Гору захотелось застонать, взвыть от того, что нельзя прямо сейчас полностью с ней сблизиться. В этот момент, Алира что-то прошептала во сне, что-то невнятное и вздохнула, пошевелившись.

Гору почудилось в этом вздохе желание, и он сам тяжело втянул ноздрями воздух…

Да, он его адори расходились тонкие, сладкие нити. Она помнила случившееся днем, ее спящие разум и тело – помнили. Она хотела еще, хоть Гор был уверен – проснись она сейчас и будет всячески отрицать это.

Адори – под стать драконам… Та же страсть, огонь и чувственность.

Алира пошевелилась снова, и покрывало слетело с ее ног. Гор хотел лишь накинуть его обратно, сел рядом на край, но вместо этого в его ладони как-то сама собой оказалась маленькая белая ступня с полупрозрачной кожей.

А дальше он не мог остановиться. Пальцы жадно гладили ее ножку с аккуратными крошечными пальчиками, каждый из которых хотелось взять в рот, они были словно ненастоящие, слишком изящные для живого существа. Ладонь сама собой скользнула выше по ее ноге…

Девушка дернулась и тонко простонала, закусив губу. Ее правая рука прямо во сне скользнула на ее грудь, легла на сосок, дернулась ниже, видимо она искала выхода охватившей ее истоме.

— Вождь… — кажется, он расслышал в ее стоне это.

И не выдержал совсем.

Ему нужно было отдохновение, и он должен был дать его своей адори. Накрыл шатер пологом временной энергетической и простой, физической, тишины. Из всех в стане лишь Гастор сможет пробить его или хотя бы обнаружить. А Гастору сейчас явно не до того…

Заскользил руками по ногам Алиры, наслаждаясь каждым прикосновением, задирая ее рубашку. Алира снова застонала и перевернулась на спину, раскинула руки, раскрылась ему навстречу.

Гор едва удержался, чтобы не развести ее колени шире и не войти в нее. Его «меч страсти» желал лишь этого, нашептывая, какое блаженство ждет там, за нежными складочками, внутри «цветка наслаждений», как говорят степняки.

Гор выдохнул. Искушение было велико. Но какая-то стойкая, ответственная часть него подсказывала, что так нельзя. Его первое проникновение должно случится, когда адори будет в сознании, когда она будет хотеть этого сознательно и сильно, как и он. Иначе потом она не простит его.

Можно было и проще – руками. Но что-то его остановило… Не то, совсем не то.

Он просто с рычанием наполз сверху, накрыл ее собой, стараясь, конечно, не придавить хрупкое вожделенное тело. Ощутив его вес, Алира снова простонала и откинула голову назад, подставляя поцелуям влажные губы и трепетную шею.

Гор хрипло выдохнул, и наконец, поцеловал ее. Втянул в рот мягкую нижнюю губу, как ему хотелось с самого начала, облизал по кругу, приласкал верхнюю. На вкус она была сладкой и терпкой одновременно, невозможное сочетание… Созданное словно бы специально для Гора.

Потом он целовал ее глубоко, с полным погружением, а девушка изгибалась и трепетала под ним.

— Г…гор… — простонала она в момент, когда он ненадолго отвлекся от ее губ.

И Гор совсем улетел. Она хочет именно его. Она тянется к нему, стремится к нему!

Покрывая поцелуями ее шею, он нащупал ее ладони, накрыл своими, чуть придавил, словно приковал к кровати.

Поток захватил их единым порывом.

Алира стонала под ним, потом притихла, слишком ошарашенная неземным наслаждением. Гор вбирал в себя ее тонкое удовольствие, и оно усиливало его собственное. В момент, когда, казалось, границы между ними исчезли совсем, их взорвало одновременно. Оргазм накрыл и на физическом, и на каком-то ином, духовном уровне. На этот раз даже сильнее, и при этом – тоньше. Словно их энергии, уже знающие это наслаждение, теперь могли скручиваться, расправляться и танцевать искуснее.

А потом Гор нежно собирал влагу и затухающие тонкие стоны с ее губ.

Долго смотрел на нее, лежа на боку рядом, подперев голову рукой. И чувствовал в груди что-то странное. Очень теплое и словно бы чистое.

Кажется, люди называют это любовью.

Гастор не зря считался на редкость хладнокровными и разумным среди драконов молодого поколения. Все было так. Он умел видеть скрытое, хорошо оценивал любую ситуацию, умел вести сложную игру и добиваться желаемого. Более того – он великолепно знал эти свои свойства и умел применять их по назначению.

Не зря ведь Золотой змей так рано сделал его младшим советником и доверял ему некоторые тайны. Гастор гордился этим, и не скрывал своей гордости. Честно показывать, что ты горд своими достижениями – это мудро, а Гастор ценил мудрость даже больше расчетливости и коварства.

Но у него была одна слабость. Конечно, как большинство драконов, он не знал женских отказов, мог иметь любую. Но… порой Гастору как бы западал образ какой-нибудь женщины. Нехарактерное для драконов состояние. И тут было недостаточно взять эту женщину в свою постель. Нужен был период времени, когда он узнавал ее, разгадывал ее, как загадку, наслаждался ее красотой и уникальностью.

И пока он не обретет эту женщину, он ощущал себя, как мальчишка, который должен получить вожделенную игрушку во чтобы то не стало, при этом испытывал даже некоторый внутренний трепет. Волновался, словно от слабого женского существа могло зависеть его благополучие и душевный комфорт.

Так было и с этой воинтельницей. Гастор просто потерял дар речи, когда увидел ее. Она была великолепна. Сильная, вся такая упругая. Не мягкая пушистая кошечка, свернувшаяся в лукошке, а дикая тигрица, опасная и хищная.

Прекрасна.

Прекрасна с ее убранными волосами, блестящей смуглой кожей, покрывшейся каплями пота, с налитыми плодами на груди, стремящимися разорвать тонкую шнуровку. А ее руки! Крепкие и жилистые, но очень изящной вытянутой формы, каждый ее мускул казался произведением искусства.

Гастор глубже втянул воздух. От места схватки пахло ею. Опасность, азарт битвы и секс. Волнующее сочетание. Эта воительница умудрялась быть опасной и грубоватой, сохраняя при этом женскую привлекательность и определенную тонкость и изящество.

Ее бой был искусством, и сама она была произведением искусства.

Гастор хотел ее прямо там, сидя на постаменте подле своего двоюродного брата. Ее образ впечатался в  разум и плоть.

Разгадать, подмять, ощутить, сделать своей, играть, пока не насытится!

Только бы Гор не уперся. Этот еще несостоявшийся дракон будет отстаивать свободу своих людей до последнего.

К счастью, все случилось лучше, чем Гастор предполагал. Гор дал им с воительницей решить самим. И за одно это Гастор был готов простить младшему брату, что тот несколько раз побеждал его в тренировочных поединках. Да вообще на многое был готов закрыть глаза…

Гастор намерен был завоевать эту воительницу. Накинуть аркан на ее гордую душу и упругую сильную плоть. Рассмотреть и узнать ее. Желал этого даже больше, чем просто обладать ею.