– Какой ужас, даже не представлял, что ты меня считаешь таким монстром. Мне нужны мои дети. Я очень привязан к тебе. С Василисой на самом деле случилось несчастье, и я в этом не виноват. Ты страшно несправедлива ко мне. Но давай попробуем это исправить.

– Исправить? – ко мне вернулись силы, я стряхнула его с себя брезгливо и встала. – Ты все исправляешь только в одиночку. Исправил с Григорием, теперь с Василисой. Со своей женой! Той, у которой ты украл фамилию, чтобы избавиться от своей, бандитской. И ты предлагаешь мне тебе верить? Мне – тебе? Тебя устраивают только такие же ублюдки, как ты сам. Архипов, насилующий собственных детей, Пономарев, интриган и сценарист твоих убийств. Я тебя не боюсь. Когда я тебя вижу, мне не хочется жить только потому, что такая мразь ходит со мной по одной земле. Но за детей я успею постоять. Не спасу, так отомщу тебе заранее. Успею, так и знай.

Александр отшатнулся от меня и, кажется, побледнел. От злости, видимо… Перевел дыхание, похоже, сдержал какие-то слова, а потом сухо сказал:

– Насчет Архипова было обидно. Мне не кажется, что я – такая мразь, как он. Все остальное я понял. Работай. С сегодняшнего дня у тебя будет понедельный оклад, в него включена забота о детях и доме. Сумма тебя устроит. Для мести нужны деньги, точно тебе скажу. У меня хороший опыт. Сегодня ты свободна. Завтра завязывай со своим институтом, будешь заниматься делом. Уходи. Меня так еще никто не оскорблял в лицо.

В машине меня догнала смс из банка. Двадцать тысяч долларов упали на карту Visa. За неделю, значит. Умножаем на четыре… Ведь не исключено, что проживу еще столько. Хватит, чтобы напиться сейчас вусмерть. Оплакать наивную, невинно убиенную Василису. Да и себя заодно. Только детей я заранее оплакать не смогу. Потому не стала в тот день ни пить, ни плакать, ни прощаться.

Я каменела, наливалась сталью и призывала на помощь свой математический талант. Как мне рассчитать подвиг или преступление, чтобы успеть вытолкнуть из ада детей? Как… Нет такого ответа у царицы всех наук.

Мне позвонил Валентин. Он никогда не говорил по телефону ни о чем, кроме времени встречи и общих слов. Но по многозначительному тону я поняла, что у них с Александром получилось. Удалось протащить на самом высоком уровне авантюрный проект. Валентин предложил посидеть в ресторане, но не сегодня.

– Выбери вечер, когда ты никуда не будешь торопиться и рано утром не нужно вставать.

Точнее мысль не выразишь. Я должна быть готовой к выходу в свет как его женщина, а потом мы поедем к нему. Не знаю, какой именно гонорар, а впоследствии процент с аферы получит он от Александра, но я в расчеты включена однозначно.

Иногда мне казалось, что я была если не решающим, то очень значительном фактором сотрудничества Федорова с Александром… Чиновнику такого уровня не захочет заплатить за соучастие только очень ленивый бандит.

Я назначила встречу через два дня и начала подготовку.

Плевать на расчеты Александра, у меня может быть свой интерес. В моей ситуации любая возможность за пределами власти Александра может оказаться спасением.

Я нашла небольшое, очень элитное модельное агентство, подъехала, договорилась. Потом попросила у Александра плату еще за две недели вперед.

– Плохое настроение. И устала от своего тряпья. Нужно кое-что купить.

Он посмотрел на меня и быстро отвел взгляд. Разумеется, знает о свидании с Федоровым. Деньги перевел тут же, при мне. Я купила на всю сумму всего два платья от дома Диора – черное и розовато-бежевое. Два очень скромных совершенства, с которыми никогда не сравнятся самые идеальные копии. В том загадка и ответ любого высокого мастерства. Мысль о парикмахерской и косметическом салоне отмела сразу же. У меня не хватит выдержки и нервов на контакты со случайными людьми. Мне сейчас в магазин трудно сходить: боюсь наткнуться на чей-то взгляд, ощутить чужое прикосновение – и взорваться, обругать, укусить. Подходящее настроение для любовного свидания. А почему нет? Просто постараюсь выспаться в день свидания, сделаю маску, полежу в ванне, причешу самым простым и удобным образом волосы.

Вы не поверите, но у меня совсем нет подобного опыта. Через два года – сорок лет, была замужем, не страдала никогда ни от фригидности, ни от предрассудков. И даже успех у мужчин в принципе был. Просто все как-то ясно сложилось с самого начала.

Со Степаном познакомились на математическом факультете МГУ. Были просто друзьями. Потом возникло теплое чувство, обоим не захотелось расставаться после университета. Распределились вместе в наш институт. Степа был очень деликатным в интимном плане. Ни в чем не давил, не требовал. И мы однажды стали не любовниками, а сразу мужем и женой. После первой ночи он повел меня подавать заявление в загс.

У меня была хорошая жизнь – свой мужчина, свой ребенок, своя наука. Любовники, даже случайный флирт не вписывались в мою чистую и строгую теорию счастья. Не было ничего такого и под обломками несчастья. Его теория не строгая, она жестокая и беспощадная.

И вот такое откровенное свидание, оно же – серьезная сделка. А я свободна не только формально, но и морально.

Недавно Степан прислал мне электронное письмо. Сообщил, что они с Эбигейл, секретарем хозяина, поженились. Более того, она ждет ребенка. А хозяин Гарри так к ним всем привязался, так рад будущему младенцу, которого уже сейчас считает своим внуком, что написал в их пользу завещание на все – на поместье и состояние.

Закончил письмо мой добрый Степа такими словами:

«Дорогая Ксюша, я так хочу, чтобы ты хорошо и счастливо устроила и свою жизнь. Ты всегда себя страшно недооценивала. Прошлое не исправишь, а ты заслуживаешь самого лучшего. Возвращайся в Калифорнию. Мы тебе во всем поможем. У Эби есть двоюродный брат, он разведен, у него свой бизнес, и вообще он отличный мужик. В твою фотографию просто влюбился. А мне тебя очень не хватает. Просто посмотреть, поговорить. Знать, что ты рядом. Приезжай. Можно прислать тебе фотку брата Эби?»

Милый, наивный Степан. Самое лучшее для меня – это брат Эбигейл. Наверняка он такой же здоровый, радостный и слабоумный, как она. Нет, я не расстроена, не обижена. Просто постучалась ее величество Очевидность: у меня больше нет родных людей. Никогда Степа не узнает, каким на самом деле недостижимым убежищем мне кажется их мягкое, защищенное от напастей глупое счастье под ярким солнцем на берегу бесконечного, как свобода, океана. Спасибо, не надо. Недостойны мы его.

Через два дня и один вечер я сняла в роскошной спальне черное платье от Диора и отдалась Валентину при свете сотни мелких бронзовых светильников, которые зажглись в темноте, как светлячки, после его хлопка в ладоши. Опыта у меня мало, но теорию я всегда знаю отлично.

Валентин оказался хорошим любовником. И у него ко мне было нормальное, мужское желание. Если говорить без скромности, то оно достаточно сильное. То есть все эти извращения и потуги, которые я смотрела по секретному видео-компромату на него, – это от ущербной и убогой личной жизни и распущенности в возможностях.