деревьев, оставляя за собой огненный след. Он услышал, как оторванная ветка ударилась о крышу его танка, повернул орудие, чтобы выстрелить по источнику луча, и обнаружил, что магазин пуст. Когда он наклонился, чтобы щелкнуть устройством автоматической подачи снарядов, откуда-то взявшийся прожектор метнулся к черной фигуре, которая противостояла им, а затем погас. На мгновение враг предстал в виде огромного, отполированного объекта в форме рыбы, его зеркальные бока не пострадали от обстрела, через который он прошел, а на носу виднелось длинное, вытянутое рыло – по-видимому, источник светового луча.

Внезапно над головой просвистел снаряд, и вся сцена озарилась ослепительным светом, когда он разорвался как раз между вражескими танками и их собственными. Должно быть, это снаряд от дронтов! У федеративных армий не было снарядов, которые растворялись бы в подобном горящем свете. Затем еще и еще, целый хор снарядов, падающих в деревне позади них. Маррей смог лучше рассмотреть своего противника при свете дня. Казалось, что он лежит вровень с землей, не было никаких видимых средств ни поддержки, ни движения. Все это было двадцати футов в диаметре, шире всего у головы, сужающееся назад. Ищущая морда качнулась взад и вперед, зафиксировала свое положение и выпустила еще одну из этих молний. Справа раздался ответный грохот, когда он пробил броню очередного несчастного "уиппета". Он тщательно прицелился из орудия в основание морды и нажал на спусковой крючок; на боку монстра появилась вспышка пламени, когда взорвался снаряд, затем яркий мазок металла – прямое попадание, и ни малейшего повреждения!

Из радиофона донесся голос Бена Руби, спокойный и властный.

"Отходим, парни, наше оружие бесполезно против этого монстра. Я отключаюсь; передаю тяжелой артиллерии по радио их позиции. Понадеемся на железнодорожные пушки".

Мюррей снова посмотрел в боковой глазок – один, два, три, четыре, пять – все американские танки казались неповрежденными. Монстр сосредоточил свое внимание на "уиппетах", очевидно, воображая, что стреляют именно они. Он снова нажал на газ, прибавил скорость, с грохотом спускаясь с холма в сторону деревни. Когда он оглянулся, темнота уже сгустилась, вершина холма, ряды деревьев, искореженных и сломанных световым лучем, стояли между ним и врагом. Перед ним в ярком свете вражеских выстрелов было какое-то движение, войска, казалось, тоже отходили.

Танки прогрохотали по улицам Уотерфорда и остановились на углу за каменной церковью, в которой находились три пулеметных гнезда. Мюррей видел, как один из стрелков что-то прилаживал при свете карманного фонарика, и волна жалости к храбрецу, чье оружие было таким же бесполезным, как палка, захлестнула его.

Посыльный промчался по улице, передал кому-то свое послание, и из тени внезапно выскочила колонна пехоты и начала отступать, выходя из зоны досягаемости врага. Затем, окруженное вспышками артиллерийского огня, освещенное светом полудюжины прожекторов, которые беспокойно мигали, то включались, то выключались, странное существо появилось на гребне холма.

Оно на мгновение остановилось, его морда беспокойно двигалась, как будто он принюхивался, и когда он это сделал, к нему присоединился второй. Ни одного из них, казалось, ни в малейшей степени не беспокоили снаряды, от легких артиллерийских до шестидюймовых, которые разрывались вокруг них, наполняя воздух свистящими осколками. Мгновение они стояли спокойно, затем тот, что слева, тот, что возглавлял наступление, направил морду на деревню и выпустил одну из своих огненных стрел. Выстрел попал прямо в центр старого кирпичного дома, подвал которого был превращен в пулеметное гнездо. С грохотом здание рухнуло, из руин вырвались яркие языки пламени. Как будто это стало сигналом, каждый пулемет, каждая винтовка в деревне открыли огонь по бесстрастным фигурам на вершине холма. Шум был ужасный; даже в своей стальной клетке Мюррей с трудом слышал собственные мысли.

Сверкающий монстр обратил на это внимания не больше, чем на дождь. Один из них осторожно скользнул вперед на несколько ярдов, повернул хобот в сторону извергающихся траншей и короткими очередями выпустил пять быстрых снарядов; было столько же вспышек пламени, несколько облаков земли, и траншеи погрузились в тишину, за исключением одного мучительного крика: "Санитары, ради Бога! Ради бога!"

В микрофоне раздался голос Бена Руби: "Отступите все. Атлантик-Сити, если вы сможете это сделать".

С огромным, непреодолимым страхом, сжимающим его сердце, Мюррей Ли включил сцепление своей машины и пове ее в направлении, которое он помнил как главную дорогу через город в сторону Атлантик-Сити. Ночь стала чернильно-черной, город находился в долине, а тени деревьев и домов делали темноту еще более мрачной. Только при случайном свете спички или фонарика можно было разглядеть дорогу, но и при таком освещении дорога уже была заполнена беглецами. Некоторые из них были без шлемов, без оружия, люди в последней степени ужаса, бегущие куда угодно, спасаясь неизвестно от чего.

Но сквозь разгром прорвалась небольшая рота пехоты, видимая под разрывами снарядов, держащаяся плотными рядами, как на учениях, с офицерами во главе, не бегущая, а отступающая после проигранного сражения с мужественным сердцем и уверенностью, готовая снова сражаться на следующий день. Танцующий луч прожектора на мгновение высветил их, Мюррей Ли посмотрел на них, и страх умер в нем. Он сбавил скорость, съехал с дороги и выехал налево, где, казалось, была просека, ведущая в сторону города. В конце концов, он мог, по крайней мере, наблюдать за продвижением монстров и докладывать о них.

Он был поражен, обнаружив, что прошел почти милю от центра беспорядков. Там, внизу, сверкающие монстры, все еще ярко освещенные прожекторами и сигнальными ракетами, казалось, неподвижно стояли среди крайних домов города, возможно, изучая систему траншей, вырытых австралийцами в тот день. Стрельба по ним прекратилась. Время от времени одна из тварей, возможно, раздраженная бессмысленностью того, что она видела, разворачивала хобот и выпускала световую стрелу в дом, сарай или другой объект. Объект быстро рушился и, если это было дерево, начинал гореть. Небольшая цепочка пылающих останков зданий отмечала продвижение сияющих гигантов и отбрасывала странный красный свет на сцену.

Теперь, когда он мог их ясно видеть, Мюррей отметил, что все они были длиной от пятидесяти до шестидесяти футов. Их отполированные бока казались одним огромным зеркалом, ярким, как стекло, а хвосты фосфоресцировали. Вдоль каждой стороны был тонкий выступ, похожий на трюмный киль корабля, заканчивающийся примерно на трех четвертях пути, и с маленькой фосфоресцирующей точкой на его конце. Они казались скорее машинами, чем одушевленными объектами. Мюррей задавался вопросом, были ли они машинами, или (вспоминая его собственную эволюцию в металлического человека), были ли они на самом деле металлическими существами какой-то неслыханной породы.