— Значит, — заключил я, — ты советуешь то же самое, что посоветовал Фил: перетерпи школу, поскольку когда-нибудь потом жизнь наладится?

Когда я повторил данный тезис сам, мне показалось, что это чудовищная жизненная философия для одиннадцатилетнего ребенка, которому до окончания школьного образования остается шесть с половиной лет. В процентном пересчете на период, который он пока прожил, получалось: с таким же успехом я мог бы сейчас смириться со своими несчастьями, надеясь, что жизнь наладится после восьмидесяти одного.

— Да, как-то так, — подтвердил Джордж. — Мне надо было только до конца школы дотянуть. Но я тебе вот что скажу: если бы я тогда знал то, что сейчас знаю…

Дейв что-то произнес, но я не обратил на это внимания. Джордж только что дал мне решение проблемы. Решение всех проблем.

Если бы я тогда знал то, что сейчас знаю. В университетские годы — и даже позже — я часто, лежа в постели, фантазировал о том, что бы сделал в школе, повернись время вспять. С тех пор прошло еще тридцать лет, и, зная то, что я знаю сейчас, я мог с уверенностью сказать: если бы я воплотил эти фантазии в жизнь, стало бы только хуже.

Главным образом фантазии включали в себя сцены, где я представляю более удачные — неопровержимые — доводы против не одобряемых мной явлений: неразумных правил; эстетических, религиозных и политических позиций, выдаваемых за факты; фаворитизма и дискриминации. Едва ли учителя склонились бы перед моей великолепной логикой: «О да, Дональд Тиллман прав! Давайте же уберем из правил пункт касательно длины волос, удалим упоминание Бога из школьной молитвы и сделаем Дональда старостой».

Если уж я хотел признания в школе, было бы разумнее фантазировать о том, как я становлюсь капитаном крикетной команды. Блэр Линдли, который занимал этот пост (как и пост старосты), дважды «выдвигался» представлять штат именно в своем спортивном качестве и ныне стал уважаемым консультантом по управлению капиталом. Эту информацию мне в свое время предоставила мать.

Меня даже не назначили старшим учеником[9], невзирая на то, что я опережал всех по успеваемости. А впоследствии я «выдвинулся», став ученым, исследующим методы лечения рака. Оба карьерных пути были вполне предсказуемы — если учесть наши детские интересы и достижения. Школа ясно продемонстрировала, какой из них она ценит больше. Именно такого рода аргументацию я воображал себе в университетские годы, представляя, как попадаю в прошлое и выступаю на общешкольном собрании.

Но теперь мне выпал шанс сделать нечто более полезное — поделиться полученными знаниями с Хадсоном. На старте у меня имелись кое-какие личностные черты, которые Хадсон, очевидно, унаследовал от меня (или которым от меня научился), и в школе я испытывал проблемы, сходные с теми, которые теперь испытывал Хадсон. В первые годы учебы в университете у меня развилась клиническая депрессия. Я чувствовал себя изгоем, пока в тридцать девять лет не встретил Рози. И в итоге я все преодолел. У меня была лучшая жизнь на свете. И у Хадсона тоже может быть такая жизнь. Если он будет знать то, чего я, к сожалению, не знал в его возрасте.

Умозаключение Джорджа сыграло определяющую роль в отыскании решения для моих пяти проблем. Впрочем, внесли свой вклад и другие. Вот краткое резюме.

Фил: Не давай психологам совать в это нос.

Клодия: На учителей нельзя полагаться в плане психологической квалифицированности.

Дейв: Не позволяй, чтобы на Хадсона клеили ярлыки.

Ласло: Наклеенный ярлык, скорее всего, приведет к социальной изоляции.

Уоррен, он же Кролик: Хадсону требуется приобретать жизненно необходимые навыки.

Мой отец: Кто его научит кататься на велосипеде?

Исаак Эслер: Жизнь Хадсона имеет параллели с твоей.

Алланна: Хадсон — вылитый вы.

Активистка Лиз: Социально маргинализированным нужно поддерживать друг друга.

Соня: Тебе надо проводить больше времени с сыном.

Марго, мать девочки с аутизмом: По двадцать пять часов в неделю. Мы делали все, что необходимо.

И конечно, Рози: Добро пожаловать в клуб. Женщины занимались этим всегда.

— Я намерен уйти с работы, чтобы посвятить максимум времени подготовке Хадсона к старшим классам.

— Что-что ты намерен? Дон, нет, мы себе не можем позволить… ты не можешь…

Я ожидал этой реакции — или какого-то ее варианта, сводящегося к тезису «Это плохая затея», — и специально взял отгул на один день, чтобы обсудить подробности, которые, скорее всего, обеспокоят Рози. Мы поужинали, и теперь Хадсон читал в постели. Роди закрыла дверь в коридор, чтобы лишить его возможности слышать наш разговор.

— Думаю, я уже рассмотрел все разумные возражения, — отметил я.

— Ну конечно, рассмотрел.

— Возможно, я ошибаюсь. Поэтому я предлагаю приготовить коктейли. Могу гарантировать: к тому времени, как мы их употребим, между нами установится консенсус.

— Как это ты можешь такое гарантировать?

— Либо я успешно справлюсь со всеми твоими возражениями, либо мне это не удастся, в каковом случае предложение будет отвергнуто.

— Ты пока еще ничего официально не заявлял?

— Разумеется, нет. Мне требовалось проконсультироваться с тобой. — Я многому научился со времен Внезапного переезда в Нью-Йорк.

— Ну ладно. Я хочу «Последнее слово».

Я был хорошо знаком с предпочтениями Рози по части коктейлей и подготовился соответственно.

Я извлек сок лайма из холодильника, а кубики льда — из морозилки, выставил на стол два мерных стаканчика, два шейкера и два стакана. Затем я достал предварительно приготовленные стеклянные банки.

— Ты заранее выжал лаймы? — уточнила Рози.

— Совершенно верно. И все банки помечены. «Джин», «Мараскин», «Зеленый шартрез». По набору на каждого из нас.

— Ну что же, да начнутся алкогольные соревнования, — произнесла она.

Рози привыкла проводить эксперименты по составлению коктейлей, хотя мы ни одного не проделали с тех пор, как вернулись из Нью-Йорка. В свое время мы соревновались также в скорости приготовления, и Рози, как правило, побеждала.

Но сегодня вечером — впервые (если не считать ситуаций, которые были сопряжены с какого-то рода инцидентами) — я наполнил свой стакан раньше, чем она.

— Эй, — произнесла Рози. — Если теплый, победа не засчитывается.

Я передал свой стакан, и она попробовала содержимое.

— Ладно, холодный. Я думала, ты мало потряс. — Рози сделала еще один небольшой глоток. — Ух ты, классно, реально классно. — Она попробовала свой. — А мой — дрянь какая-то… может, просто по сравнению.