Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Просто прижать губы?
– Нет, не просто. Прижать. Расслабить, приоткрыть их. Обхватить его губу, всосать в себя. Язычком по ней…
Закрываю лицо руками.
– Маша… Да ты что?!
– Слушай меня! Он будет сейчас вокруг тебя кругами ходить и не трогать. Он обидеть тебя не хочет, давить на тебя не хочет. Но он тебя ОЧЕНЬ ХОЧЕТ. Поцелуй!
– Я не умею…
– Да он сам всё сделает, только начни! Расслабься и поддавайся ему.
– Я не умею! Вдруг не так что-то?!..
– Ну, смотри… – ведёт пальчиком по моим губам. – Расслабь… Приоткрой.
Послушно приоткрываю губы.
– Ммм… малышка ещё совсем… – улыбается Маша, облизывая свои. – Оближи язычком… Поцелуй – это очень приятно… Закрываешь глаза и улетаешь! Хочешь, я тебя научу? – щипает меня слегка за губку.
– Как?
– Поцелую тебя.
– А так можно?
– У нас девочки иногда целуются! Что такого? Научить тебя?
– Ладно… – растерянно пожимаю плечами.
– Расслабь губы… – шепчет она в мои. – Закрой глаза.
Послушно захлопываю.
Берёт меня рукой за шею. Чувствую лёгкое прикосновение к губам… Почему-то кровь мощными толчками пульсирует внутри, и голова кружится.
– Симка!!!
Мы отстраняемся друг от друга, распахивая глаза.
Лёша и Михаил…
Глава 22
Яся в ужасе смотрит в мои глаза, заливаясь всеми оттенками красного.
– Так! – загораживает её Симка. – Яся, у тебя баклажаны горят!
Разворачивает за плечи в кухню и закрывает за ней дверь.
С вызовом смотрит на нас.
– Это что сейчас было?! – рюкзак падает из моих рук на пол.
Симка иногда позволяет себе такие приколы с девчонками. Но это же Яся!!!
– Я тебе чуть позже объясню, – стреляет глазами в Миху.
– Не, – он тоже бросает свой рюкзак, правда, в отличие от меня, улыбается. – Мне тоже интересно!
Симка закатывает раздражённо глаза.
– Даже не суйтесь сейчас в наш харем!
– Мих, сам чего-нибудь с ней сделай, боюсь – я переборщу!
Миха оттаскивает её от двери.
– Лёха, не вздумай ей ляпнуть что-нибудь! Это… – дверь в их спальню захлопывается.
Залетаю на кухню.
Нет, меня, конечно, вспенило. Даже не могу толком сформулировать, что именно. По сути, невинное касание губами.
Яся, закрыв лицо руками, сжалась в углу диванчика.
И весь мой псих тут же испаряется. Он, вообще-то, больше на беспредельную Симку, чем на Ясю. Очевидно же, чья инициатива!
А Яся наивная…
Но мне просто интересно уже – как они попали в этот пункт развития событий.
– Привет… – присаживаюсь рядом.
Не отвечает, всё так же пряча лицо. И я опять чувствую её пульс. И даже вижу, как на шее колотится венка.
– Ну, ладно, Ясь, перестань, – прижимаю к себе, она как камень. – Я напугал тебя? Яся! Ничего не случилось! Я просто… Был удивлён тому, что увидел. Я не сержусь. На тебя. На Симку – да! Ну всё… – отрываю от пунцового лица руки, прижимаюсь губами к виску. Её глаза зажмурены… – Я соскучился…
– Лёша, – шепчет она. – Мы плохого не хотели… Маша сказать, так у вас девушки делать.
– Да??? – поднимаю удивлённо брови. – Очень интересно! Вот коза…
– Ты говорить – сестра…
– Вдвойне коза! – закатываю я глаза. – Я с ней ещё поговорю.
– Лёша… не надо её… наказывать! Пожалуйста! Михаил теперь наказать?
