренироваться на приезжающих к нам во двор людях – в смысле смогла бы она назвать достаточное количество примет для составления фоторобота.

– Ну так вот, Ксюша, по этим двум лицам никакой фоторобот не составишь. И словесное описание подойдет еще десятку таких же.

– Почему? – не поняла я.

Тетя Люся пояснила: у нее сложилось впечатление, что старший словно подбирал сотрудников по определенным признакам. Забегая вперед, соседка сообщила, что он потом приезжал еще раз, но с двумя другими. На мой вопрос, как она могла определить, что те – другие (раз они так похожи), старушка сказала, что новые были одеты в другие куртки. В общем, у всех четверых телохранителей хозяина черного джипа были короткие, несколько деформированные носы, квадратные подбородки, небольшие рты со сжатыми губами, толстенные шеи и маленькие глазки. Все так же глубоко надвигали на глаза черные вязаные шапки, носили свободные штаны темных тонов и кожаные куртки, правда, фасон различался. Но разве кто-нибудь, кроме тети Люси, обратил бы на это внимание? Я бы, например, не стала.

Выйдя из джипа, троица подняла глаза на окна.

– Вас не заметили? – с беспокойством спросила я.

– Ну как меня могли заметить, если у меня выключен свет? Что ты такое говоришь, Ксения? При включенном свете не очень-то рассмотришь, что делается на улице – отсвечивает. Поэтому и не включаю. А меня в темном окне, да еще на пятом этаже, кто увидит? И эти трое смотрели по другую сторону лестницы, где ваши окна.

На тетю Люсю и в этом деле можно было положиться, так что я поверила ей на слово.

Мужчина средних лет в сопровождении молодцев вошел в парадное и поднялся на наш этаж. Тетя Люся припала к дверному глазку. Они позвонили в нашу дверь – и моя мама им открыла.

– И что дальше?

Троица провела у нас в квартире где-то часа полтора, может, чуть меньше, потом они ее покинули.

– Мама закрывала за ними дверь? – спросила я.

– Не знаю… – посмотрела на меня тетя Люся. – Ты понимаешь, Ксения, я в тот момент… ну я же не могла ждать их у двери… Меня не было… Ну то есть я была, но не у двери…

В общем, когда тетя Люся подскочила к глазку, услышав грохот (дверь у нас железная и всегда закрывается с грохотом), те трое уже спускались к лифту – он между этажами. Они сели в машину и уехали.

– Во сколько?

– Полчетвертого утра, – без запинки ответила соседка.

Время смерти моей матери патологоанатом определил между тремя и шестью часами утра.

* * *

Я закрыла глаза. Неужели мою маму убили? За что? Кто этот лысеющий мужчина? Что ему было нужно? У меня, конечно, есть номер его машины… Но этого просто не может быть… Или они сказали маме что-то такое, что и заставило ее наглотаться таблеток? Я ведь думала, что она навряд ли стала бы кончать с собой из-за ухода отца к другой… В особенности если, как утверждал отец, знала про все его прошлые измены. Она могла считать, что он и на этот раз погуляет и вернется. И почему она тогда выбрала эту ночь? Отец ведь ушел две недели назад. И она не могла не думать обо мне… Она просила у меня прощения… За то, что оставляет меня? Но почему? Почему она решила меня оставить? Или ее заставили?! Для самоубийства ведь должна была быть очень веская причина. Измена отца на нее явно не тянула. После взрыва клуба я осталась жива. Ну ладно если бы погибла, то мама, в шоке… Но она ведь со мной поговорила, удостоверилась, что все в порядке… Значит, это было не самоубийство? И ей просто позволили написать мне записку…

– Ксенечка! – робко позвала меня тетя Люся, накрывая мою руку своею.

Я открыла глаза и посмотрела на нее невидящим взором.

– Почему вы не сказали о них милиции? Вы ведь не сказали?

– Они явились еще… – ответила тетя Люся. – Потом…

Я молча уставилась на нее. Она кивнула.

– Да, Ксения. И этот, лысый, ну почти лысый, лысеющий, и его чудовища.

– Сколько раз? К кому?

Вначале приходили из милиции – когда тетя Люся еще не знала про смерть моей матери. Про взрыв «Сфинкса» она слышала из телевизионных новостей, но тогда не знала, что мой отец являлся совладельцем клуба, да и оперативник интересовался лишь отношениями в нашей семье. Тетя Люся их еще несколько раз спросила, не случилось ли чего со мной. Но милиционер умело уходил от ответов. Такой обмен информацией соседке был не по душе, она предпочитала, чтобы все было наоборот. Правда, обманывать милицию не хотела, несколько побаивалась и не особо верила в ее компетентность.

– Из милиции сколько раз приходили? – уточнила я.

Бабка задумалась, а потом сообщила, что первые приходили после взрыва ночного клуба, где-то часов в одиннадцать утра, вначале звонили к нам, никого не застали, стали звонить по квартирам, на лестничной площадке оказалась одна тетя Люся и сказала, что моя мама, по всей вероятности, вышла в магазин, про отца сказала, что последние две недели его не видела (правда, про уход из семьи промолчала), а я вроде бы так и не появлялась со вчерашнего дня. Но больше всего они тогда интересовались отцом.

Во второй раз милиция набежала ближе к вечеру. Опять заходили к тете Люсе. Тут уже очень подробно спрашивали про нашу семью.

– Почему вы не сказали про лысеющего? – в очередной раз уточнила я. – Не хотели предавать мою маму? Вы решили, что мама с ним?..

– Испугалась, – честно призналась тетя Люся.

– Но почему?!

Я считала, что пожилой человек типа тети Люси обязательно должен был бы доверять стражам порядка и выполнять свой гражданский долг – как их учили. Мама-то моя (хотя и была гораздо младше тети Люси) свято верила в закон и с отцом ругалась по поводу его нарушений.

– Он тоже приехал, – тихо произнесла тетя Люся.

– Кто? – не поняла я.

– Ну этот, лысеющий, – пояснила мне тетя Люся.

Я широко раскрыла рот и уточнила, вместе с милицией или нет. Нет, сказала тетя Люся, со своими бугаями, с другими, но одетыми точно так же. Вот только у одного на куртке теперь были пуговицы, а у двух предыдущих – «молнии» и кнопки, хотя и цвет, и фактура те же самые. А у второго карман один чуть оторван. У ночных этого не было.

– И куда они направились? – уточнила я.

– К вам, – тетя Люся кивнула в сторону нашей квартиры.