Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Судьи зачитывают фамилии.
– Полуфинал, – негромко объясняет мне Маша.
– Они прошли?
– Миха вылетел, – вздыхает она.
В первом раунде ему не повезло, и при неудачном падении он вывернул руку. Поэтому, наверное, не смог пройти так далеко, как Лёша.
Перерыв.
– Лёха прошёл. Сейчас идёт жеребьёвка, смотри.
И опять судьи что-то объявляют.
– Ну, пипец… – недовольно морщится Маша.
– Что?!
– Лёху с кикером поставили.
– Это плохо?
– Это очень плохо. Они, в основном, дерутся ногами. Пока Лёха к нему подберётся, тот ему успеет что-нибудь отбить. Будешь лечить сегодня…
– Зачем этот спорт!? – кусаю я от волнения губы. – Зачем он там?
– Лёха хочет взять банк. Деньги! Победитель получает хороший денежный приз.
– Ему нужны деньги?
Мы могли бы продать что-нибудь из моих драгоценностей. Это, конечно, моя защита. Но… Для него мне не жалко отдать часть. Он так много делает для меня!
– Да. Он хочет купить тебе дорогое кольцо. Я тебе этого не говорила! – тут же спохватывается Маша. – Они на кухне обсуждали, я услышала.
– Кольцо? Это всё, чтобы кольцо?!
– Яся!! – распахивает она глаза. – Я. Тебе. Не говорила!! Не сдавай меня!
– Ладно, – киваю я. – Промолчу. Маша. Не надо кольца. Как его остановить?
– Да перестань! Положит он этого кикера, не в первый раз! Он кайфует от процесса!
Лёша идёт в нашу сторону. Заметив его, Маша оставляет меня, сбегая в другой конец трибун. Там её Михаил в компании каких-то людей.
Лёша подсаживается ко мне, делает глоток воды из бутылки.
– Ты как? – улыбается.
– Лёша… – достаю влажные салфетки из сумочки, промакиваю кровь на скуле. – Не надо больше. Пожалуйста!
Волосы мокрые, лицо тоже. Протягиваю ему салфетки. Вытирает, шипя, когда салфетка прикасается к ране.
– Лёша, хватит, пожалуйста. Давай уедем!
– Всё хорошо! – он дышит часто и немного сбито после боя, плечи подрагивают. – Не переживай.
– Не надо.
– Надо, надо! Я нормально.
– Лицо…
– Да ерунда, – допивает воду, разворачивается назад. – Пацаны… метнитесь за водичкой.
Ему протягивают ещё одну бутылку. Он отвлекается от нашего разговора, обсуждая с ними детали этих боёв. Я мало понимаю. Слова новые…
Раздается специфический звук. Значит, ему надо снова идти туда. На эти маты.
Я чувствую, как его тело напрягается, словно увеличиваясь в размерах, он распрямляет спину.
– Лёша… – вцепляюсь в его руку.
Мы встречаемся взглядами. Его глаза горят!
– Ясь… – облизывает он губы. – Поцелуй…
– Здесь?! – оглядываюсь в шоке.
Вокруг какая-то суета, все двигаются вниз-вверх… гомон… Моя голова начинает кружиться… Горло панически сжимается…
Здесь?!
Его рука скользит по спине, притягивает меня ближе, мы соприкасаемся лбами. От его неровного дыхания сбивается и моё!
– Лёша… – жалобно прошу я. – Смотрят…
Его глаза такие блестящие… Огромные чёрные зрачки… И я перестаю видеть всё вокруг.
– Ясенька… – тихо и хрипло. – Нет никого… Только ты и я…
Палец гладит мою нижнюю губу. Мне становится очень горячо внутри, и тело от слабости ведёт ближе к нему. Глаза закрываются.
Ловит мои губы! Его – тёплые. Нет… Обжигающие!
