посмотрел Хенку в глаза. – Такие дела… Кому-то придется остаться и пару месяцев пожить в посадочном модуле…

– Кинем жребий, – упорствовал Хенк.

– Ага, щас, – окрысился Уэйн. – Все брошу и начну жребием кидаться!

– А куда ты денешься?! – Паркер выбрался из кресла и грозно навис над Уэйном.

– Не смеши! Я больше с корабля ни ногой.

– Посмотрим! – Хенк непроизвольно сжал кулаки.

– Посмотрим! – Уэйн тоже вскочил.

Они стояли лицом к лицу, играя желваками на скулах и презрительно разглядывая друг друга. Хенк был значительно мощнее, но сухопарый, жилистый Миллс и не думал отступать.

– Это мой корабль, – процедил он. – И я решу, кто полетит…

– Я тоже заплатил за аренду немалые деньги, – медленно произнес Хенк. – И тем самым, между прочим, спас ваши задницы, ибо кораблик этот на хрен никому не был нужен.

– Я тебя отблагодарю… потом…

– Да пошел ты! – фыркнул Хенк.

– Не зли меня, парень! – посоветовал Уэйн.

– А то что?!

– Хочешь узнать?

– Мечтаю! – раздосадованный обстоятельствами и подогретый алкоголем Паркер очень хотел подраться, что, в общем-то, было ему не свойственно.

– Ну, хватит, – не выдержал Макс, – как дети, ей Богу… – он попытался протиснуться между ними, но его грубо оттолкнули.

– Совсем охренели! – удивленно воскликнул он. – Сейчас накостыляю обоим.

Сзади послышался странный шум. Увлекшись выяснением отношений, они совершенно забыли о Кэрри. Женщине, видимо, стало плохо, она выпала из кресла и теперь лежала на полу, неудобно подвернув руки. Уэйн одним прыжком оказался возле нее, упал на колени, схватил за руку. На лице Кэрри застыла страшная гримаса – зубы оскалились, глаза закатились. Уэйн теребил ее запястье в поисках пульса.

Через несколько секунд он беспомощно глянул на Макса.

«Она мертва!» – прочитал Макс в этом взгляде.

2

Посадочный модуль, к счастью, так и не взорвался. Экипаж благополучно покинул поврежденный аппарат и теперь, притаившись на опушке леса, с тоской наблюдал за кончиной очередного «чуда земной техники». Впрочем издали модуль выглядел вполне благопристойно, только периодически срабатывавшие воздушные клапаны выбрасывали в атмосферу клубы черного едкого дыма – лишнее свидетельство того, что битва за живучесть напрочь проиграна.

– Что будем делать? – нарушила тягостное молчание Шерон.

– Ждать… – вяло откликнулся Тед.

– Думаешь, они вернутся за нами? – тихо спросила Жанет.

– Думаю, да… там все-таки есть наш человек. Хенк ведь не бросит нас! А, Шерон?

Шерон запоздало кивнула. Она совсем не была уверена в том, что Паркер станет рисковать из-за нее жизнью. Что их объединяло? Хороший секс? Беззаботное времяпрепровождение? Денежные интересы? Шерон частенько и в довольно грубой форме пресекала его попытки наладить с ней тонкий душевный контакт. Зачем ей это? Она же сильная, самостоятельная женщина, к чему ограничивать свою свободу близкой сердечной привязанностью? Ведь потом, если что, придется рвать по живому. Это больно. Хотя, по большому счету, что ей делать с этой мнимой свободой, она и сама не знала. Паркера, наверняка, обижало такое отношение, но тогда Шерон было на это плевать. А теперь? Теперь она поняла, как важно в окружающем враждебном огромном мире иметь хотя бы одного маленького родного человечка, который сделает для тебя все… даже в ущерб себе!

– Еще неизвестно, вернут ли Хенку его тело… – вздохнула Жанет. Она сидела в высокой траве, опираясь спиной на толстый ствол какого-то лиственного дерева, и с надеждой смотрела в небо. Низкая, тяжелая облачность давила на психику, сковывала волю. Казалось, удача оставила их навсегда.

– С этими телами вообще ерунда какая-то получается, – оторвавшись от созерцания дымящегося модуля, сказал Тед. – Никак не могу поверить, что такое возможно. Вдруг его просто загипнотизировали?

– Кого? – переспросила Жанет.

– Ну, Паркера, кого же еще! Инициировали в нем другую личность посредством внушения…

– И кто, по-твоему, мог это сделать? Он оставался на корабле один.

– Не знаю… Я готов смириться с любым существом, даже с облаком разумной пыли, но то, что оно общается на земном языке и способно перетасовывать души, – это слишком!

