– Это мой напарник, – строго проговорил милиционер.

– Очень приятно, очень приятно познакомиться. Моя милиция меня бережет.

– Так у вас больше никого? – опять занудил милиционер.

– Милости прошу, проверьте, а заодно, ребятки, может, желаете угоститься молдавским коньячком? Родственники из Молдавии присылают, а мне, старому, ни к чему. Сердце пошаливает.

– Никак нет. Мы при исполнении. – Лейтенант вновь приложил руку к фуражке.

– Так вы с собой бутылочку возьмите, выпейте потом за здоровье старика.

– Спасибо, не надо. – Сказав это, один из милиционеров протянул руку и взял коньяк.

– До свиданьица, будьте здоровы.

Дверь захлопнулась.

– Ну, племяш, выходи, знакомиться будем. – Строгий голос пассажира вывел Луку и з оцепенения. – Справку твою об освобождении мы изучили. Сто пятьдесят четвертая? Тряпками, что ли, фарцевал?

– Вроде того, – потупился Лука.

– Нам помощники не нужны. Зато одну службу ты можешь нам сослужить.

– Какую?

– Дружок один у нас есть, Южанином его кличут. Бизнес у него стремный больно. С ним разобраться надобно. Ты как? – Лука согласно кивнул. – Так вот, одолеешь его, дружка нашего, – антиквар многозначительно посмотрел на Луку, – тут все способы хороши, богатым станешь, цвести и пахнуть будешь и нас не забудешь!

– А что за бизнес-то? – поинтересовался Лука.

– Бизнес. – Антиквар присел на диван, обитый восточным шелком, и показал на картину, висящую над ним.

Старинное полотно во всю стену было выполнено рукой настоящего мастера: море цветов.

Два скупщика антиквариата не зря показали на картину с цветами. Им нужно было с помощью Луки убрать приезжего проныру по кличке Южанин, разбогатевшего у них на глазах и в короткий срок ставшего королем цветочной мафии. Однажды он им здорово насолил. А попросту сдал милиции. Случилось это несколько лет назад. Во время очередной милицейской кампании Южанин попался и сварганил донос на собирателей старины. Сварганил не по зависти или злобе, а чтобы выжить самому.

Дороги антикварщиков и цветочного мафиози пересеклись случайно. Как-то перепродал он им украденную из музея вещицу. А потом пошло-поехало: и нужных клиентов присылал, и ценный товар неизвестного происхождения подкидывал. Если бы не милицейский наезд, дружба продолжалась бы и крепла. Но увы! Милиция время от времени вспоминала о чести мундира. Тогда хватали всех подряд, может, крупная рыбешка попадется! Так Южанин с рынка в ментовку и загремел. А там из него все, что знал, выколачивать стали без церемоний. Сведения об антикварщиках заинтересовали милицию. Выпустили они горемыку. Выпустили и даже разрешили бизнесом дальше заниматься, только чтобы и о них не забывал.

Соорудив себе с помощью доносов крепкую милицейскую крышу, Южанин завел богатых партнеров и быстро захапал весь цветочный бизнес столицы.

А антикварщикам, которых подставил, пришлось долго и дорого откупаться. Денег потребовалось много, потому что доносы дошли до самых верхов. Ну, слава Богу, отстали. А тут и строй поменялся, и власть новая пришла. Однако они сильно разорились, и бизнес пришлось начинать чуть ли не с нуля.

Стукачей в криминальном мире не прощали никогда. Луку, попавшего к ценителям старины случайно, по их разумению, можно было использовать для наказания Южанина. Быстро прикинув, они решили, что молодой, начинающий жизнь бывший зек поможет им расправиться с обидчиком.

«Любыми способами!» – наставляли они нового «племянника».

Лука оправдал ожидания. В Москве освоился быстро. Даже своего бывшего кореша Гарика за границей отыскал. Наводка на Южанина оказалась ему по зубам. Проглотил он врага своих новоиспеченных дядьев быстро.

Цветочный король столицы был свергнут легко. Сделал это Лука без лишнего шума, подкупив одного из совладельцев цветочного бизнеса. Другого, несогласившегося, вскоре нашли убитым на свалке. Сам же некогда всемогущий Южанин решил не дожидаться той же участи и исчез. Одни поговаривали, что вернулся на свою теплую родину кости греть, другие – что за границу смотался. Во всяком случае, нигде не возникал, сидел тихо. Антикварщики зауважали сильного и так быстро развернувшегося «племяша». Да и сам Лука умел помнить добро. Разбогатев, купил своим случайным спасителям «Сундучок» – салон в центре столицы. Чтобы торговали в открытую, как полноправные хозяева. Могли напаривать наивных старушек, выкупая за бесценок старинные вещицы, и с помощью Гарика выставлять их на престижных аукционах за рубежом. Мост через границу наладить с помощью «своей таможни» удалось быстро. Новоназваные «дядья» стали преуспевающими и известными антикварами. Вещицы, что от батюшки Серафима купили за бутылку, Луке вернули, посетовав: «Мир тесен!» – долго удивляясь, как это в жизни бывает.

Лука, приобретший после отсидки кликуху Лук, не верил в судьбу. Он вообще ни во что не верил, кроме силы денег. Знал – и когда его до полусмерти забили ногами мусора, и когда повязали на рынке, – будь побольше денег, смог бы откупиться. Об этом ему не раз рассказывали в колонии друзья по несчастью. И срок бы мотал покороче. Правда, знал еще, что Гарик пробовал его вытащить, да бабок у пацана было для этого маловато.

Бизнес свой Лук разворачивал потихоньку, чтобы не привлечь внимания ненужных глаз. Сначала киоски по всей Москве пооткрывал, а затем и сеть магазинов. Помещения для торговли то в бывших никчемных подвалах у домоуправов выкупал, то в разорившихся мастерских по ремонту мелочей. Но все у него было по закону и по современным западным образцам. И офис центральный открыл, где предприимчивые менеджеры нанимали за копейки симпатичных приезжих девчонок для работы за прилавком. И зарплату сотрудникам не в конвертах, а по настоящим ведомостям выплачивал. Чтобы налоговики не лезли. Даже форму для продавщиц сам придумал.

Доставку цветов из Голландии наладить было нелегко. Тут и фуры-холодильники, и «ручная» таможня понадобились, чтобы скоропортящийся товар не простаивал неделями на границе. Однако и с этим справился новоиспеченный предприниматель. Благо теперь в стране за бабки можно было решить все. И он решал. Занятые у корешей деньги, вложенные в дело, постепенно стали приносить неплохую прибыль. Лук набирал силы, встал на ноги, огляделся.

Только вот поехать к батюшке в поселок Луговой пока решиться не мог. Тяжко ему было туда возвращаться. Однако знал: рано или поздно нужно это сделать. Не забыл, что должок председательскому сыну Петьке еще не вернул.

Злопамятным оказался Лука, сын Серафима и Аксиньи. Злопамятным и беспощадным.

Отца своего Серафима он не уважал за всепрощенчество, за слабость, за вечное поклонение не только Богу, но и начальству своему Божьему. Помнил он, как приезжали высшие богоугодные чины в их бедный приход. Как нервничал перед их приездом батюшка, из последних сил выбивался, лебезил перед начальством, стол им богатый собирал, чтобы не видели, как нищенствуют они с матушкой. Видно, держался он за свою ветхую церквушку.