Еще со вчерашнего дня говорили, что сегодня после отдыха Радвальд устраивает для своих людей пир в честь окончания похода и славно свершившейся мести. И не будет большим удивлением, если Асвейг вместе с остальными пленницами придется послужить одним из развлечений для хевдингов и их воинов. Другое дело, что она хотя бы знала, кому точно достанется, хоть облегчения это и не приносило.

Только Асвейг успела обтереться, как откуда ни возьмись появившаяся рабыня подала ей простое, без вышивки платье вместе с таким же серым исподним и чулками, колючими, как терновый куст. Пытаясь скорее скрыться от взглядов брути, она натянула все на себя, содрогаясь от утренней прохлады.

— Иди к Ингольву, — раздался очередной приказ. — Он видеть тебя желал.

Вефаст, к которому она почти уже привыкла, скабрезно усмехнулся. Благо провожать Асвейг пошла рабыня. Она скорее сочувственно на нее поглядывала, а не злорадствовала.

Как оказалось, Ингольв жил не в длинном доме вместе с отцом, а в отдельном. Далеко не таком большом, но тоже справно построенном и украшенном, как и полагается, резьбой по коньку крыши и вокруг двери.

Только Асвейг вошла, как почувствовала запах пихты, и влажный воздух облепил лицо. Над высокой бадьей, до половины наполненной водой еще поднимался пар. Ингольв вышел из-за тонкой дощатой стенки, надевая рубаху на ходу Асвейг уперлась взглядом точно в оставленные на его боку руны. Сейчас они больше напоминали заживающий ожог.

— Проходи, чего встала в дверях? — недовольно проворчал викинг.

Асвейг подошла, покосившись на бадью и встала перед Ингольвом, сцепив пальцы. Он оглядел ее, похожую сейчас, наверное, на мокрую курицу. С волос еще капало, оставляя на платье темные пятна. И в носу до сих пор кололо от попавшей в него воды.

Ингольв смотрел долго, показалось даже, что для этого и позвал: разглядеть что-то, чего раньше не видел, а там…

— Я нашел кое-что в доме Оттара, — вдруг заговорил он, и по спине пробежал мороз. — Перед тем, как…

Он хмыкнул. Вспомнил, видно, что-то неприятное. Верно, там его и ранили смертельно. Перед глазами возник окованный железными завитками ларец. Тот, который Асвейг успела вытащить из огня. Кто бы мог подумать, что окажется здесь! Она невольно протянула к нему руку, но Ингольв отдернул короб.

— Они принадлежали тебе?

— Я не знаю, кому они принадлежали, — честно ответила Асвейг. Начнешь лукавить — и вскроется, чего доброго, в вопросе Ингольва какая-нибудь подоплека. — Но ларец был в доме Оттара, когда я нашла его.

— Врешь, — воин отступил и ушел, погремел крышкой сундука и вернулся уже с пустыми руками.

— Я не вру! — возмущенно воскликнула Асвейг И как с ним, таким упрямцем, можно говорить спокойно? — Я сама видела его в тот день первый раз.

Ингольв покачал головой, поджав губы.

— Ты ведаешь заклинания, за которые тебя в пору казнить, — вновь заговорил он, и каждое слово его было пропитано подозрением и упреком. — Я плохо в этом разбираюсь, но возможно это даже сейд*. И говоришь, что ни разу не видела этого ларца, в котором дощечки с такими рунами, прочитать которые может только колдунья?

— Я не использовала сейд, — уже тише возразила Асвейг

Сама она не успела как следует разглядеть рунные дощечки, а потому внимательно слушала Ингольва. Теперь завладеть ларцом стало для нее еще важнее. Она должна была узнать, что в нем таится. Возможно, какие-то ответы о ее прошлом.

— Я не видел ни одной женщины, что обладала бы такой силой, как ты, — викинг тоже усмирил гнев в голосе.

Он подошел и навис, словно готовая рухнуть прямо на голову каменная глыба. От его приближения стало вовсе нехорошо, в груди будто что-то живое заворочалось.

— Может, просто ты живешь на этом свете не так долго? — совсем тихо проговорила она.

И тут же разозлилась на себя: не нужно так робеть перед ним. Ведь он, в конце концов, тоже чем-то ей обязан! Если ему была хоть немного дорога его жизнь.

Ингольв хмыкнул. Сердце подпрыгнуло к горлу, когда он шевельнулся.

— Да что ж ты дрожишь все, как мышь? — досадливо вздохнул викинг. — Думаешь, сожру тебя вместе с потрохами? Обо мне уже и такие слухи ходят?

— Нет. Я… просто замерзла.

— Тогда иди на свое место, грейся. И поешь уже что-нибудь. Бледная как снег, — Ингольв заложил руки за спину. — Скоро Сиглауг тебя работой нагрузит — и силы понадобятся, и мерзнуть некогда станет. А ларец я тебе не отдам. Теперь все, что твое, стало моим. Да и другие рабы не одобрят. Особенно рабыни… И ничего ценного тебе лучше не носить.

Он неуловимым движением вынул из-под ворота Асвейг амулет. Она тут же схватилась за него, отбирая.

— Я не могу это снять

— Почему?

И как объяснишь? Ведь снова не поверит. Или поверит, но участь это никак не облегчит. Пожалуй, даже усложнит.

— Так лучше для всех.

Асвейг спрятала подвеску и наконец подняла на него взгляд. Ингольв, сдвинув брови, смотрел на нее, видно, решая, что на это отвечать. Она вдруг вгляделась в черты его лица и вовсе не нашла их неприятными. Тонкий, чуть хищный нос, высокие скулы, глаза необычного для местных мужчин разреза, только цвета такого же холодного, как и у всех. Как же сильно застилает взор предубеждение. Оно отравляло сейчас и душу Асвейг, но на короткий миг ей словно удалось взглянуть на него по-другому И понять, отчего та воительница так за него переживала. Но наваждение тут же прошло.

— Можешь носить. Но тогда не жалуйся, если рабыни побьют тебя, — он пожал плечами.

Словно на самом деле ему было на нее плевать. Впрочем, верно, так и есть.

— Спасибо.

Ингольв, уже собравшись уходить, приостановился.

Ты, наверное, считаешь, если я не допытываюсь насчет твоих умений в колдовстве, то меня это не беспокоит, — предупредил он напоследок. — Но я наблюдаю за тобой, Асвейг.

— Я поняла.

— Славно.

Он махнул рукой на дверь, молча приказывая убираться прочь.

Асвейг с облегчением вышла. Когда она находилась рядом с ИНГОЛЬБОМ, неизменно ей становилось не по себе. И амулет временами, в моменты особого гнева, начинал раскаляться или вздрагивать. А такое за все три зимы, что она прожила в Гокстаде, случалось всего несколько раз.

Но даже спокойно дойти до рабской хижины ей не дали. Навстречу тут же попался неизменный Вефаст, который и окатил ее сегодня водой из ведра. Словно преследует, в самом деле!

— Хозяйка не велит медлить. Нужно выпечь достаточно хлебов для сегодняшнего пира.

Он не притронулся, не повысил голоса, но дал понять, что ему лучше не перечить. Асвейг только тоскливо посмотрела в сторону хижины и пошла за ним. Даже стало любопытно поглядеть на эту хозяйку, которая уже успела распорядиться насчет работы для новых треллей.