– Поверить, конечно, трудно, – отвлеклась от тягостных раздумий Шерон. – Но уж больно все складно выходит. Каждая мелочь становится на свое место и сие очень плохо…

– Почему? – напряженно спросила Жанет.

– Потому что в таком случае за нами, точно, никто не вернется… – отрезала Шерон.

Жанет беспомощно глянула на Теда.

– На корабле всего пять джамп-камер, – пояснил он. – Кого-то все равно пришлось бы оставить, и потом, мы ничего не знаем об этих людях… Кто они? Какова их мораль? Захотят ли они делить с нами свою находку? Я не исключаю, что хладный труп Паркера уже превратился в самостоятельное космическое тело…

Шерон отвернулась.

– Извини, – сочувственно сказал Тед. – Но мы должны смотреть правде в глаза. Модуль не мог загореться сам по себе… ну, почти не мог. Вероятность ничтожная. Стало быть опять диверсия! Надо потом исследовать внешний отражатель, там, наверняка, остались улики. Теперь прикинем, кто мог это сделать? Чужого защита не подпустит, значит, это был человек. Клоны, как мне кажется, на такое не способны, в их мозгах творится что-то необъяснимое. Получается, либо это проделки Макса-Хенка, либо той же сволочи, которая взорвала аварийный модуль. В первом случае за нами точно никто не прилетит, во втором – у нас есть шанс, но неизвестно, позволят ли нам им воспользоваться…

– Это «главарь»! – выдохнула Шерон. – Взрыв аварийного модуля, наверняка, его рук дело!

– Возможно… – кивнул Тед. – Действительно, только он не вписался в нарисованную Максом-Хенком картину…

– Тихо! – Жанет подалась вперед.

Тед припал к земле, раздвинул тонкие волокнистые стебли травы. С той стороны, от реки, к модулю спешили трое. Было еще слишком далеко – лиц не видно. Не иначе очухавшиеся клоны искали беглецов!

– Уходим, – скомандовал Тед. Пригибаясь как можно ниже, они побежали вглубь леса. Тед проклинал себя за то, что в панике не успел забрать оружие. Но кто знал, что взрыва не будет! Хорошо, что хоть удалось прихватить индивидуальные ранцы. Благодаря этому у них имелись ножи, аптечки, недельный запас продуктов и средства для разведения огня.

Вскоре и поврежденный модуль, и преследователи скрылись из виду. Тед остановился перевести дух.

– Далеко забредать нельзя, – отдышавшись, сказала Шерон. – Не услышим посадку.

– А вдруг догонят? – Жанет опасливо вглядывалась в сомкнувшуюся позади растительность.

– Помнится, тут рядышком виднелись горы, надо идти к ним, – предложил Тед. – До них километров пять-шесть. Поднимемся на склон и сможем наблюдать и за лесом и за посадкой, если, конечно, таковая состоится…

Возражений не последовало.

Шли быстро, но осторожно. Крупных деревьев становилось все меньше. Трава и вовсе исчезла. Почва стала сухой и каменистой. Поначалу Тед сильно опасался вновь провалиться в какую-нибудь ловушку, но теперь видимость улучшилась, и он расслабился. Не рановато ли!

Уловив краем глаза какое-то постороннее движение, Тед, на всякий случай, крикнул: «ложись» и, выхватив нож, развернулся к предполагаемому источнику опасности.

Никого.

Попадавшие в пыль женщины затравленно озирались.

Секунды потекли густой обжигающей смолой. Ни шороха, ни подозрительной тени, ничего. Неужели показалось!

– Что за шутки? – вставая и отряхиваясь, недовольно спросила Жанет. – В следующий раз пре… – она споткнулась на полуслове, будто в ее легких мгновенно кончился воздух. Тед подобрался, еще сильнее стиснул клинок. Метрах в десяти от них, из-за толстого кривого дерева появилась безобразная звериная морда. Мясистый округлый нос, похожий на свиное рыло, большой губастый рот, низкий лоб, серая морщинистая кожа. Но главное глаза, они имели почти человеческую форму и светились неизбывной тоской.

Жуткое зрелище. Казалось, что какой-то генетик-извращенец слил в одну пробирку свинью, обезьяну и человека. Тед не удивился бы, если бы увидел на голове этого создания характерные рожки. Но рожек не было.

Противостояние длилось не более минуты, после чего морда исчезла. Всколыхнулся высокий кустарник, пару раз хрустнули ветки, и все стихло. Разглядеть, кому именно принадлежала морда и нет ли у этого зверя хвоста и копыт, не удалось.

Тед перевел дыхание.

– Вроде не пили, а черти мерещатся… – тихо сказал он.