Так что вы искали? — интересуюсь, подхватывая с пола увесистый фолиант. — Маджеры? Вы серьезно?

— Должна же я знать, как за ним ухаживать, — кивает она на льва. Который стоит в нескольких шагах от нас и взволнованно бьет хвостом по бокам.

— Что же, это разумно.

Армсвилл подозрительно прищуривается:

— Это был комплимент?

— Это похвально, что вы хотите узнать о маджерах, раз он сейчас ваш. Я все время забываю, что вы ничего не смыслите в магии.

Большинство женщин действительно не интересует магия. Они не создают маджеров, в этом нет необходимости, Элеонор — исключение. И уж тем более маджеры не появляются у магов так, как эри Армсвилл достался мой. Поэтому ее интерес приятно удивляет.

— Хочу знать, можно ли их кормить рогаликами.

Нет, кажется я ее переоценил.

— Я уже говорил вам. За завтраком.

— Еще вы говорили, что маджеры защитники. Почему он позволил мне упасть?

Хороший вопрос. Потому что если бы не я, эри Армсвилл могла себя что-нибудь сломать.

— У меня есть две версии. Магия в вас нестабильна, и иногда она сбоит, как неисправная магсхема. Но это вряд ли, потому что, как бы ни чувствовал себя маг, даже если он ранен или без сознания, маджер продолжает его защищать. Или же…

Армсвилл стоит так близко, что достаточно протянуть к ней руку, чтобы почувствовать мягкость кожи, шелковистость ее волос. В чем я не собираюсь себе отказывать: заправляю выбившуюся из прически огненную прядь волос ей за ухо. Девушка делает шаг назад, но наталкивается на лестницу, по которой взбиралась наверх.

Я не позволяю ей отступить дальше, притягивая к себе за талию.

— Вы мне доверяете. Доверяет и ваш маджер. Поэтому он позволил мне вас спасти.

Она глубоко вздыхает, так, что ткань платья туго натягивается на ее груди, а у меня в голове, будто магсхема, вспыхивает решение нашей общей проблемы, и я едва не усмехаюсь — настолько все просто. Магия будет под контролем, я перестану отвлекаться на желание не думать про Армсвилл, а она… Уверен, ей все понравится.

Я об этом позабочусь.

— Да, эри Армсвилл, — говорю тихо, — вы мне доверяете. Еще вас ко мне влечет, а меня влечет к вам. Так чему мы сопротивляемся?

Щеки девушки снова порозовели, губы приоткрылись.

— Вы сейчас на что намекаете?

— Намекаю?

— Вы правы, это даже не намек! — Ее голос дрожит от гнева. — Ваша светлость, я не знаю, чему сопротивляетесь вы, а я сейчас сопротивляюсь только единственному желанию — бросить в вас краткой историей маджеров!

Лев с ней согласен, потому что тоже умудряется на меня рыкнуть. Предательский сгусток магии!

— Это означает нет? — Мне стоит огромных трудов сохранить спокойствие. Пресветлый, эта женщина и спокойствие просто несовместимы! А во мне просто не осталось сил пытаться это совместить.

Она сбрасывает мои руки со своей талии и шагает назад, к маджеру.

— Это означает, что я здесь только потому, что хочу избавиться от вашей магии и вернуться к своей нормальной жизни.

— Непризнанного графомана из цветочного магазина?

Армсвилл бледнеет и сжимает кулаки.

— Это лучше, чем быть герцогской подстилкой!

— А королевской? Может, вам больше понравится этот статус?

Она замахивается, но моя реакция лучше, поэтому я перехватываю хрупкое запястье: достаточно с меня и подушки!

Армсвилл вскрикивает, и в то же мгновение меня сбивает с ног мощным телом маджера. Мы со львом катимся по полу и вскакиваем одновременно. Он нервно бьет хвостом, а вот я… Я готов уничтожить эту заразу собственными руками. Но дело не в нем.

Поэтому я выпрямляюсь и окидываю Армсвилл холодным взглядом.

— Что ж, я хотел предложить вам стать моей арэнэ по-настоящему, теперь придется довольствоваться лишь представлением. Но вы театр любите, сумеете сыграть свою роль.

Щеки девушки снова загораются, а голос дрожит, когда она обретает дар речи:

— Вы… Вы самый…

Какой я самый, я узнать не успеваю, потому что нас прерывает стук в дверь. Достаточно громкий, чтобы мы услышали его, даже находясь у дальних стеллажей. Я решительным шагом направляюсь к дверям, оставив за спиной это рыжее недоразумение.

— Войдите.

— Ваша светлость, — кланяется лакей, — приехала эрина Нерелль с помощницами.

Наконец-то.

— Замечательно, — говорю я. И это действительно замечательно, потому что еще одна минута наедине с Армсвилл — и это может закончиться чьей-то смертью. — Пусть дожидаются нас в южной гостиной.

Лакей кланяется и уходит, а я возвращаюсь к тому, откуда ушел. То есть к рыжей и предателю с крыльями.

— Приехала портниха. Пойдемте, представлю ей вас.

— Я не хочу, чтобы вы меня кому-то представляли.

— Придется. Вы же хотите новую сорочку? Или предпочитаете ходить без нее?

Армсвилл прищуривается, а потом складывает руки на груди.

— Хорошо. Представите. Своей невестой.

Сначала мне кажется, что я ослышался.

— Вы шутите?

— Нет. Или представляете меня невестой, или я сегодня же уезжаю.

Она не шутит. Точно не шутит. В ее взгляде ни капли сомнений, только решимость.

— Без меня вы не справитесь с магией и сгорите, — напоминаю я.

По лицу девушки пробегает тень, но отвечает она твердо:

— Пусть так.

— Вы блефуете?

— Нет. Я считаю, что мы оба заинтересованы в том, чтобы я осталась целой и невредимой. Это взаимовыгодное сотрудничество.

Мне срочно нужен лакей с какими-то не менее срочными новостями, потому что я готов воспламениться сам. От тщательно сдерживаемой ярости.

— Это не взаимовыгодное сотрудничество, — цежу я. — Вы — сосуд для моей магии. Я представлю вас своей арэнэ, и точка.

— Тогда ваш драгоценный сосуд с магией отправится в Барельвицу. И точка!

Рыжая шагает вперед, я шагаю ей наперерез. Она наклоняет голову:

— Вы не сможете меня удерживать. У меня есть Эдер!

Я морщусь:

— Я не могу представить вас своей невестой, эри Армсвилл.

— Почему?

Потому что это абсурд! Безумие!

— Потому что вы цветочница, и…

— Драматург.

— И драматург. Как эрцгерцог, я не могу объявить вас своей невестой. И уж тем более я не могу объявить вас невестой как будущий король.

Армсвилл широко распахивает глаза и замирает. Но только на мгновение.