– Очень надеюсь, что выхватит по своей наглой заднице! Но боюсь, в процессе… – картинки чужого секса оживают перед глазами, заставляя тело реагировать.
И от понимания, что мне ещё очень долго не светит моей восточной принцессы…
Ооо…
– Наказать?… – пытливо и с тревогой.
– Нет, – улыбаюсь ей. – За что? Ничего плохого не случилось.
– Ты же сердиться.
– Я – да! Потому, что она втягивает тебя в беспредел, пользуясь твоей наивностью.
И нагло трогает то, что даже я не смею!
– Никто её не накажет, – убедительно говорю Ясе, потому что вижу, как она переживает.
В её мире жестокость – это реальность. – Но я ей скажу, чтобы больше тебя не совращала.
– Мне нельзя послушаться Машу? Плохая? Ты сказать – она хорошая. Просто раздетая.
Мне становится смешно, и я улыбаюсь, кусая губы.
Маша – она такая!
– Не делай того, в чём не уверена. Чего не хочешь. Сомневаешься, что тебе понравится или нужно это – откажись! Ты хотела поцелуй с ней?
Её лицо заливается краской.
– Ну?…
– Просто показать… – шепчет Яся, глядя на меня распахнутыми глазами. – Как надо…
– Зачем?
Меня словно примагничивает этим открытым, наивным взглядом, я подаюсь вперёд, и мы касаемся лбами.
– Не могу сказать… – шепчет.
– Ты обещала всё мне говорить, – шепчу в ответ. – Как мужу. Я не буду тебя ругать. Ты у меня самая хорошая девочка на свете. Красавица… Умница…
– Да? – удивлённо.
– Конечно. Рассказывай…
Голова кружится от её близости и этой нашей доверчивой атмосферы.
– Ммм… – жалобно. – Я не уметь…
Прикасается пальчиком к своим губам.
– Ты говорить… Маша говорить… Надо целовать так…
– Ааа… – доходит до меня.
Закрываю глаза, улетая в какую-то неописуемую горячую эйфорию.
– Не надо тебе ничего уметь. Всё, что нам захочется… мы сами… Я сам! Хорошо?
С облегчением кивает.
Поцеловать?…
Облизываю пересохшие губы.
– А у вас баклажаны горят! – заглядывает подозрительно прищурившаяся Симка.
Яся вскрикивает и убегает к плите.
– А ну-ка, иди сюда! – шикаю на Симку, проходя мимо неё в нашу комнату.
– Началось! – но послушно идёт следом.
Прикрываю поплотнее дверь.
– Ты обнаглела?!
– Всё, Лёх! – поднимает она руки. – Выключай своего Отелло. Это была образовательная экскурсия, а не попытка соблазнить.
– Так, Макаренко… Не делай этого больше!
– Так сделай сам!! Чего ты облизываешься? Трахни уже малышку! Она переживает…
– Маш! – рявкаю на неё. – Я сам разберусь, окей?
– Да в чём проблема-то?! Включи бедбоя! Девочка хочет.
– Есть проблема! Не хочет девочка.
Падаю на кресло, протирая лицо руками.
Машка садится напротив, внимательно глядя в мои глаза.
– Ну, продолжай!
– Она с тобой не откровенничала?
– Про это – нет. Только что ты её не трогаешь, и она переживает из-за этого. Что ты не хочешь её. Всё.
– Тогда я, наверное, не имею право говорить.
– Нет, Лёх, так не пойдёт. Ты же просил расслабить её, и что я – сестра. Я вживаюсь!
– Сестра! – скептически фыркаю на неё.
– Ой, да перестань, ты же всё понял. Чо такого?
– Да понял. Не трогай её, ладно? И не учи этому всему. Мне это не надо.
– Ладно. Но ты её тоже не накаляй. Возьми – и всё! Переживает ребёнок.
– Не могу!
– Почему?
– Потому что, Маш, секс для неё – это изнасилование, которое она, как послушная жена, должна потерпеть.
«Нельзя сопротивляться»! – закрываю глаза, вспоминая, и меня передергивает снова.
