Всю ночь Ирина не спала. Сжавшись в комочек на углу огромной кровати, почти целиком занимавшей все пространство небольшой, но очень шикарной комнаты, она сидела и дрожала, едва не заходясь в крике буквально от каждого шороха за запертой дверью. Заснула она только под утро. Ирина проснулась, едва только охранник повернул ключ в двери, закатывая в комнату столик с завтраком. Он ухмыльнулся, увидев съежившуюся девчонку, и, не сказав ни слова, вышел. А Ирина заплакала.

То, что произошло вчера, до сих пор не укладывалось у нее в голове. Еще утром она чувствовала себя счастливой. Двух первых уроков – физкультуры – не было, поскольку физрук каким-то образом умудрился подхватить ангину в такую теплынь, и Ирина осталась дома, радуясь возможности подольше поваляться в постели. А затем произошел этот кошмар: грохот в коридоре; папа на полу, весь в крови; какие-то страшные чужие люди с пистолетами; а затем удар, после которого она очнулась уже в машине.

Ирине было страшно. И страшнее всего оказалось то, что она никак не могла понять смысл происходящего. Девушка всегда считала отца бизнесменом средней руки. У него было две небольшие фирмы – на Каширке небольшой оптовый склад и магазинчик на Ордынке. Большими деньгами ее отец не ворочал, но на небедную жизнь им хватало. Врагов, как казалось Ирине, у отца не было.

Ирина, подобно Мелешко, считала людей, похитивших ее, обычными грабителями. Она решила, что ее захватили только с одной целью: получить с отца выкуп за ее жизнь. И тут вспомнила лужу крови вокруг головы ее родителя.

– Господи, только бы папа был жив, – одними губами прошептала Ирина и беззвучно заплакала.

К завтраку она так и не притронулась, но в обед голод взял свое, и девушка, стыдясь собственной слабости, начала торопливо есть все, что принес ей охранник. Она даже робко улыбнулась в ответ на его ухмылку, а затем быстро опустила глаза. И в этот момент ей вспомнился тот голубоглазый блондин, которого Ирина увидела вчера вечером за общим столом.

В нем было что-то странное, выделявшее его из всей компании. Блондин явно не принадлежал к миру этих жестоких людей. Он был другим. И девушке показалось, что этот мужчина может ее спасти. Но затем она наткнулась на ледяной взгляд голубых глаз блондина и отшатнулась, словно от удара. В них она прочитала абсолютное равнодушие и презрение и возненавидела блондина даже больше, чем своих мучителей и возможных убийц отца.

О том, что ее отец может быть мертв, Ирина старалась не думать. Она упорно гнала от себя прочь эту мысль, словно боясь накликать беду. Детская наивность! И все-таки Ирине становилось легче, когда она представляла, что ее похитители уже ведут переговоры с отцом о размерах выкупа. И через день, самое большее – два она окажется на свободе и вновь обнимет папу.

Такими мыслями Ирина тешила себя целый день. Собственно говоря, ничем другим, кроме размышлений, девушке нечем было заняться. В ее комнате не было телевизора, книг и журналов. Даже элементарная радиоточка отсутствовала. К тому же, кроме охранника, дважды приносившего еду и убиравшего грязные тарелки, к Ирине никто не заходил. В итоге, измученная бессонной ночью и страхом, девушка заснула.

Проснулась Ирина от того, что дверь в ее комнату открылась, и кто-то торопливыми шагами подошел к кровати. Девушка резко села и, натянув одеяло до подбородка, прижалась к спинке. А рядом с ней стоял, плотоядно ухмыляясь, тот самый толстяк, хвалившийся ею перед своими приятелями. В его глазах плясали дьявольские огоньки, и девушке показалось, что он сейчас проглотит ее с потрохами.

– Как спалось, цыпочка? – противным голосом поинтересовался толстяк, наклоняя свое лицо почти вплотную к мордашке Ирины.

Девушка резко отшатнулась, а ее мучитель захохотал и, обернувшись, что-то коротко скомандовал. Сразу после этого в комнату вошел охранник, неся в своих огромных руках видеодвойку. Он поставил аппаратуру на трюмо и выжидающе посмотрел на своего хозяина.

– Врубай, – скомандовал тот и обернулся к девчонке. – А ты смотри. Ясно? – Ирина в ответ лишь коротко кивнула головой.

Несколько секунд по экрану бежали черно-белые полосы, а затем появилось изображение. Глядя на заставку, Ирина безошибочно узнала одну из популярных криминальных программ, идущих на московских каналах. Наконец появились кадры, от которых Ирина оторваться не смогла.

На экране показывали их квартиру. Освещение было не слишком хорошим, но ошибиться девушка не могла. Оператор снимал именно их жилище, хотя и здорово изменившееся! Содержимое шкафов валялось на полу, многие картины со стен исчезли, а в папиной спальне зияла огромная дыра в стене. И наконец, к ужасу Ирины, камера замерла, показывая распростертое на полу в прихожей тело ее отца. Он был мертв. Девушка, закусив губу, тоненько завыла.

– Заткнись, сучка! – рявкнул на нее толстяк. – Слушай, что говорить будут.

Ирина, чтобы не закричать, засунула в рот угол одеяла и плотно стиснула его зубами. Ослепшими от слез глазами она смотрела на экран и слушала, как диктор рассказывает о подробностях убийства, а какой-то милиционер в штатском излагает свою версию о мотивах преступления.

– Ирина, пятнадцатилетняя дочь погибшего, до сих пор не найдена, – подвел итог своего рассказа диктор. – У милиции пока нет серьезных оснований полагать, что в момент ограбления девушка находилась дома. И все же мы просим о помощи! Всех, кто знает местонахождение этой девушки, – на экране появилась фотография Ирины, – просим позвонить по указанным телефонам…

Экран погас, и охранник, выдернув телевизор из розетки, вынес аппаратуру из комнаты. А толстяк обернулся к Ирине, глядя со злорадной усмешкой в заплаканные глаза девушки. Ирина хотела отвести взгляд, но не могла. Серые, водянистые глаза толстяка, словно гипнотизируя, притягивали ее к себе, и девушка, чувствуя отвращение к этому человеку, все же не могла отвернуться.

– В общем, так, лапочка, – приторно ласково проговорил он. – Теперь ты все знаешь. Папик твой откинул копыта. Перед тобой стоит выбор. Или ты последуешь за ним, правда, предварительно испытав на себе, что такое потеря девственности, китайские пытки и прочая ерунда. Или ты будешь жить, и богато жить, если только проявишь благоразумие. Так что ты выбираешь?

– Что вам нужно от меня? – всхлипывая, поинтересовалась девушка. – У меня же ничего нет…

– Есть, и немало, – вновь усмехнулся толстяк. – Твой папик оставил тебе бо-ольшое наследство, и ты со мной им поделишься.

Дыбин протянул руку, явно собираясь погладить девушку по голове. Но одна мысль о том, что эта мразь сейчас прикоснется к ней, повергла Ирину в такой ужас, что она резко дернулась в сторону, ударившись затылком о стену. А рука толстяка тут же метнулась вперед, и жирные пальцы вцепились в роскошные волосы Ирины. Девушка тихо заскулила от неожиданно резкой боли.

– Сучка, я сказал «проявить благоразумие», а не шарахаться от меня, как от прокаженного, – прошипел он. – Еще раз позволишь себе что-либо подобное, череп о стену расшибу. Поняла?