Внутри моей головы как будто что-то взрывается. Теряю ориентацию. Но его руки держат крепко. Грудью чувствую, как колотится его сердце! Или моё?
Даже не понимаю, что я делаю, что он делает, все инструкции Маши вылетели напрочь! Наши губы, кажется, двигаются сами. Я чувствую его язык, то твердый, то мягкий. От этого ощущения мне хочется сильнее сомкнуть бёдра и сжаться там… между ними… Там что-то происходит со мной… от чего кровь бросается в лицо.
А на периферии сознания – ещё два раза тот самый звук.
Его губы становятся требовательней на несколько секунд, язык проникает глубже, и с тихим стоном сожаления он отпускает меня. Последний горячий взгляд в мои слепые от шока глаза. Сбегает…
Я чувствую, как щёки горят!
Его младшие, его ученики, видели, как мы делали это! Боже… Мне хочется провалиться сквозь эти трибуны.
Кровь стучит в уши. Я смотрю растерянно по сторонам. И вижу, что Маша целует своего Михаила, и ещё несколько девочек касаются губами других мужчин. Никто не обращает внимания…
Мне кажется, у меня потёк весь макияж от этого всего, и… мои трусики почему-то мокрые, словно во мне был мужчина. До самого конца. Возможно, не только они! – с ужасом понимаю я. Платье светлое!
Встаю и быстренько сбегаю вниз, пытаясь отыскать глазами женскую уборную.
Вижу, как девушки выходят из двери на краю зала. Там похожий знак. Быстро иду туда. Привожу себя в порядок, стараясь не думать о том, что произошло. Здесь это считается нормальным. И мне надо привыкать.
Не так уж это и страшно. И совсем не противно! Шокирующе – да. И немного неловко. Но мы же не будем делать это на людях всегда.
Делаю вдох поглубже…
Надо взять себя в руки и вернуться туда, на трибуну.
Лёша может меня потерять. Мне очень не хочется быть потерянной им!
Выхожу из уборной.
В моё предплечье больно врезаются чьи-то пальцы. Рывок!! И я лечу, с ужасом узнавая голос Джана.
– Иди сюда!!
* * *
Больно сгибает руку, толкая вперёд.
– Пошла. Быстро. Тварь! Бл*дь!
И я по инерции делаю несколько шагов, начиная опять глохнуть от его ругани.
От страха и стыда моя бедная голова снова кружится.
– Стой! – рывком разворачивает. – Где золото?
– У мужа, – выдыхаю практически беззвучно.
Глядя в злые глаза Джана, я теряю чувство реальности.
Чья я? Лёшина? Или его?
Что мне делать?
– Мужа?… – тормозит он. – Что ты несёшь?
– Я больше тебе не жена! – пытаюсь вырвать руку. – У меня другой муж. Ты прогнал. Всё! Я ушла. Не твоя!
– А я не давал тебе развод, сука блудливая.
– Ты прогнал!
– Я поставил тебя на место. С этого места и должен был забрать. Кто разрешил тебе покинуть его?!
Моё сердце стучит в горле, не позволяя ответить. И я с ненавистью смотрю в его разъярённое лицо.
Ненавижу его! Ненавижу!
По моим щекам льются слёзы беспомощности.
Не пойду с ним! Лучше пусть здесь убьёт! Он не мой муж больше. Лёша сказал, что я его жена! Лёша – мужчина. Настоящий. Не то что Джан!
– Где моё золото?!
– Это МОЁ золото! – от возмущения и обиды, что он сказал так, у меня откуда-то прорезается голос и появляются силы сопротивляться. – Пусти! Не трогай! Меня другой мужчина взял в жёны. Я его жена! Нет твоих прав!
– Дура… кому ты нужна?! Подстилка. Только ноги вытереть. Убей себя, тварь, не позорь отца!
Вырывает из рук мою сумочку.
– Эй! – подлетают Лёшины ученики. – Ты чо, мужик, страх потерял?!
Один из них толкает
